Как влюбить дракона

— Поздравляю, друг! — быстрее сориентировался Адайн.

— Вот теперь вы точно всё знаете, — усмехнулся Льюэллин, положив ладонь на живот жены.

Несколько мгновений все сидели молча, обдумывая услышанное, а потом Льюэллин произнёс:

— Остаётся загадкой, зачем чорам понадобилось свергать Уилларда и убивать Лику? Какой смысл уничтожать короля Уилларда? Ведь придут наследники. Отомстить за отхваченную треть земли? Ну так Ардар не единственное королевство, что присвоило земли. К тому же сожжённые и пустынные. В их степях не было городов, не было шахт, полей или производств, — размышлял Лью, пока Лика возмущённо раскрывала рот.

— Это неправда! — вдруг с жаром произнесла она.

— Согласен, ты явно ошибаешься, Лью, — добавил Адайн.

— Чоры не причём! — едва ли не кричала Лика. — Зейна не подлая. Я говорила с ней. Я смотрела в её глаза. Она… помогала мне! Да, методы её весьма сомнительны, меня ещё тогда испугали все эти служанки, которые проникали в замок, таинственные записки и странная осведомлённость. Но это не она… К тому же браслет взорвался в карете с Брянкой, — выпалила она последний аргумент и скрестила руки на груди.

— Да, только браслет оказался у Брянки случайно, — парировал Лью.

— Засчитывается, — Лика дёрнула головой. — Однако я передала его Брянке в присутствии Гвен. Я вспомнила тот момент. Гвен тогда намекнула на мой эгоизм. Я хотела показаться лучше, чем есть, и передарила ненужный браслет подруге. Прости, дорогая, — она извиняясь глянула на Брянку, — в те времена я была не лучшей версией себя.

— Давно уж простила, — вздохнула принцесса Мадхавы.

— Я хочу сказать, — добавила с волнением Лика, — риамонтцы могли быть в курсе, что браслет у Брянки.

— Вы забываете главное, — не отступал Льюэллин, — день, когда взорвали бусину. Точнее, ночь. Я ещё думал: почему это случилось в одном дне пути от Мукеша? Не вначале, не на улицах столицы, и даже не посредине? А всё потому что, то была особенная ночь… Именно в ту ночь Адайн покинул Прайнарру. Именно в ту ночь Лика пряталась в часовой башне, чтобы тайком попрощаться с Адайном и проплакаться, и лишь по чистой случайности избежала расправы. Хотя по логике событий должна была остаться в своей спальне. В кровати. Рядом с изящным будуаром, где принцессы обычно хранят свои побрякушки… однако мощность бусины такова, что она легко разнесла целую карету с металлическими рамами, что ей какой-то будуар?

От слов дракона Лику бросило в дрожь.

— Что касается Гвен, — продолжил Лью, — вряд ли она была в курсе насчёт браслета. Сами подумайте: благоразумно ли сообщать о смертоносном магическом артефакте принцессе — юной и глупой, да к тому же подруге Ликарии? Надеюсь, все помнят, как отец Гвиневры открыто презирал свою дочь?.. Итак, я вас спрашиваю, — Льюэллин глянул на всех исподлобья, — зачем королеве Зейне уничтожать правящую семью Морриган?

63

Льюэллин

— Это не правда! — голосила где-то на заднем плане подскочившая с кресла Ликария. — Чоры не такие. Им этого просто не надо. Эфи рассказывала, они бессеребренники, любящие свободу и идущие дорогами, что начертаны Судьбой!

Льюэллина же в пот бросило от собственных слов. Рассказывая о мощности бусины, он живо вспомнил ту ночь. Вернее, сначала вечернюю стоянку у костра и очередного ворона, прилетевшего из Ардара… да, именно из Ардара. И как он раньше не замечал, что вестники летят не навстречу каравану, а буквально из-за спины?

Вот и в тот вечер ворон прилетел не с юга, а с севера. О чём писали Бриджешу, Льюэллин, конечно же, не спрашивал — на тот момент новый посол ещё не достиг статуса доверенного лица падишаха Мадхавы. Однако он помнил, как Бриджеш обрадовался письму. И потом…

«Ах, я старый дурак!» — именно так он приговаривал, пока бродил средь дымящихся обломков и разлетевшихся шелков Брянкиных нарядов.

Дурак…

«Но почему дурак?» — Льюэллин и раньше задавался этим вопросом.

Теперь же он понял.

И стало не по себе.

Всё ещё обнимая сидящую на его руках Брянку, он уставился на её загорелое плечо, прикрытое лишь прозрачным бирюзовым шёлком. И тут же откинул ужасающую мысль:

«Нет, Брянка не причём. Хотя бы потому, почему и Гвен тогда была не причём. Да, с тех пор принцесса Риамонта изрядно скурвилась. Но Брянка… Она всегда была со мной».

— Льюэллин! — выдернула его из размышлений королева Ардара. — Признай, что не прав! Единственное, чего хотела Зейна: вернуться домой! Она приложила много усилий, чтобы укрепить союз Ардара и Грайгцура.

— Зачем ей это? — отозвался Льюэллин, не особо вникая в логику Лики, ибо всё ещё оставался под впечатлением от собственных выводов.

— Зейна видела в этом шанс! — ответила с жаром Ликария. — Сам посуди, если драконы и люди объединяться…

— Никогда этого не будет, — ответил он с грустью, и Адайн тоже задумчиво кивнул.

— …если перестанут бояться друг друга, — Лика же продолжала напирать, как экспериментальная бронированная машина, — если установят доверие, почему бы не раскрыть однажды тайну спасения чоров и не вернуть их домой?

От абсурдности её измышлений Льюэллин поморщился, но смолчал. Всё ж таки, Лика королева. Хоть и неопытная. А он дипломат. Вот и сейчас лучше всего — дипломатично заткнуться.

К счастью, никто этого не заметил, так как в диалог вступил Адайн:

— Лика, прости, но выпускать чоров нельзя. Ведь тогда в ваш мир точно хлынет магия. При всём моём уважении к Бальдо и Зейне, чоры славятся… — Адайн запнулся, подбирая слова, — умением обманывать и, мягко выражаясь, талантом присваивать не своё. Вот и магию они присвоили. Ты сама имела несчастье испытать на себе действие старого образца купола тишины. И бусины связи у них имеются. И хос знает, что ещё.

— Присвоили? — изумилась Лика. — Я думала, это вы им подарили. Отдали несколько вещиц из числа старых и ненужных.

Адайн отрицательно покачал головой.

— Но как тогда все эти вещи попали к чорам?

— Сами удивляемся, — пожал плечами бывший правитель Грайгцура. — Особенно, если учесть, что драконы редко контактируют с жителями Изумрудной долины. Инструкции строго запрещают драконам обниматься с людьми, пожимать им руки и даже приближаться на расстояние меньше трёх метров.

— А если договориться с ними? — предложила Лика. — Дать возможность всем желающим добровольно сдать магические артефакты в обмен на возвращение?

— С этими кочевниками невозможно договариваться. Они же, как дети. Смотрят в глаза и врут, как на духу. При этом тащат всё, что под руку попадётся. У них это что-то вроде вида спорта.

— Не все чоры такие, — нахмурилась Лика.

— Конечно, — раздражённо выдохнул Адайн. — И что ты предлагаешь? Досматривать каждого перед отправкой? А ты видела их наряды, расшитые бусинами? Сможешь на глаз отличить связной аппарат от бабушкиного амулета, изготовленного из бирюзы или красной яшмы?

— Н-нет.

— Даже я не смогу. Что уж говорить об обычных драконах, служащих на границе?

— А что, если позволить магии… — произнесла с придыханием королева Ардара, — проникнуть в человеческий мир. Ничего опасного чоры явно не принесут.

— Лика, нет, — твёрдо ответил Адайн.

— Ну и какой ты после этого друг Больдо и Зейне?

«Сказала подруга года, ага,» — Льюэллин тайком усмехнулся.

— Ничего опасного не пронесут, говоришь? — меж тем выходил из себя Адайн. — А что насчёт бусин со взрывчаткой и просто бусин из чароита? Тоже отличишь? Ты просто не знаешь, на что способна магия!

— Да, у людей был бы шанс узнать, если бы драконы не были такими прижимистыми. Адайн, только подумай, люди могли бы справиться с эйдиврами намного быстрее и проще, если бы вы использовали ваши бусины на поле боя!

— Да! Только они убивают и своих, и чужих!!

— Как и драконье пламя!!! — выпалила человеческая королева. — Так в чём разница?

Адайн застыл поражённый. Льюэллин заметил, как дрогнул мускул на его щеке.

Участие драконов в той войне — вообще больная тема. Особенно для Адайна. Ведь Лика была права: драконье пламя убивало и своих, и чужих. Поэтому драконам запрещалось применять его бесконтрольно.