Страница 52 из 55
Кестер взял с полки бутылку виски и начал наполнять два бокала.
— Ты производишь на меня впечатление. Пришла отпраздновать свою первую победу?
— Я хотела посмотреть, как у тебя дела. Зи в моей квартире весь день хлещет шампанское и проклинает демонов теней. Она кажется слегка взвинченной.
Он сел рядом на диван, протягивая ей квадратный бокал.
— Она такая.
— И я не понимаю сделку, которую Эмеразель заключила с Никсобасом. Зачем Эмеразель согласилась отдать гончую на полгода?
Кестер вздохнул.
— Боги воюют сто тысяч лет. И всегда будут воевать. Если они заключают сделку, то лишь потому, что считают, будто могут получить выгоду за счёт противника. Наверное, они оба думают, что могут как-то использовать тебя. Возможно, Эмеразель надеется, что ты будешь шпионить для неё.
— Очаровательно. То есть, что бы ни случилось, я взбешу как минимум одного из них. Вероятнее всего, обоих.
— Тебе надо быть очень осторожной. И конечно, тебе понадобятся мои наставления.
Урсула отпила виски, наслаждаясь торфянистым вкусом на языке. Её мышцы до сих пор горели, и ей не удавалось поспать больше часа подряд. Всякий раз, когда она закрывала глаза в спальне, её преследовал образ бездны. Вот где теперь Баэл? Её грудь сдавило. Может, Никсобас решил его пощадить. Баэл ужасал её, но она не хотела нести ответственность за его огненную загробную жизнь.
Взгляд Урсулы скользнул к Кестеру, чья кожа обрела прекрасный золотистый оттенок в тёплом свете светильника.
— Зачем Эмеразель делать меня её шпионом? Я вообще не знаю, что творю. Разве это не очевидно?
Он удерживал её взгляд.
— Ты не нормальная адская гончая.
— А есть нормальные адские гончие?
Он улыбнулся.
— Более нормальные, чем ты. Гончие, которые не горят при встрече с их богиней. Гончие, которые не вызывают отвращения у инкубов и в целом помнят свою историю.
Холодный ужас мурашками пробежал по коже Урсулы.
— Я видела Никсобаса прежде. Я видела его глаза во снах.
Кестер покосился на неё поверх края бокала.
— Ты определенно заслужила своё прозвище.
— А ты — своё, — виски придало ей смелости. Она должна узнать прошлое Кестера. Урсула сделала ещё один глоток, и жидкость обожгла её горло. — Кто такая Ориэль?
На его чертах промелькнуло удивление, и Кестер на мгновение изучал её лицо, словно решая, ответить или нет. Наконец, он заговорил:
— Моя сестра.
— Ты был близок с ней? — должно быть, она умерла столетия назад.
— Был, — его глаза сверкнули болью. — Пока Абракс не украл её душу и не отправил в бездну теней.
В горле Урсулы стал ком.
— Потому что ты был гончим?
— Это причина, по которой я стал гончим. Мне нужна была сила, чтобы отомстить за неё. И я до сих пор не добился успеха. Абракс — сын Никсобаса. Убить его не просто. Но Эмеразель дала мне обещание: как только я заполню все страницы своей учётной книги, она найдёт способ вернуть душу Ориэль. Мне всего лишь надо делать всё, что она мне скажет, всячески ублажать её. Каждая душа, которую я забрал, все, кого я убил — у всего этого есть цель. Это делалось, чтобы вызволить Ориэль из ада. Только я начал задаваться вопросом, собирается ли Эмеразель сдержать слово. Когда я приближаюсь к концу книги, она лишь добавляет новые страницы. И всё же я продолжаю, поскольку если провалюсь, то всё это окажется впустую.
Урсула с трудом сглотнула, почти желая отвернуться от боли на его лице.
— Когда мою душу украли в мире фейри, — продолжал Кестер, — я познал часть мук Ориэль. Чистое, сокрушающее одиночество. Полная заброшенность в бездне. Вот что Ориэль чувствовала столетиями. И это ударило по мне как стрела в сердце: Ориэль уже нет. После такой боли её разум будет совершенно разрушен, потерян в свисте ночных ветров Никсобаса.
Печаль сдавила грудь Урсулы.
— Мне так жаль, Кестер.
Он поднял бокал, и его глаза внезапно прояснились.
