Жест Лицедея

Глава 1. Бро

— Здорово, бро! — тот, что в черной куртке, нагло усмехнулся.

Терпеть не могу это «бро» и прочие американизмы. Странно? Нет. Я просто не люблю США, и все что с ними связано, включая айфоны. Америка мастдай! Но это мысли не в тему. А тема в том, что мы в темной подворотне, их четверо, и мне нужно что-то отвечать. Я и ответил, может несколько борзо:

— Ну, здорово. Не надоело пересекаться? Ты как черная балыся, везде торчком!

Отвлекся на движение справа, и увернуться не успел — тут же получил в пятак. При чем беспощадно, с ноги.

Знаете, как неприятно, когда подошвой кроссовка с жирным протектором вдавливают нос в голову? Бить тот хрен умел — зарядил смачно. В первый миг боль я не чувствовал. Она пришла потом, горячая, тяжкая, жестокая. Перед глазами багровые круги и в них четыре ухмыляющиеся рожи.

А потом их дружно понесло — посыпались удары с четырех сторон. Кровь брызнула на стену, и через миг я уже лежал на земле. Скорчившись, понимая, что уже нежилец. Лишь содрогаясь от зверских пинков с этакого душевного размаха.

— Все, борзота слетела? — усмехнулся кто-то.

— Каков ублюдок! Это же он Гриню неделю назад уделал! — напомнил младший в зеленой куртке. -Его надо кончать!

— Это тебе за балысю! Черную! — объяснил заводила в блестящей в свете фонарей, черной куртке, резко припал на колено и сунул мне тесарем под ребро.

Вспышка боли угасла вмиг. Стало темно и холодно, и я обнаружил, что вижу себя со стороны. Вернее, не себя, а свое мертвое тело с расплывающимся пятном крови. Произошедшее повергло в шок, такой жесткий, что я застыл, словно одеревенел. А потом дернулся и беззвучно заорал:

— Суки! Суки! — я пытался, пытался нанести удар в голову ближнему толстяку в рваных джинсах.

Однако крепко сжатые кулаки, пролетали сквозь его голову. Изящный као кон, резкий тае тад — в пустоту! Моя ярость, выкрики, удары — все было бесполезно! Ну какие же твари! Грязная гопота! А меня всего-то исполнилось двадцать пять!..

— Эй, сюда иди, — услышал я вкрадчивый голос справа.

Повернул голову и обнаружил, что в конце подворотни висит в воздухе какой-то субъект в темном плаще до пят и шляпе, натянутой почти на глаза. Осознание, что я умер, наползало неотвратимо. Да, да, все я умер — это уже без вариантов. Больше я не чувствовал боли и без всяких глюков видел свое тело со стороны. А света в конце туннеля… Его не было. Вранье это. Кто вам скажет про свет в конце туннеля, можете смело дать тому в морду.

— Чего тебе? — я подплыл к нему не касаясь земли, точно Каспер из мультика.

— Вижу, пыжишься. Хочешь отомстить за свою мертвую тушку? — он сдвинул шляпу вверх, являя хитрый прищур.

— Ну хочу, — признал я. — Пытался уже.

— Тебе новую тушку надо. Или стать магом, чтобы влиять на физический план из тонкого. А лучше и то и другое, — прищур карих глаз стал хитрее. — Помочь с этим?

— Неплохо бы. Что для этого от меня нужно? — я нахмурился, пытаясь распознать подвох. Его предложение выглядело заманчивым, но заманчивые предложения всегда имеют теневую сторону.

— Для этого нужно лететь за мной, — он сделал пасс рукой, и тут же образовался светящийся круг. — Сюда давай.

Я недолго испытывал сомнения. Ладно, какая теперь разница? Все равно я охренеть какой мертвый, и хуже уже не будет.

Едва я сунул голову в светящуюся круговерть, как в лицо ударил теплый ветер, а в глаза яркий солнечный свет.

— Смелее, бро! — подбодрил незнакомец, толкнув в спину.

— Не называй меня так! — вспыхнул я, и тут же провалился по другую сторону магического круга, туда, где мир радовал теплом и светом.

— Шучу, успокойся. Никакой ты не бро. Просто слышал с чего у вас началось, — он всплыл по правую руку от меня и добавил. — Жарковато тут. Как всегда, я не по сезону.

— Это вообще что за место? — зависнув метрах в четырех-пяти от черепичной крыши я оглядывал улицу: широкая, мощеная, кое-где торчат пальмы, шелестящие на ветру. Внизу по мостовой цокают копытами лошади, тянущие повозки. Ходят какие-то люди в одежде на мой взгляд века 19-го. Хотя я далеко не спец по модным прикидам.

— Анталийская волость, — пояснил субъект в темном плаще — одет он был действительно не для южных курортов. — Если точнее Анталийская волость Византийской губернии. Сечешь?

— Чего? — я несколько опешил, ведь сказал он полную чушь.

— Ничего, — отозвался он, направляясь вдоль улицы. — Давай за мной, не отставай. А исторический экскурс потом, если потребуется. И это… давай познакомимся для приличия что ли. Я — магистр Весериус. По совместительству хранитель династии одного, в прошлом уважаемого дворянского рода. Можешь просто величать меня Хранителем. Мне так нравится — солидно звучит.

Он замолк, огибая верхушку пальмы, затем обернулся ко мне. Надо понимать, настала моя очередь вскрываться в этом загробном покере.

— Алексей Степашин. Отчество, полагаю, значения не имеет, — ответил я, пролетая прямо через крону пальмы. Странно, но при этом почувствовал ногами листья. Они будто зашелестели от моего прикосновения. Может я начал уплотняться? Или, как там этот Хранитель сказал, влиять на физический план с тонкого.

— Никакой ты не Алексей и уже не Степашин, — рассмеялся тот и остановился. — Ты сейчас никто. Понимаешь? Тушку тебе надо новую. И она ждет тебя всего в полуверсте отсюда. Лежит себе на первом этаже роскошного особняка с видом на море. Собственно, поэтому я за тобой. Очень скоро ты станешь сыном графа Разумовского Петра Михайловича. И имя твое Александр, — он на миг замолчал, разглядывая гримасу недоумения на моем лице и добавил с улыбкой: — Так-то, Сашенька… Чего притих? Согласен сейчас прямиком в тело графа Александра Петровича?

— А что у него там? Особняк с видом на море, поместья есть и с бабками, наверное, порядок? — начал рассуждать я, понимая, что в душе как бы не против стать графом, хоть Разумовским, хоть Балбесовским.

— Не будь меркантильным. Дворянство, прежде всего в родовом духе, а не в поместьях да сундуках с монетами. Летим, надо поторопиться. Чувствую, скоро настоящий Александр Петрович дух испустит, и надо тебе в него вселиться пока тепленький, — Весериус поднялся над крышами домов, срезая угол. — А то, понимаешь ли, преставится он, народ об этом прознает, а потом — шлеп! — и воскреснет после твоего внедрения. Нехорошо выйдет — простой люд к таким поворотам с настороженностью относится. Знаешь как…

Магистр завис, поглядывая на колокольню церкви Перуна, за которой ярко синело море.

— Что знаешь? — я не знал, но поскольку речь шла о небанальных вещах, знать хотел.