Инфернальная магия (ЛП)

Урсула снова смотрела во тьму, и её грудь сковывал лёд.

Ничто.

Вот как выглядела смерть: холодная и одинокая. Все умирали в одиночестве, оставшись лишь со своими мыслями и воспоминаниями, лишившись всего, кроме личности. Но у Урсулы не было личности, почти не осталось воспоминаний, и не было ничего, кроме бездны.

Её пальцы зудели от желания дотронуться до гладкого круглого камешка, но тот был потерян. У неё не осталось ничего, кроме гложущей пустоты, затягивающей её всё глубже. Сокрушающее душу горе давило на грудь, такое холодное и грубое, что она едва могла дышать.

— Немедленно освободи его душу, — прозвенел в бездне голос Никсобаса.

Опустошение было таким резким и подавляющим, что Урсула едва могла говорить, но наконец выдавила слово «Нет», дрожа всем телом.

— Тогда я тебя убью.

Никсобас ужасал, но ей нечего было терять. Когда она посмотрела на него, её взгляд сфокусировался. Она сосредоточилась на своих ногах, крепко стоявших на полу.

— Тогда убивай. Я всё равно умру. Абракс украл душу, которую я должна была забрать. Когда Эмеразель узнает, она отправит меня прямиком в инферно, — Урсула чувствовала огонь, начинавший гореть в ней. — Так что ты можешь убить меня сейчас или подождать, пока Эмеразель сделает это за тебя, но я не отдам тебе душу Баэла, — не говоря уж о том, что она вообще не умела возвращать души.

Глаза Никсобаса помрачнели. Прежде чем Урсула успела остановить его, он стиснул её руку железной хваткой. Она чувствовала, как его сила курсирует по ней, холодная и смертоносная.

Бог запустил руку в карман её куртки и выхватил фляжку. Оттолкнув Урсулу, он принялся выливать содержимое на пол. Мгновение спустя Урсула узнала сигил Эмеразель. Он стал напевать какое-то заклинание огня, и когда затрепетало пламя, он призвал Эмеразель.

На последних словах богиня появилась в огненной вспышке. В комнате тут же стало невыносимо жарко, будто Урсулу затолкнули в печку. Абракс и Баэл напротив неё корчились в агонии.

На сей раз Урсула знала, что не надо смотреть в глаза богини.

— Ты призвал меня, Никсобас? — прошипела богиня.

— Твоя шавка обманом заставила одного из моих демонов против его воли подписать пакт с ней.

Урсула чувствовала, как горит её тело; должно быть, обжигающий взгляд Эмеразель переключился на неё.

— Ну да, я обманула его, — крикнула Урсула. — С каких это пор демоны играют честно?

— Покажи мне бумагу, — потребовала Эмеразель, и её голос кипел от злости.

Дрожа, Урсула сунула руки в карманы, но те оказались пустыми.

— Не могу найти. Наверное, пакт остался в Плазе, — пролепетала она как тупая студентка, забывшая домашнюю работу.

— Я видел контракт, — вмешался Баэл, и его глаза пылали яростью. — Я почувствовал это. Огненная шлюха владеет моей душой.

Губы Никсобаса обнажили его зубы в оскале. Казалось, что он может снова взреветь.

— Ну, тогда решено, — сказала Эмеразель. — Нет правил о том, как должен быть подписан пакт. Его душа займёт почётное место в моём инферно. Он — выдающаяся мужская особь, и я не сомневаюсь, что найду применение его телу.

— Возможно, мы можем заключить сделку, — ледяным тоном произнёс Никсобас.

Урсула подняла взгляд ровно настолько, чтобы заметить пепельную улыбку Эмеразель.

— О, я так не думаю. Я вижу, что у Баэла сильная душа.

Холодный взгляд Никсобаса скользнул к его сыну.

— Принеси Палача.

Абракс без единого слова скрылся в коридоре. Через несколько секунд он вернулся, таща по полу тело Кестера.

— Что вы сделали с Кестером? — потребовала Эмеразель. В комнате сделалось жарче, как внутри вулкана.

«Пожалуйста, пусть это прекратится».

— Я забрал его душу, — сказал Абракс. — Он был не очень осторожен.

Жар исходил от Эмеразель волнами. Похоже, это повлияло даже на Никсобаса, который стёр капли пота со лба.

— Ладно. Душа в обман на душу, — наконец, ответила Эмеразель.