— Но ты спасла меня от этого. Я обязан тебе своей печальной, жалкой жизнью.
Она дотронулась до его руки.
— Прошлой ночью мы прошли через невозможное. Мы вернули твою душу и душу Зи. А меня пощадили от кары Эмеразель. Может, мы освободимся и от своих долгов перед богами.
Кестер покачал головой.
— С богами нельзя сразиться, Урсула, даже если с Абраксом можно бороться. И я же говорил тебе не ввязываться в драку, если не можешь победить?
— Прошлой ночью сработало, не так ли? Мы получили всё, что нужно.
— Но ты потеряла свой счастливый камешек, — в его глазах снова сверкнуло озорство.
— Я ещё не готова шутить об этом, — Урсула помрачнела, затем выгнула бровь. — Подожди. Откуда ты знаешь, что я его потеряла? Я тебе не говорила.
Он сунул руку в карман серых брюк и достал её гладкий белый камешек.
Её сердцебиение участилось.
— Откуда он у тебя?
— Когда моё тело вновь восстановилось на танцполе, я схватил его из твоей сумочки. Я бы вернул его раньше, но мне помешал Абракс, — он сжал камешек в ладони, прижимая к груди. — А теперь, боюсь, я весьма привязался к нему. Видишь ли, он принёс мне такую невероятную удачу. Тебе придётся найти свой талисман.
Урсула бросилась вперёд, расплескав виски, но Кестер поднял камешек над головой, вне её досягаемости. Она забралась на его колени, разжимая его пальцы и отбирая талисман.
Когда она получила желаемое и сунула камешек в свой карман, Кестер посмотрел на неё с выражением абсолютной невинности.
— Тебе лишь бы полапать меня.
Урсула открыла рот, чтобы запротестовать, затем закрыла обратно. Его ладонь скользнула по её спине. Боже, он так красив. И сейчас она могла бы поцеловать его, снова ощутить его мягкие губы на своих. Но даже с волнительным ощущением его ладони на спине, с медленным поглаживанием его большого пальца… что-то её остановило.
Урсула не могла не видеть печаль в его глазах. Её собственное столкновение с бездной теней пробирало до костей, и она не могла отбросить ту пустоту, сокрушающую душу. Она соскользнула с коленей Кестера, обняв себя. Может, Баэл сейчас в той бездне теней, мучимый абсолютным и безграничным одиночеством.
— Ты в порядке? — спросил Кестер, пристально изучая её.
Урсула кивнула.
— Стычка с Никсобасом выбила меня из колеи.
— Лорд теневого ада склонен так влиять на людей.
Она дотронулась до его щеки.
— Я рада, что ты вернулся. Даже если при первой встрече ты меня похитил.
— Извини за это.
Урсула встала, надевая куртку.
— Увидимся завтра. Только не забудь постучать, как это сделала я.
— Я бы не посмел просто ворваться.
Улыбнувшись, Урсула покрепче закуталась в куртку и вышла на студёный зимний воздух. Она сунула руку в карман, достала белый камешек и стала перекатывать его между пальцами. Гладкая поверхность успокаивала её с первого касания.
Урсула вынуждена была признать, что ситуация выглядела не очень. Эмеразель планировала использовать её как двойного агента, у Никсобаса имелись свои коварные мотивы, а Баэл оставался пленником или погиб.
Холодный ветер свистел над Ист-Ривер, продирая куртку насквозь, пока Урсула шла к Бентли. Ну, хотя бы она жива, и Кестер тоже. Этот исход определённо лучше того, что она ожидала прошлой ночью. И может, сразиться с богами не так уж невозможно.
Более того, с каждым днём, проведённым среди демонов, она становилась на шаг ближе к раскрытию правды о себе, узнаванию истории, скрывавшейся за её воспоминаниями об огненноволосой женщине и о том, кто научил её драться.
Временами невозможное случалось. В конце концов, если Кестер нашёл крохотный белый камешек среди моря разгневанных воинов-фейри на танцевальной вечеринке… может, был шанс освободить адских гончих.
Урсула открыла заднюю дверцу Бентли и села в тепло. Когда Джо завёл двигатель, она позволила глазам закрыться, убаюканная мягким гудением машины. Ей нужно хотя бы несколько часов сна перед тем, как иметь дело с древними богами гнева и смерти.