Красавица для Чудовища

— Просто ознакомьтесь, — и он протянул мне стопку документов в черной папке. Качая головой, я сделала шаг назад, открыто выражая свою неприязнь к разговору.

В кабинет сразу же, будто почувствовав, буквально вломились мой отец и свёкр. Лихоманова, кажется именно так представился мужчина, это совсем не устроило, ведь наша беседа была тет-а-тет и носила строго конфиденциальный характер.

— Нам нужно поговорить наедине с супругой Михаила Альбертовича, — протестующе проговорил он, прижимая папку к груди, будто хотел скрыть это от мужчин.

— Вы ни о чем не будете с ней говорить, — вмешался мой папа грозно, заслоняя меня спиной.

Рядом со мной возник Альберт Михайлович и проделал то же самое. Мне надоело, что эти двое постоянно распоряжались моей судьбой так, как им того хотелось, прикрывая все это своим мнимым желанием меня защитить. Неосознанно, то же самое сейчас делал и Миша. Нарастающий ком от бессилия, злости и несправедливости подступил к горлу, и после нескольких, поучительных фраз из уст моих родственников, я прервала их жестом.

— Хватит, — отрезала я.

Папа и свекр сразу же замолчали, оборачиваясь и глядя на меня с изумлением.

— Оставьте меня наедине с Константином Григорьевичем, — с трудом вспомнив его имя, строго произнесла я. — Пожалуйста. Я сама решу, когда мне прекратить беседу, — добавила твёрдым тоном. — Я разберусь.

Если дело касалось меня и моего мужа — этих двоих не должно было это заботить. Увидев решительность и уверенность, отражающуюся на моем лице, мужчины, сделали слабые попытки возразить, но затем снова были остановлены моим недовольным жестом, и все же покинули кабинет.

— Спасибо, — кивнул мужчина.

— Мое мнение не изменилось, — наверное, мне нужна была эта небольшая эмоциональна встряска, чтобы взять себя в руки и перестать быть бесхребетной амебой. — Я ничего подписывать не буду.

— Анастасия Николаевна, — обратился юрист, выдыхая от усталости. — Все и так готово, — объяснил он. — Ваша подпись мне была нужна на договоре дарения. Михаил Альбертович переписал на вас свою компанию, — дав мне разъяснение, мужчина передал папку.

Дрожащими руками выхватила документ их его рук, не веря своим глазам.

— Он позаботился о том, что, если вдруг, — и он снова замялся, подбирая подходящие слова. — С ним что-то произойдет, — юрист опустил голову, заметив мое неприкрытое, откровенное выражение лица, пропитанное гневом. — Чтобы все его имущество принадлежало вам, и вы могли принимать решения уже от своего имени на законных основаниях.

Мои руки затряслись и едва теряя сознание, на ватных ногах, я опустилась в кресло. Не в кресло Миши, там бы я никому не позволила разместиться. Мое состояние не скрылось от глаз юриста, и мужчина сразу же предложил мне помощь, протягивая стакан воды из графина, в котором, к счастью, по моему поручению, Катя обновляла воду в этом кабинете каждый день на всякий случай.

Зачем я вообще решила прочитать этот договор? Буквы размылись, а к глазам снова подступили слезы. Дата на документе говорила о том, что договор был составлен гораздо раньше, чем мой муж в принципе уехал на ту роковую встречу. Даже не за несколько дней. Неужели Миша все это планировал с самого начала?

— Я ничего подписывать не буду, — повторила уже громче. — Я отказываюсь. Мне не нужны его деньги!

— Михаил Альбертович предупреждал меня об этом, — досадливо произнес мужчина. — Собственно, как вы уже поняли, в любом случае вы — единственная наследница его состояния. — Если, вдруг он…

— Замолчите! — из моих глаз снова брызнули слезы. — Мой муж не умер!

Почему абсолютно все вокруг хоронили его раньше времени?

— Я выполняю свою работу, — деловито добавил мужчина. — Завещание на ваше имя уже составлено, — немного тише продолжил он, когда я остановила его, не желая продолжать разговор.

— Если вы пришли сюда обсудить финансы моего мужа, — отрезала я. — Прошу вас покинуть мой дом.

