Страница 24 из 45
— А що мне у вас пугалом сидеть? Общего разговора мы з вами не найдем. Вы там соберетесь все образованные, а я жена мазутника. Нет. Мы уж лучше тут сами попразднуем з такими же машинистами.
Более того, последнее время Елизавета Ильинична при встрече с Агриппиной Максимовной старалась не замечать ее. Это сильно ущемляло самолюбие жены начальника. Мстительная по натуре, она стала внимательно прислушиваться к жалобам сына о плохом отношении к нему на паровозе. Теперь Агриппина Максимовна везде говорила о том, что Круговых не столько заслуживает, сколько о нем пишут. Нужно было кого-то выдвинуть для примера, вот и выбрали Круговых. А в интимном кругу даже намекала, что все это устроил ее муж.
Такие разговоры обычно горячо поддерживал инженер Сорокин.
— Я-то уж досконально этого Круговых знаю, — улыбался он многозначительно. — Недалекий человек, выскочка. Должен всю жизнь благодарить своего начальника, а он еще нос воротит. Мало того — вашего сына с паровоза хотят сжить. Лишний он там у них. Можно кое-чего незаконного сделать, а он мешает.
Сорокин наклонялся к Агриппине Максимовне и, понизив голос, добавлял:
— А сейчас им крайняя необходимость подошла поскорее избавиться от Валерия. Причину ищут. За полгода пять миллиметров проката накатали, надо что-то делать, а тут на паровозе сын начальника.
Агриппина Максимовна сощурила наведенные ресницы, глаза ее сверкнули недобрым блеском.
— Это мы еще посмотрим кто кого сгонит, — сказала она. — Не таких знаменитостей выкидывали.
Узнав, что Круговых с Чистяковым установили какие-то рискованные колодки, она намекнула Валерию:
— У тебя нет никакого самолюбия. Проучил бы ты этого зазнайку.
Мужу ничего не говорила, а то он может помешать Только бы Валерий не «перегнул».
Неделю спустя, узнав про аварию, Агриппина Максимовна, что редко с ней бывало, сама пришла в депо. Ее приход в глазах других был естественен: она беспокоилась за сына. Нет, Валерий, как всегда, сделал умело. Он даже «предотвратил» крушение и его поступок будет оценен в управлении дороги.
«Посмотрим, как теперь будет выглядеть самодовольная физиономия этой бабы, — злорадствовала она по пути домой. — Подожди, еще на поклон ко мне придешь!»
Она представляла даже, как Елизавета Ильинична, жалкая и убитая горем, будет просить, чтобы мужу смягчили наказание.
«Как я с ней буду разговаривать? Конечно, приму вежливо, как и подобает жене начальника депо. Первый раз скажу, что мне некогда, пусть придет часика через два, тогда поговорим. Потом еще раз сошлюсь на занятость».
Сладкие мысли Агриппины Максимовны неожиданно оборвались. Сзади услышала шаги и обернулась. Ее догоняла Елизавета Ильинична.
«Ага! Уже забегала». Зорина затаив дыхание, ждала, когда Круговых с нею заговорит.
Но нет, Елизавета Ильинична шла, не сбавляя шага, и совсем не собиралась говорить с Зориной.
Агриппина Максимовна кашлянула и разозлилась Кашель получился неестественным, вызывающим. Елизавета Ильинична, обогнав ее, оглянулась, посмотрела на нее так, словно на пустое место. И так же спокойно продолжала свой путь. Это было уж слишком.
— Елизавета Ильинична, — не вытерпела Агриппина Максимовна, — вы из депо? Я слышала: неприятность у вашего мужа?
— Ни, это напутали, — спокойно ответила та, не оборачиваясь. — Неприятности у вашего сына. Опять он там шось натворив.
У Агриппины Максимовны перехватило дыхание, словно рот закупорило сильным порывом встречного ветра. Когда она опомнилась, Елизавета Ильинична была далеко впереди. Оставлять за этой бабой последнее слово? Нет, Зорина к этому не привыкла. Она прибавила шаг, но мешали высокие каблуки «румынок», они проваливались в снег. На лбу выступил пот.
— Подождите, — крикнула она. — Мы еще собьем с вас спесь! Подумаешь, знаменитость!
