Турнир

Глава 18

Конечно же, дизирец не вышел. Распорядитель от них что-то там задвинул про недопустимость личных обид на турнире, про добродетели и прочее. Смешно. Во всяком случае мне было смешно, а вот Гилай распалился сверх меры.

И впрямь, вспыхивает, словно в нём всегда спит огонь, готовый проснуться по любому поводу.

Толкать Гилая в бок, чтобы он рассказал о своём же противнике, у меня бы не вышло, до него вон сколько шагов, Шандри молчал, Ловер мог и не знать, слишком далёкий от всего этого, пришлось спрашивать Виликор.

И её рассказ оказался подробней, чем у любого из них.

Она бросила на меня короткий взгляд и начала издалека и основательно:

— Я видела твоё имя на Стеле в Академии. В каждой фракции есть что-то подобное для молодого поколения, чтобы разжигать в них дух соревнования. У нас оцениваются очки, которые ты зарабатываешь на заданиях и учёбе. У других может использоваться очень похожая система оценок, а может быть выдумано и что-то совершенно своё. Как бы там ни было, но Рундар, — жест в сторону ринга, где уже сражались, не оставлял сомнения, о ком она говорит. — Входит в десятку лучших на их Стеле, но никогда не поднимался выше седьмой позиции.

Я поправил её:

— Не поднимался раньше.

Она два вдоха глядела, как Рундар ловко успевает против двух мечей Гилая, и кивнула:

— Да, не поднимался раньше.

Они столкнулись на ринге сталь к стали. Уверен, каждый из них щедро выплёскивал из себя духовную защиту, разрушая техники противника, вкладывался в оружейные и усиления, давил и давил на противника.

Вокруг Гилая ещё и полыхало пламя, которым он постоянно пытался обжечь Рундара. Не выходило.

Я уточнил:

— Он первый раз сегодня вышел на ринг?

— Да.

Ладно. Это ничего не значит, Гилай тоже вот буквально только что использовал Круговорот рядом со мной, а значит, на недостаток сил жаловаться не может. Вспомнив о нём, я и сам снова раскинул руки, собираясь добрать то, что недобрал. Немного осталось, вряд ли станет той малостью, что мне не хватит, но чего зря терять время?

Точтал недовольно буркнул:

— Ты слишком частишь с Круговоротами, стоит ли травмировать меридианы ради... — замолчав, уставился на меня, а затем махнул рукой. — Действительно, о чём это я, Атрий.

Подколку в его словах не заметить было невозможно. Но я не обиделся. Что есть, то есть. Тело, идущее вслед за душой, позволяет много чего. Как говорил когда-то попечитель Рамас: «Твоё тело — это твоё самое большое преимущество перед другими. Судя по шрамам на меридианах, любой другой уже стал бы калекой на твоём месте.» Но так ли уж он был прав с телом? Не стоит ли глядеть глубже? Не вернее ли будет сказать, что моё самое большое преимущество перед другими — это очень сильная душа, которая позволяет много чего и телу?

Виликор не дала мне додумать эту мысл, спросив:

— Ничего не напоминает?

Я пару раз моргнул, заставляя взгляд сосредоточиться на схватке. Через несколько вдохов понял, о чём она говорит. Этот Рундар наседал на Гилая, раз за разом сходясь с ним чуть ли не вплотную, лишая его преимущества двух клинков. Он был немного быстрей Гилая, что и позволяло ему проворачивать этот трюк, а пройдя сквозь сталь клинков, использовал какую-то земную технику для голой руки, выращивая себе сияющие зелёным когти.

В общем, действовал точно так же, как действовал бы я и даже схожей техникой, если держать в уме Коготь Роака.

Гилай же горячился, открывался, словно нарочно приглашая дизирца нападать, трижды его ранил на таких сближениях. Сам пошел вперед, насел, размениваясь ударами, но вдруг отшатнулся, ушёл в защиту, вращая мечи, окружая себя завесой стали, но Рундар окутался обращениями, рванул прямо сквозь мечи, использовав свои когти, чтобы отбить удар слева, принял сталь в сталь правый, проскользнул под локтем, оказываясь вплотную, и буквально размазался в десятке ударов, тут же ушёл в сторону и громко потребовал:

— Гонг.

