Страница 64 из 85
Ховрины в ответку поведали мне о княжестве Феодоро и перипетиях его недавней истории. В Крыму пока держалось троевластие — вдоль южного побережья и у Керчи (не знаю, есть она сейчас или нет, Григорий называл тамошний город «Боспоро») лежали владения генуэзцев. Этих ушлых ребят слабеющие византийские императоры пустили поторговать как противовес наглым венецианцам, но хрен ни разу не слаще редьки — генуэзцы практически вышибли греков из средиземноморской торговли и понастроили колоний, занимаясь всем, вплоть до работорговли. Их главный крымский город Кафа как раз славился самым большим рынком невольников. Второй по значению — Сурож, через который торговали русские купцы.
Степной Крым нераздельно принадлежал Орде, но вскоре, как я помнил, должен превратиться в Крымское ханство. Шишку там держал глава рода Ширин Тегин-бей, побратим покойного дядьки Юрия Дмитриевича.
А вот между степным и прибрежным Крымом, в горах, то самое православное княжество Феодоро и зажато. И последние годы оно воюет с генуэзцами, наложившими лапы на все удобные порты. Сперва архонт, то бишь князь, Алексий подбил жителей города Чембало (по рассказам Ховриных, стоял он у большой бухты, наверное, где потом вырос Севастополь) на мятеж и забрал крепость с портом, генуэзцы отбили обратно, но тут в дело вмешались татары во главе с Хаджи-Гераем и вздрючили фрягов. И это как бы не родоначальник династии крымских ханов, судя по имени. Так что сколько продержится еще Феодоро — бог весть, что-то я никаких княжеств «времен очаковских и покоренья Крыма» не упомню, а побережьем завладеет Османская империя. Надо полагать, после падения Константинополя, когда у турок освободятся силы для других театров.
Пришла пора повечерять и нам на стол водрузили щаной горшок с варевом на осетрине с капустой, репой и мучной заправкой, а Владимир выдал результаты расчетов:
— На такое братство у гостей... кефалио, — он запнулся, но тут же поправлся, — обилия не хватит, бо надо сразу многое покупать.
— На такое дело дам из казны, из выхода, — подвел я финансовую базу.
— В рост давать не благо, — буркнул Григорий.
— Не в рост, а как долю в братстве. И возможные протори на себя возьму.
Казначей ухмыльнулся в бороду:
— Ты, княже, не обессудь, как дитя говоришь. Мы, купцы да гости, народ хитрый, коли где лазейку увидим — непременно пролезем.
— Не вернут, — перевел отцовский политес младший Ховрин.
— Им будет стыдно, когда предстанут перед Господом, — полез я за своей резной ложкой.
Ховрины засмеялись:
— Так это когда еще будет, а денежки-то вот они!
— Когда, когда, — оскалился я. — Вот коли в оговоренный срок не вернут, на следующий день и предстанут.
Григорий аж щами поперхнулся.
Да, мил человек, даже старые анекдоты должны работать на великую цель.