— Вообще-то не только для этого, — и наконец, разместившись в кресле напротив меня, произнес он, словно добрался до нужной части разговора. — Мне было поручено передать вам, что на ваше имя еще приобретено жилье в Швеции, — и обратив внимание на входные двери кабинета, мужчина замолчал. — Ваш муж поручил мне передать, чтобы вы в случае… — и он снова замолчал. Я мгновенно затряслась от внезапной догадки. — Перебрались туда немедленно. Я уже подготовил все к вашему отъезду, нужно лишь ваше согласие. Когда вы будете там, я сообщу обо всем вашим родственникам.

— Вам что-то известно? — воодушевленная, я сразу же успокоилась, глядя на мужчину. — Он ведь жив, правда? — чуть тише добавила я интуитивно, заметив смену выражения лица мужчины.

— Я не знаю, — прошептал он, отрицательно качая головой.

На его лице была жалость, и та мимолётная мысль о том, что, возможно, юристу известно местонахождение моего супруга — моментально угасла.

— Извините, мне поручили это месяц назад, и я лишь передаю слова Михаила Альбертовича, — и он снова протянул мне бумаги.

И вдруг, всхлипывая, быстро пробежавшись по тексту, я заметила свою подпись. Которую никогда не ставила и была в достаточно здравом уме, чтобы запомнить такую деталь. Но это точно была моя подпись, настоящая, нужно было иметь особые каллиграфические навыки, чтобы подделать столь сложные завитки на первых буквах. Или же, я настолько была убита горем, что не замечала очевидного.

— Я не помню, чтобы ставила свою подпись, — буркнула себе под нос, а затем перед глазами промелькнул эпизод.

Я действительно подписала этот документ, но была настолько отвлечена зарождающейся любовью между мной и Мишей, что приходила к нему в этот кабинет в свои первые рабочие дни и беспрекословно выполняла все, что ласково требовал от меня мой супруг и руководитель в одном лице. Будь он более изощрённым, он бы мог с легкостью получить все мои подписи, воспользовавшись моей невнимательностью и глупостью.

— Он… — сглотнув ком, образовавшийся в горле, прошептала я. — Так давно планировал мой отъезд?

Миша знал, что не вернется, или же, просто ждал меня в другой стране?

— Я этого не знаю, — отрицательно покачал головой Константин Григорьевич. — Если бы знал, клянусь, сообщил бы вам.

— Но я боюсь ехать туда одна, — и сколько бы я не хотела сдерживать эмоции под контролем — не получалось. — Вдруг он вернется сюда именно в тот момент, когда я уеду?

— Он предусмотрел и этот вариант в другой стране, если вы отказываетесь жить в Швеции, — мои сомнения моментально развеялись, стоило мужчине сообщить это. — Михаил Альбертович связался с вашим родственником, Робертом Вайсманом.

Меня словно окатило ледяной водой. Почему Агата молчала все это время? Или же, она тоже ничего не знала. Если пять минут назад я думала о том, что, возможно, Миша ждет меня в Швеции — теперь же, моя надежда окончательно погибла. Он, в свойственной ему манере, просто оберегал меня. Эгоистично думал только о себе, о его обязанностях супруга, согласно которым он должен был заботиться о моей безопасности, на которой он был маниакально помешан.

И ни разу не подумал о моих чувствах, уходя на сделку с опасными людьми и подвергая свою жизнь смертельной опасности. И теперь, я осталась здесь одна, задыхаясь и умирая от тоски без него.

— В общем, ваш супруг желал, чтобы вы перебрались в безопасные места, — резюмировал юрист, вставая с кресла. — Туда, где есть его проверенные люди, — кивнул он и направился к выходу. — Я приеду к вам завтра, принесу еще кое-какие бумаги.

Стоило мужчине покинуть помещение — я застонала от беспомощности. Миша в очередной раз откупился от меня. К чему мне его деньги, если его самого не будет рядом? Если у моего ребенка не будет отца? На секунду, впервые за все это время мне показалось, будто он на самом деле умер, и я больше никогда его не увижу.

И снова наступила эта беспросветная тишина. Тикающая стрелка в гостиной на огромных часах болезненно отстукивала в висках. В этом доме все внезапно стало таким неуютным и безликим, что хотелось выть от безысходности и лезть на стену.