Гилай, вытянув в его сторону мечи, с натугой усмехнулся, шагнул вперёд раз, другой, вдруг замер и покачнулся, а его пламя резко опало. Любой, у кого было хоть мало-мальски острое зрение, мог бы увидеть, как по камням под ним забарабанили капли крови.

Он сделал ещё один шаг вперёд, и тут ударил гонг.

— Да, — Виликор покачала головой. — Седьмой в списке Скал не смог бы так легко справиться с Гилаем, всего за три раны отыскав недочёт в защите. Неплохо он вложился в этот проход. Сто Призрачных Вспышек?

Точтал хмыкнул:

— Похоже, ты права. Они усилили всех, кто не относится к главным ветвям, и теперь наши соседи стали гораздо сильней.

Виликор едва заметно пожала плечами:

— Интересно, как они уговорили или заставили сделать это все побочные ветви. Ведь каждый стремится вырастить истинного таланта, чья родословная свободна от возвышающих зелий и их побочных эффектов, а теперь они на поколение выпали из борьбы.

— Не знаю. Я бы поставил на зелья Древних, но глядя, сколько наших противников внезапно выросли в силе, сомневаюсь, что у всех этих фракций, вместе взятых, нашлось бы столько сокровищ, тем более вряд ли одни Дизир нашли для платы им всем столько зелий Древних.

Я напомнил:

— Зелья с Поля Битвы. Или зелья, которые сжигают жизнь в обмен на Возвышение.

Точтал переспросил:

— Что? Ну, второе ещё может быть, хотя жертва и велика, а вот на первом многого не добьёшься, чего ты... — оборвав себя, он протянул. — А-а-а, ну да, у вас же толком не было второго года обучения. Там как раз рассказывают об этих зельях. Те зелья не истинные зелья Древних, а их эффект ограничен. С разрушением городов исчезло что-то важное и теперь зелья с Полей Битвы имеют изъян, — тут он нахмурился. — Хотя погоди. Ты же, вроде, стал лучшим на экзамене и должен был получить что-то в награду. Разве учителя не предупредили тебя о побочном действии и травмах, когда выдавали зелье?

— Не успел получить, — ответил я.

Сам же мысленно пожал плечами. Наверное. Как-то в суете дел после разрушения Ущелий было не до наград в виде зелий, меня больше интересовали техники.

— Но о побочных действиях я знал и так. Просто не думал, что они так серьёзны.

Точтал пожал плечами:

— Насколько я знаю, первой десятке рейтинга Академии едва ли не запрещают принимать эти зелья и советуют их либо придержать на будущее, когда уже будут дети, либо продать.

— Дети?

Вот про них я точно ничего и никогда не слышал.

Мне неожиданно ответил распорядитель боя, который только что вернулся с ринга, где следил за помощью Гилаю и спрашивал лекарей о тяжести ран:

— А что тебя удивляет? Да, Орден не семья и тем более не клан, у нас магистр выбирается из лучших, а не из старших детей одного определённого рода, мы не скованы правилами наследования в других фракциях, но даже мы следим за тем, чтобы в семьях орденцев рождалось как можно больше талантов, ведь это год за годом нас усиливает. А как это сделать, если сами таланты принимают зелья, разрушая будущее ради здесь и сейчас? Поэтому и Школа, и Академия ограничивают приём зелий для лучших учеников. Есть предел, за которым появляются не только шрамы на меридианах, но и ломается что-то более глубокое, что отражается на детях.

— Ага, — я подумал и ещё раз глубокомысленно протянул. — Ага.

Это хорошо, что, попав на Поле Битвы с учениками Школы, и выбирая что с ними делать, я выбрал тренировки, а не уничтожение големов на скорость, чтобы собрать как можно больше зелий Поля Битвы. Хорош же я был бы, напоив возможных талантов Школы и Академии зельями с изъяном.

Жаль, что Рейку я ими напоил ещё раньше.