Елизавета Ильинична не оборачивалась, словно за нею увязалась выбежавшая из соседнего дома дворняжка, которая злобно лает, но сама боится подбежать поближе и укусить. И тогда Агриппина Максимовна закричала вдогонку те слова, которыми пользуются в очередях не сдержанные на язык женщины.
По улице шли люди, слушали и укоризненно качали головами. Однако ее это не смущало, она продолжала кричать. Елизавета Ильинична повернула на другую улицу.
Нет, она все-таки должна, просто обязана осадить эту бабу. Все равно придумает что-нибудь.
И сейчас, после разговора с мужем, обида захлестнула ее снова.
Целую ночь Агриппина Максимовна не могла заснуть. Лишь только немного забывалась, перед глазами появлялась жена Круговых, показывала на Зорину пальцем и смеялась. Агриппина Максимовна вскакивала, но в ушах назойливо продолжал звучать унизительный хохот. Утром она позвала Валерия. Сын переменил матери компресс на голове и сел возле кровати. Он не произносил сочувственных слов — неожиданным болезням матери уже никто в доме не удивлялся.
Несколько минут длилось молчание. Валерий хотел было закурить, но, вспомнив, что мать больна, положил папиросу обратно в карман. Агриппина Максимовна дышала ровно. Глаза были закрыты. Спит. Но вот она шевельнулась, открыла глаза.
— Мы давно с тобой не беседовали, Валерий. Как твои дела? — спросила она ласково.
— На работе? — уточнил Валерий.
— На работе и вообще.
Валерий насторожился. Сейчас про получку будет спрашивать. Узнала, наверно, о последней попойке. Перед глазами замелькали столы, заставленные бутылками, и пьяные полураздетые женщины.
— По-старому, мама, — стараясь не выдать волнения, ответил Валерий.
Агриппина Максимовна повернулась на бок, приподнялась на локте.
— Смотрю на тебя… Ты уже настоящий мужчина. Девушка есть?
Валерий не выдержал пристального взгляда матери, отвернулся.
«Все, наверно, знает. Издалека подходит, — с неприязнью подумал он. — Кто же проболтался? Спросит о попойке — скажу: знать ничего не знаю».
— Нет у меня девушки. То есть…
— Ну, я понимаю, — улыбнулась Агриппина Максимовна, взгляд ее стал мечтательным. — Кто их не имеет в такие годы! Эх, юношеские увлечения! Скажи, пожалуйста, как ты находишь: Даша Круговых — хорошая девушка?
Валерий удивленно взглянул на мать, вмиг преобразился. А может, ничего не знает? Но надо держать ухо востро. От нее всего можно ожидать.
— Как сказать, мама. Даша, конечно, неплохая девушка.
— Я то же самое думаю. Кроме того, она из знатной семьи, — в голосе Агриппины Максимовны послышались иронические нотки, но Валерий их не заметил. Теперь он стал догадываться, к чему клонит мать. Женить задумала. Ничего не выйдет.
— Даша — девчонка неплохая — это верно, — проговорил Валерий, окончательно взяв себя в руки, — только у нее уже есть достойный поклонник.
— Кто такой?
— Колосов. Помните? В армии вместе служили.
Агриппина Максимовна вздохнула.
— Разве у милой девушки не будет поклонников? В том и гордость молодого человека — отнять девушку у соперника. Эх, мельчает молодежь. Сколько у меня было поклонников, но твой отец все-таки сумел заполучить меня в жены!
Валерий вспомнил Колосова, его глубоко враждебный терзающий душу взгляд. По спине пробежали мурашки страха.
— У папы было другое дело, — уклончиво проговорил он. — А я не думаю жениться.
Агриппина Максимовна выдавила на лице удивленную гримасу:
— А я разве тебя заставляю? Сейчас, слава богу, свобода. Я только советую, как более опытный в жизни человек, на кого обратить внимание.
Валерию начал надоедать затянувшийся разговор. Он беспокойно заерзал на стуле.
— Ладно, мама, я подумаю.
— Пока ты думаешь, Даша другому достанется. Этому самому… Колосову.
— Но ты же сама сказала: не заставляешь.
— Ну, делай, как знаешь. Только…
Агриппина Максимовна достала из-под подушки газету, подала сыну.
— Смотри. Далеко шагает машинист Круговых. Это надо учитывать.
Валерия никогда не интересовали газеты. Но чтобы уважить мать, взял газету, сделал вид, что внимательно читает. Потом встал со стула.