Страница 60 из 66
Глава 59
— Ты как? — Клемондский сжимает мою руку. — Отошла хоть немного?
— Да, спасибо, — слабо улыбаюсь.
— Тогда идем в поместье? — предлагает он.
— Идем, — киваю, а внутри чувствую обреченность.
Не знаю, откуда у меня такие эмоции, но радости действительно нет. Есть лишь облегчение от того, что Филип под стражей, а рядом со мной находится надежный защитник. Кажется, без Артура в ближайшее время мне будет туго.
— Ваша светлость, мы так волновались, — к нам выбегает Эдмонд. — Вас все нет, а пленники беснуются.
— Пленники? — переспрашиваю, не понимая, о чем речь.
— Я тебе рассказывал, милая, Эдмонд говорит о Карле и моей матушке, — притягивает меня к себе Артур. — Надеюсь, вы их так и не выпустили? — это уже адресовано слуге.
— Конечно, ваша светлость, обижаете. Ваши приказы для нас всегда закон!
— Пусть так и остается, — кивает Клемондский. — Сейчас помогу герцогине устроиться, и разберемся с Карлом и матушкой.
Он целует меня в висок и заводит в дом. Очень бы мне хотелось расслабиться наконец, но вместо этого в голове начинают всплывать картинки, где именно в доме мы с Филипом сталкивались. В итоге я шарахаюсь почти каждого угла, фантазия усиленно рисует, что он, как маг и менталист, может буквально материализоваться в любой момент, ведь один раз у него уже получилось.
А в коридоре, ведущем в крыло с библиотекой, останавливаюсь, как вкопанная. Не могу дальше идти и точка. Фантазия совсем разыгрывается, уже и просто книги видятся мне опасными врагами, да и какие способности у оставшихся людей в поместье, я не знаю. Может, еще кого-то нужно опасаться, на Филипа тоже никто долго не думал плохого.
— Что такое, Грейс, идем? — озадачивается Артур.
Сглатываю и медленно киваю.
— Да, ты прав, нужно идти, — произношу и буквально заставляю себя сделать первый шаг.
Я читала о проявлении страха после каких–то травмирующих событий. Это абсолютно нормально, но нельзя потакать своей боязни, с ней нужно бороться.
А я сильная, я справлюсь. Я столько времени жила, заботилась о себе сама, это было в разы труднее. Филип под стражей, все знают о его способностях, да и на королевской службе состоят маги, они точно в курсе, в каких темницах содержать себе подобных. Артур далеко не последний человек в королевстве, они позаботятся о его обидчике.
Подбадриваю себя таким образом, глубоко дышу, держусь за локоть Клемондского и неожиданно дохожу–таки до наших покоев без каких–либо происшествий.
— Ух ты, не так страшно, ничего не произошло. Больше ведь магов нет в поместье, да? — восклицаю радостно.
— Хм, — Артур снова озадачивается, к чему я веду, — ты права, все оставшиеся — обычные люди. Но ты не переживай, слуги в любом случае подвергнутся проверке на причастность к произошедшему. Никто не останется в стороне, даже Карл и моя мать.
— Нет, они не причем, я уверена, — качаю головой, — Карл не стал бы так усложнять, а твоя мама едва терпит сына мужа от другой женщины. Подозреваю, Кларисса ей приглянулась лишь ввиду отсутствия собственной дочери, да и на нее оба родных родителя не обращают внимания.
— И тем не менее ты оказалась права, цветок моя матушка нам поставила. Только предназначался он тебе.
Неверяще смотрю на герцога, но он лишь снова кивает в подтверждение своих слов.
— Как мило, — тяну, — одной жить было гораздо проще.
— Мы скоро уедем, не переживай. Располагайся пока, отдыхай, тебе принесут поесть, а я вынужден заняться делами. Карл и моя мать едва ли выдержат еще одну ночь в роли временных заключенных.
— Ладно, иди, я справлюсь, — говорю больше себе, чем Клемондскому.
Он кивает, разворачивается к выходу, но резко передумывает, в два шага возвращается ко мне, порывисто целует и сжимает в объятиях.
— Я бы не смог жить, если бы потерял тебя, — произносит горько. Я не знаю, что ему ответить, это очень серьезное признание, хотя и не совсем то, которое ожидают услышать девушки. — Просто отдыхай, — добавляет после секундного молчания, целует в висок и уходит.
— Буду отдыхать, — растерянно киваю, смотря на закрывшуюся дверь.
Да что мне еще делать? Гулять уже поздно идти, да и страх еще силен. Значит, только есть и отдыхать.
Артура нет очень долго, ложусь спать на своей половине покоев, но мозг никак не хочет отключиться, все подсовывает мне и подсовывает страшные картинки. Казавшаяся до этого просторной и удобной кровать вдруг становится холодной и твердой. Ворочаюсь без сна, теряя последние силы.
В итоге не выдерживаю и иду в комнату Клемондского. Его половина покоев выполнена в светлых тонах, что мне видится гораздо более жизнерадостным, чем синие краски у меня. Без зазрения совести ложусь в его кровать и сворачиваюсь калачиком прямо посередине. Как ни странно, но на этот раз сон приходит.
Но все равно он довольно беспокойный, я бегу куда–то, боюсь, что меня догонят. Привычной безмятежности, свойственной качественному сну, нет. Но в один миг все меняется.
Сквозь полудрему я чувствую, как меня прижимают к себе теплые руки Клемондского, и мгновенно успокаиваюсь, забывшись крепким сном.