Турнир

— Господин, спасибо. Клянусь.

Я перевёл взгляд на Амму, приказал ей вслух:

— Ты остаёшься здесь, с Киртом.

Она прищурилась, наклонила голову:

— Господин, так не пойдёт. Я поклялась, что стану вашей тенью, я не могу оставить вас.

Я скривил губы и ответил мыслеречью:

— Что-то я не помню такого. Помню, как ты сказала, что станешь моей слугой, помню, что будешь мне принадлежать и будешь верно служить, помню, как обещала безропотно отдать свою жизнь в искупление смертей, если я захочу. Но что такое? Получила первый мой приказ и сразу же решила, что выполнять его не будешь? Такова цена твоим обещаниям?

Амма рухнула на колени:

— Простите, господин!

Я хмыкнул:

— Я сказал всё, что хотел. Надеюсь, ты меня услышала и поняла.

Помедлив, бросил Кирту её кисет, сопроводив его мыслью:

— Здесь все её вещи. Придержи их пока у себя.

Шагнул прочь, торопясь, но успев услышать за спиной шёпот бородача:

— Что-то я ничего не понял. С чего вы его через слово господином называете? Вы же вроде ничего не говорили, что встали к кому-то под контракт. А ты чего тут устроила? На нас все пялятся. Поднимайся, поднимайся, женщина, все и так невесть что уже думают про тебя и этого служителя.

Я споткнулся и едва удержался от желания обернуться. Ну, Амма.

Отправил мысль:

— Кирт. Надеюсь на тебя, не дай ей совершить ошибку и заставить меня пожалеть о её свободе.

Жаль, что ответа я не услышал.

Из ложи внешних учеников Ордена вышел служитель, к ложе комтуров добрался попечитель. Хорошо, что ничьи глаза не сопровождали меня на этом пути, иначе впору поднимать крик про ещё одного убийцу, который пробирается по ходам Арены, меняя на ходу лица и одеяния.

Стражники перед входом в ложу склонились передо мной в приветствии, но я проскочил мимо, даже не взглянув на них.

И первое, что я услышал, оказавшись внутри, шипение Регана:

— А где она?

Я не был в настроении отвечать ему:

— Тебе какая разница?

— Как какая? Она наставница теневиков, она командир убийц, а я до сих пор не задал ей ни одного вопроса. И задам ли? Где она?

Я зло сузил глаза:

— Ты снова забываешь об уважении, младший?

Шандри негромко сказал:

— Реган, оставь это. Займись моим делом, а это отложи на потом.

Реган ожёг меня взглядом, склонился в поклоне:

— Слушаюсь, старший, — уже мне добавил. — Простите, старший.

И тут же выскользнул прочь из ложи.

Я же в три шага добрался до кресел комтуров и, наконец, позволил злости пролиться из меня:

— Старший, как это всё понимать?

Шандри поднял на меня взгляд:

— Понимать что? Злость Регана?

— Вот это! — я ткнул пальцем вниз, туда, где служитель Арены восхвалял смелость и умения новых участников. — Даже Рейка вышла сражаться, а мне вы по-прежнему запрещаете?

— Да.

— Что, да?

— Я по-прежнему не разрешаю тебе выйти сражаться.

Я проглотил ругательство, которое хотело сорваться с моего языка, и заставил себя сделать вдох.

Ловер с насмешкой спросил:

— А что, захотел встать рядом с этой Рейкой и показать ей, как ты могуч? Произвести впечатление на восходящую звезду? Ну, она мила, того стоит.

Я ожёг его взглядом:

— Она моя сестра, она и так знает, на что я способен.

— Сестра? — Ловер вскинул брови, тоже упёр взгляд в Шандри. — А что ещё мы не знаем о твоих учениках? Они целой семьёй талантов к нам приехали?

Я оборвал его:

— Сейчас важно другое. Я вернулся, собираясь вести себя разумно и сдержанно. Вы, старший, сказали мне не выходить на Арену, и я не вышел, хотя очень хочу стоять плечом к плечу со своими соучениками. Я остался здесь. Но сейчас там Рейка, одна, без меня и я хочу знать, почему. Почему?

Ловер хмыкнул:

— А если тебе не понравится объяснение, то что? Спрыгнешь на Арену?

