Страница 7 из 20
Кстати, пока не вечер, и не явился магистр… Мне пришла интересная мысль: а не проверить ли, как работает «Объект-инфо» на людях? Очень здравая, интересная мысль. Заодно познакомлюсь с обитателями этого неплохого особняка. С горничной Леночкой желательно поближе. Ничего так девочка… Так, стоп! Но не с моей рожей к ней подкатывать. Граф Разумовский, бля!
Я встал, открыл шире двери на балкон. Теплый ветерок качнул занавес. Невдалеке на берег накатывались волны Средиземного моря. И на море бы неплохо сходить. Интересно, у суслика есть плавки? Может не так плохо, что меня завалила в подворотне гопота? Граф Сашка, не будь капризным, ведь все реально нормально: охренительный дом, слуги, есть бабки и море рядом. Чего тебе еще угодно? Переделать суслика в реального пацана? Так надо лишь поработать над этим. Отвернулся от двери и взгляд упал на тумбочку с портретом Наташи. Хороша, сучка! Волосы рыже-золотые, личико милое. Засадить бы тебе поглубже! Так, стоп! Она твоя сестра! Такое мог думать только тот безвременно почивший дрочер. Все, улетел он к Перуну. Бухает там, наверное, с ним за одним столом. Или в аду говно адских псов разгребает. Впрочем, я не знаю как в этом мире устроена загробная жизнь. Но точно знаю, что я — не тот сусел, и я это докажу моей новой семье и всем, кто станет поперек дороги рода Разумовских.
Прежде чем выйти из спальни, я лег на ковер и отжался от пола. Вышло с большим напрягом полтора раза. М-да, тушка явно не тяготеет к спортивным рекордам. Будем исправлять.
Вернулся к столу, чтобы взять очки и подумал: «А какого хрена? Итак, вижу сносно. Неидеально, но лбом в стену угодить не должен. Хотя… Не буду шокировать народ своими превращениями. Пока очки пусть будут». Небрежно нацепил их на нос и пошел прочь из спальни.
Спустившись с лестницы, повернул в другую сторону — в ту часть дома, где еще не был. Первым кто мне попался, оказался дворецкий — тот самый старичок с короткой бородкой, образ которого мне являл Весериус. Старичка, кажется, величали Никифор Тимофеевич и я решил проверить как влияет на него мой отрицательный шарм. Еще шагов на десять я заулыбался и спросил:
— Как здоровье, Никифор Тимофеевич?
— А? — он застыл, таращась слезливыми глазами на меня.
— Здоровьице как? Не болеете? — снова выразил я заботу.
— Что вы, барин! Все хорошо у меня, — заверил он, пятясь к двери. — Поясница болит, но это у кого ж она не болит сейчас. Вы то сам как? Слышал грибами отравились?
— Было по мелочи. Уверяю, больше такого не повторится, — я дружелюбно улыбнулся и пошел дальше. Было искушение испытать «Объект-инфо» на нем, но дворецкий как-то неожиданно скрылся за соседней дверью.
Коридор выводил в столовую и здесь никого не было. Длинный стол, накрытый бежевой скатертью, диван в дальнем углу рядом с мраморной статуей в античном стиле. И еще высокий камин. Интересно, зачем в Анталии камин? Здесь тоже бывает холодно? Впрочем, какой глупый вопрос на фоне тех, которые вертелись в голове с момента моей досрочной кончины и нового, так сказать, рождения. Я направился обратно, миновал широкую лестницу наверх и вошел в гостиную.
На диване, том самом, котором помер я… Нет, не так, на том диване, котором суслик склеил ласты и уступил место мне, сидела Ирина Львовна. Сидела вполоборота к окну и читала книгу. Косые солнечные лучи золотили ее темные волосы и очерчивали лицо особым очарованием. Все-таки папочка (назовем его так — надо же привыкать) был губа не дура. Ирина Львовна краем глаза заметила меня, прервала чтение и подняла ко мне взгляд больших серых глаз.
— Мам, можно здесь посижу немного? — спросил я, подумав, что случай для теста «Объект-инфо» самый удачный. Сейчас она вернет взгляд к странице книги, и я смогу зафиксировать ее, закрыть глаза и вызвать меню.
— Ты сказал «мам»? — удивление проступило на ее лице.
— Ну да. Хоть и не родная, но ты мне мама, — так, первый прокол, сусел мачеху не называл мамой. Но это даже не прокол. Я просто исправляю ситуацию — навожу мосты.
— И еще на «ты», — она изумилась еще больше.
— Тебе это не нравится? Могу, обращаться «Ирина Львовна», если так лучше, — что-то мне подсказывало, будто она вовсе не против на «ты».
— Мне вполне нравится. Хоть после стольких лет ты осмелился, признать меня не чужой. Как ты себя чувствуешь? — все так же улыбаясь, она внимательно смотрела на меня.
— Уже нормально. Голова почти не болит. Прости, но я полный дурак с этими грибами. Больше такого никогда не повториться, — вполне искренне заверил я. И решил чуть подыграть самому себе, так сказать, создать задел на мутное будущее: — Одна только неприятность: с памятью начались проблемы. Что-то помню, а что-то нет.
— Может пригласить врача, чтобы тебя посмотрел? — сказала она, и когда я мотнул головой, добавила. — Тогда, как вернемся в Москву, вызову профессора Васермана — пусть тебя посмотрит.
— Нет, этого точно не нужно. Твоя забота мне приятна, но я сам займусь здоровьем. Кроме того, есть не менее важная проблема, — в этот миг меня действительно подвела память, кое-как вспомнил название семейной реликвии, о которой говорил Хранитель: — Я должен вернуть Чашу Никорпа в наш дом.
— Саш, ты в своем уме? — она нахмурилась и отложила в сторону книгу. — Точно больше не ел свои грибочки?
— Сто пудов! — уверенно сказал я.
— А? Каких пудов? — теперь она нахмурилась еще большим с явным недоверием. — Мне Наташа рассказала кое-что неприятное. Что ты ее с горничной напугал своим видом.
— Я переодевался в своей спальне. Правда же, это не запрещено. Вдруг без стука открывается дверь, и на пороге стоит Наташа и Лена, а я перед ними раздетый. Было неожиданно и неприятно, — поясни я ситуацию.
— Я бы очень не хотела, чтобы ты изводил Наташеньку своими вопросами и говорил ей всякие глупости, — проговорила она, отвернувшись к окну.
— Могу обещать, что в ближайшее время я очень изменюсь. Изменюсь в лучшую сторону, — негромко пообещал, зафиксировал мачеху как объект и закрыл глаза для вызова меню. Тык! Тык! Перед внутренним взором всплыло:
«Разумовская Ирина Львовна. Возраст 36 лет. Магическими техниками не обладает. Сильно взволнована. Полна недоверия. Рассержена. Отношение к вам: вынужденная забота, жалось, брезгливость».
Нихрена себе! Я реально обалдел. Эта штука вполне работала на людях. И работала неплохо. И ей аж тридцать сем! Но выглядит так, что не дашь и тридцати. Хорошо сохранилась «мама»! Если бы меню еще и мысли показывало! Глаза открыл — мачеха смотрела на меня, взволнованно, озадачено. Пришлось выкручиваться: