Страница 15 из 22
Рихард покривился, но на второй фразе положил кость и с отвращением переплёл пальцы. Больше для вида, конечно же, потому что вид у него был совсем не молитвенный.
Закончив благодарение, я первым делом подала блюдо с хлебом Хильдике, чтобы она взяла кусочек. Потом предложила ей закуски и фрукты. Всё это время Рихард наблюдал за нами, сверкая тёмными глазами из-под густых бровей.
– Как вы балуете жену, – сказал он, и Хильдика задрожала так, что уронила вилку. – Она у вас наряжена, словно языческий идол, и вы везде водите её с собой.
– Муж и жена неразлучны перед небесами, – сдержанно ответила я, накладывая себе овощей, пожаренных на открытом огне, запеченную с сыром лепёшку и оливок. – И это обязанность мужа – одаривать жену золотом и развлекать.
– Жену балуете, а сестру держите взаперти, – теперь, когда все ели, король Рихард развалился в кресле и вертел в руке веточку петрушки. – Почему такая несправедливость?
За столом опять замерли. Граф Лессио очень некстати решил отпить из кубка, и громко сглотнул в тишине, чуть не подавившись вином. Вилки и ножи повисли в воздухе, и мне стало досадно, что мои люди – такие жалкие трусы. Я невозмутимо отломила кусочек лепёшки и отправила в рот, а прожевав ответила:
– Сестру полагается держать в строгости. Чтобы потом её баловал муж.
– Целомудрие и скромность – украшение девицы, – вполголоса сказал отец.
– Я уже готов баловать это сокровище, – заявил Рихард, бросил смятую веточку на стол и положил руки на подлокотники кресла, показывая, кто тут хозяин положения. – Поэтому отменяю затворничество принцессы Аранчии.
– Милорд, ваше предложение – честь для нашей семьи… – забормотал отец.
– Вы не можете отдавать таких приказов, ваше величество, – сказала я тем же тоном, что до этого читала молитву, и крепко откусила оливку.
Отец замолчал и втянул голову в плечи, а король Рихард прищурился обманчиво-ласково и произнёс:
– Почему это, позвольте спросить?
– Потому что вы ей не муж, – ответила я, забирая ещё оливок с общего блюда. – И вряд ли им станете.
– Сын… – дрожащим голосом начал отец, но Рихард остановил его, только лишь пошевелив указательным пальцем.
– Я так не устраиваю вас в качестве зятя, принц? – поинтересовался король драконов.
– Не устраиваете, – подтвердила я.
Слугам полагалось разбавить вино в моём бокале водой, но на них словно ступор напал, и мне пришлось самой долить в бокал охлажденной родниковой воды.
– Чем же именно не устраиваю? – Рихард наблюдал, как я пью, а я нарочно пила не торопясь, чтобы он подольше подождал.
– Чем? – переспросила я, отставив бокал и аккуратно промокнув губы белоснежной салфеткой.
Такие салфетки, между прочим, лежали возле каждого столового прибора, но король предпочёл этого не заметить. Зачем салфетка, если небеса дали нам ладони – прекрасную замену салфеткам.
– Хотелось бы услышать, – Рихард сказал это сквозь зубы, и его брат оглянулся, задумчиво хмурясь.
– Пожалуйста, – я села в кресле точно так же, как дракон – откинувшись на спинку, оперевшись на подлокотники. – Насколько нам известно, вы женаты. Королева Гризельда…
– Развёлся с ней на прошлой неделе, – перебил он. – Документы о разводе с подписями леди Гризельды с собой, могу показать.
Быстрый. Я посмотрела на него, не скрывая неприязни. Так захотелось принцессу, которую никогда не видел, что поспешил избавиться от законной жены. Какая она у него там по счёту? Пятая? Десятая? Избавился, как от пользованного товара, и даже подчеркнул, что теперь она – просто леди, а не королева, пусть даже бывшая.
– А во-вторых, – я не обращала внимания, что Хильдика пинала меня под столом, призывая замолчать, – вы не подходите по возрасту, ваше величество. Слишком стары.
– Стар? – вот тут Рихард рыкнул от души – бокалы опять зазвенели, как зазвенели и подвески моей «жёнушки», которая опять затряслась от страха.