Абракс опустил Кестера на пол. На мгновение инкуб глянул на Урсулу, и его лицо выражало чистую ненависть, но потом встал на колени. Его спина выгнулась в неестественном рывке, изо рта хлынул золотистый свет, полившийся в рот Кестера. Когда остатки души Кестера слетели с губ Абракса, инкуб остановил взгляд на Урсуле. Его глаза были абсолютно чёрными, выражение лица — почти хищным. Не оставалось ни капли сомнения в том, что он отчаянно хочет её убить.

Даже со своего места Урсула видела, что к лицу Кестера возвращается нормальный цвет. Его веки дёрнулись, и он тихо застонал.

Урсула прочистила горло.

— Что насчёт душ Зи и Хьюго?

Абракс в неверии уставился на неё.

— Они добыты справедливо.

— Хьюго согласился отдать мне свою душу, — голос Эмеразель трещал в комнате как вода на раскалённом железе.

— Что ты дашь мне в обмен? — спросил Никсобас.

— Чего ты хочешь?

Бог тьмы посмотрел на Урсулу с лёгкой улыбкой на губах. Грудь Урсулы сжалась от ужаса.

— Её?

— Да.

Эмеразель нахмурилась, раздумывая. Урсуле хотелось закричать. «Этого не может быть». Один лишь взгляд в бездну теней ужасал. А теперь её могут отправить туда навсегда.

Никсобас, почувствовав нежелание Эмеразель, добавил:

— Она не нужна мне постоянно. Сгодится и лишь порция её души.

— Я поделюсь с тобой Урсулой. Ты будешь получать её навыки на половину каждого года.

Никсобас широко улыбнулся.

— Для меня такое приемлемо.

— Погодите, — Урсула запаниковала. Глаза Эмеразель полыхнули, и Урсула чувствовала, что богиня начинает контролировать её. Свою судьбу оспорить не получится, но, возможно, удастся спасти ещё одну жизнь.

— Душа Зи тоже будет возвращена?

Улыбка бога ночи сделалась ещё шире.

— Всё, что ты захочешь, моя маленькая гончая.

Урсула не знала, то ли ей хочется рухнуть на колени от облегчения, то ли с криком убежать в коридор, но хотя бы все будут жить.

Кестер на полу снова застонал, и Урсула бросилась к нему, положив ладонь на его грудь. Его зелёные глаза снова с трепетом приоткрылись.

— Урсула? — прошептал он.

Она накрыла ладонью его щёку. Боже, как она рада его видеть.

— Да, Кестер. Это я.

Он слабо улыбнулся. Затем его тело содрогнулось, а глаза закатились. Очевидно, возвращение души — это нехилый удар по нервной системе.

В комнате внезапно сделалось холодно, и Урсула подняла взгляд. Они остались одни. Эмеразель, Никсобас, Абракс и Баэл исчезли. Она получила всё, чего хотела, но нервное ощущение до сих пор трепетало на коже. Почему Эмеразель согласилась на такую сделку? Зачем отдавать абсолютно нормальную гончую на полгода, чтобы получить душу поп-звезды и спасти девушку-фейри, на которую ей плевать? В этом не было смысла.

Стены вибрировали от ритмичного звука — топота сотен ног. Солдаты фейри, должно быть, искали их. Какими бы ни были мотивы Эмеразель, у Урсулы не было времени сейчас разбираться с ними.

Напрягая мышцы бёдер, она затащила Кестера в центр сигила, который Никсобас ранее поджёг на полу. Она держала обмякшее тело Кестера, напевая заклинание сигила, и с опаляющим жаром они рассыпались пеплом.

Глава 45

Урсула покрепче куталась в куртку, пока шла по обледеневшему пирсу к буксиру Кестера. Холодный ветер хлестал по лицу, когда она постучала в дверь.

Кестер открыл и улыбнулся, продемонстрировав ямочку на щеке.

— Урсула. Соскучилась по мне?

— Ужасно. Прошло аж восемь часов с тех пор, как я вытащила твоё тело из мира фейри.

Он выгнул бровь.

— И тебе нужно ещё больше моего тела? В таком случае заходи.

Урсула закатила глаза, ступив на буксир. Её глаза метнулись к полу, где кровь впиталась в древесину.

— Извини за пятна крови на полу.

— Это твоя работа? Не знал, что в тебе есть такая свирепая сторона.

— Я позволила ему жить, хотя он не собирался проявлять ко мне такую доброту, — сняв куртку, Урсула плюхнулась на его зелёный диван. Сегодня она снова оделась в весенние цвета — небесно-голубой и янтарный. Ей был нужен выходной от работы смертоносным окровавленным ассасином.