Я желчно процедил:

— Угадал, брат Ловер.

Ловер покачал головой и вдруг с усмешкой выдал:

— А ты хорош, — обернулся к Ольме. — Ну куда ему к твоему Шую? Он же либо умом с ним двинется, либо в горло ему вцепится. Этого парня сумеем вытерпеть только я, да Шандри.

Ольма отрезала:

— Ты слишком о себе хорошего мнения, сам привык, что твои стражники только и умеют: " Да, старший, нет, старший, как прикажете, старший! ".

Я в раздражении оглядел их обоих, прячущих улыбки остальных комтуров и мотнув головой, упёр взгляд в Шандри и с расстановкой потребовал ответа:

— Стар-ший!

Он вздохнул, похлопал ладонью по свободному креслу рядом с собой:

— Садись.

Помедлив, я всё же сел.

Внизу на Арене победил и второй ученик Школы, вышел за пределы ринга и защитной формации. Под флагом Дизир закончили переговариваться и вперёд шагнул новый участник. Служитель Арены тут же недовольно протянул:

— Ну вот, снова не самые сильные участники. Когда уже Дизир повысят ставки? Или же они не собираются всерьёз сражаться за город Тысячи Этажей?

Я про себя хмыкнул. Да, конечно, дождутся, когда Орден победит всех слабаков, затем извинятся и тихо вернутся домой, сделав вид, что ничего не было. Кто в такое поверит?

Вдруг раздался другой голос, и я с удивлением понял, что этих глашатаев на Арене двое и второй явно не из Ордена.

— А с чего бы нам сразу выставлять талантов? Всё же на турнире важно не только победить, но и показать себя, вот младшие и показывают, на что они способны, как много техник освоили и как хороши с мечом.

Шандри вздохнул и обратился ко мне мыслеречью, отвлекая от происходящего внизу:

— На то, чтобы ты не выходил, есть несколько причин. Первая — ты собираешься там побеждать или просто будешь участвовать как несильный Мастер, которого вынесут с ринга после третьей схватки?

— Конечно, я собираюсь побеждать.

— Значит, рано или поздно ты столкнёшься с противником, ради победы над которым тебе придётся показать чуть больше, чем ты хочешь.

— И что?

— И то, что это случится снова, снова и снова, пока ты не столкнёшься с Кетотом. Поддашься? — не дождавшись ответа, нажал не меня сильней. — Поддашься Кетоту, который убил Берека?

Я стиснул зубы и процедил:

— Нет.

— И тогда Дизир узнает о том, что у нас есть молодые Предводители. Мы уже давно с трудом вытягивали назначенный нам налог, звание одной из десяти сильнейших фракций Пояса это не только слава, знаешь ли.

До меня вдруг дошло. Я огляделся. Восемь комтуров, а кресел тут гораздо больше.

Спросил:

— Это из-за проблем с городом Тысячи Этажей?

— Не только, но суть ты уловил верно. Налог назначен по количеству земель, числу Предводителей, которые имеются во фракции, по числу Шахт и прочего, что даёт нам ресурсы. Город Древних там тоже учитывается. По сути, нам сегодня выпал счастливый шанс избавиться от гири, опасной, покрытой ядовитыми шипами гири и скинуть её на Дизир. Пусть теперь они платят за неё налог и отправляют в эту ненасытную бездну своих гениев. Нужно только убедить их, что они силой вырвали этот приз, что мы недовольны этим, что мы бились на турнире изо всех сил и в ярости от потери. Поэтому твоя сестра как нельзя кстати заявила о себе.

Я поёжился. А что, если я внушил Шандри и магистру ложную надежду? Что, если дух города пришёл в себя и больше не будет вмешиваться в судьбу тех, кто входит в город? Что, если Дизир спокойно будут доходить до Павильона Торговли, скупать алхимию Древних и будут спокойно выносить её наружу?

Впору бежать к городу Тысячи Этажей и вопить там перед входом, понося духа Изарда и его выдумки, кричать, что ни дарса у него не вышло и не выйдет никогда. Разъярить его, одним словом, так, чтобы он вновь сошёл с ума и выместил свою злобу на каждом, кто только сунется в его город.