– Конечно, – подтвердила я. – С памятью у вас очень не очень, милорд. Вы даже не можете запомнить моего имени. Ни разу верно не назвали. Нет, рядом с сестрой я хочу видеть мужчину в расцвете сил, без старческого склероза.
– Ваше величество! Принц не то имеет в виду! – воскликнула Хильдика прежде, чем отец успел что-то сказать.
По-правде говоря, он открыл рот, но собирался ли говорить – этого я не знала.
Хильдика зря вступилась. Рихард перевёл на неё взгляд и посмотрел точно так же, как смотрели все лорды и господа Солерно: с раздражением, что женщина вмешалась в разговор мужчин.
– Принц именно это имел в виду, – я повысила голос, чтобы перетянуть внимание дракона на себя и одновременно взяла Хильдику за руку, пожав, чтобы привести в чувство. – Ваше величество, вы не подходите. Моей нежной сестре нужен совсем другой муж. Рядом с вами сможет выжить разве что драконица.
– Не вам решать, кто выживет рядом со мной, – заявил Рихард с таким апломбом, что я пожалела, что рядом не оказалось медного ковшика.
Но с драками пора было заканчивать, и я, с трудом сдержав гнев, сказала:
– Мне. Мне решать, если речь идёт о моей сестре. Совсем не хочется, чтобы через год или два вы прогнали её, как прогнали королеву Гризельду.
– Если ваша сестра родит мне наследника, ей нечего бояться, – отрезал он.
– А если не родит? – меня чуть не затрясло, почти как Хильдику, только не от страха, а от злости. – Вы не думали, что дело не в ваших бедных жёнах, а в вас? Что это…
– Сын! – воскликнул отец, предостерегающе.
Но я уже закончила:
– …это ваша вина, а не несчастных женщин, которым не повезло вам понравиться.
Хильдика сдавленно ахнула, но мне некогда было следить за её ахами. Я смотрела на короля Рихарда, ожидая нападения, как от хищного зверя, которого потревожили камнем по морде. Но он не напал, хотя судя по бешеному блеску в глазах, очень хотел это сделать. Признаться, я была удивлена, что он сдержался. Я представляла короля драконов дикарём, который презирает все законы, и творит, что пожелает, но сейчас он повёл себя не как животное. А даже почти как человек.
– Что ж, – король опустил ресницы, притушив огонь глаз. – Мы уважаем братские чувства. Очень похвально, что принц так беспокоится о сестре.
– Благодарю, ваше величество… – начал отец, но дракон снова приказал ему замолчать, дёрнув пальцами.
– Но дело ведь не только в этом? – теперь король посматривал на меня лениво и даже соизволил улыбнуться.
Хотя, что это была за улыбка!.. Наверное, так улыбаются людоеды, размышляя о предстоящем ужине.
Мы все настороженно молчали, ожидая, что скажет людоед… вернее, король.
– Я слышал, имела место клятва? – продолжал Рихард.
Он слышал! Наверняка, Ламброзо накляузил ему, да ещё наврал в придачу.
– Всё верно, – ответила я, стараясь одновременно следить за королём и за его братом, который теперь стоял спиной к перилам, оперевшись плечом о колонну, и наблюдал за нами. – Я поклялся на могиле матери, что сестра получит в мужья только самого достойного.
– Что это значит в вашем понимании, принц? – спросил Рихард необычайно любезно.
– Это значит, что муж должен быть ровней моей сестре по благородству, уму и красоте, – пояснила я.
– Считаете, я не подхожу? – огорчённо поинтересовался дракон, но меня его притворная скромность не обманула.
– Не мне судить о мужской красоте, – сказала я смело, – но по первому пункту у вас полный провал, ваше величество.
– Насчёт моего ума сомнений нет? – Рихард даже сложил ладони, будто собирался молиться.
– Вы у власти уже пятнадцать лет, – я немного поубавила дерзости, – и за это время никто не усомнился в вашем уме.
– Спасибо и на этом, – поблагодарил он. – Значит, по уму я, вроде, подхожу, по красоте – не вам судить, а в моё благородство не верите?
Я холодно улыбнулась, показывая, насколько не верю.
– Род Аранчиани насчитывает девять поколений, если мне не изменяет моя старческая память? – Рихард говорил очень вежливо, но я каждую секунду ждала подвоха.