Страница 32 из 67
- Мне бы хотелось услышать, что было дальше, - мягко сказала Варя, коснувшись его руки.
Джеймс немедленно завладел ее ручкой и продолжил:
- Через месяц разразился шторм, корабли разметало и наша галера осталась в море одна. Надсмотрщик (мир праху его!) допустил оплошность и мне удалось завладеть ключами от кандалов. Дальше - бунт, мы были безоружны, но нас было много и мы здорово озверели, так что испанцам не помогли ни шпаги, ни мушкеты. Мы захватили галеру, а потом и встретившийся галеон испанского флота, не подозревавший, что один из их кораблей сменил хозяев. Затем бывшие рабы решили выяснить, чего могут достичь отважные люди, имея в распоряжении прекрасный корабль и все моря мира. Мне, как единственному морскому офицеру, предложили стать капитаном, - он усмехнулся, - Пришлось изрядно попотеть, втолковывая моим головорезам, что я их капитан не только по названию. После месячного знакомства с испанским галерным рабством я решил, что Испания мне кое-что должна и взыскал долг с процентами. Постепенно обзавелся целым флотом, стал заниматься торговлей, создал свои фактории в Индии, Африке, американских колониях и, наконец, решил, что могу отправляться в Англию выполнять данные обещания. Приехал и застал мою сестру возвращающуюся с кладбища после похорон нашей матери. Я плавал шесть лет и опоздал на один день, - Джеймс помолчал, - Я часто перебираю события прошлого и думаю, что вот если бы этого, или того, или еще чего-нибудь не было, я бы вернулся домой на день раньше и застал свою мать живой.
Варя крепко сжала руку Фентона, заглянула ему в лицо.
- Что это, леди, у вас слезы на глазах! Вы что же, меня жалеете!? Напрасно! Мое возвращение в Англию имело и забавные моменты, например, было ужасно приятно поглядеть на кислые физиономии дальних родственников, которым я поломал все планы относительно замужества моей сестры. С моим появлением она из знатной бесприданницы превратилась в одну из завиднейших невест Англии. Ох, как они злились, что не поторопились с ее браком! Поверьте, моя жизнь была, есть и будет гораздо более счастливой и насыщенной, чем жизнь любого человека в этом дворце. Даже если я сейчас погибну, после меня останутся мои корабли, новые торговые пути, мануфактуры. Основу своего богатства я заложил наслаждаясь местью и делая полезное для Британии дело. Я очищал моря от испанцев, которые считают, что все океаны созданы Богом исключительно для их пользы, что все богатства Нового Света, все девственные земли, как уже открытые, так и никому не известные, принадлежат только им. Они жиреют на американском золоте, прикладывая все силы, чтобы лишить другие страны возможности торговать, основывать свои колонии, развиваться. Испания - это удавка на шее и только разорвав ее хватку, мы сможем достичь вершин.
- Я вас понимаю, - задумчиво произнесла Варя, - Точно как у нас в России. Прорвемся к Балтике - станем средь иных народов как равные, нет - задохнемся словно в тесной клетке. Для того и бьемся со шведом насмерть.
- Вы и вправду понимаете, причем гораздо лучше любой англичанки. Наши женщины весьма увлекаются политикой и войной, но для них политика и война - это получит ли подряд на армейские поставки муж новой любовницы лорда Мальборо и кто, тори или виги, дают более роскошные обеды. Вы первая известная мне женщина, понимающая войну как жизненную потребность народа.
- Что вы, - испуганно отмахнулась Варя, - Я вовсе ничего не смыслю в подобных материях.
Джеймс проницательно глянул на нее:
- В Московии не одобряется, когда женщина говорит о войне?
- Война, политика, торговля для мужчин, бабам в них лезть невместно.
- Зато контрабандой заниматься можно? - Джеймс иронически приподнял брови, - А мне нравятся женщины, с которыми можно говорить о делах, а не только сыпать комплементами. Вы были бы идеальной возлюбленной пирата, леди: красивы, умны, образованы, кроме того хорошо выслеживаете шпионов и обманываете сборщиков податей, - он обнял Варю, притянул к себе и поцеловал в сгиб шеи.
- Немедленно пустите меня, сударь, - Варя резко вырвалась.
- Тише, тише, здесь полно народу, услышат, прибегут, неловко будет, - он снова властно привлек Варю к себе, - Ну что же вы так брыкаетесь, можно подумать, что ни на одном балу вы не целовались украдкой со своим кавалером.
Варя уперлась ладонями Джеймсу в грудь, отвернула лицо:
- Я никогда никому не позволяла себя целовать, - гневно ответила она, - Не знаю, что ваши английки себе дозволяют, но поцелуи русских женщин принадлежат венчанному супругу, а не всякому встречному-поперечному.
- Помниться, что-то подобное я уже слышал от другой русской дамы, - пробормотал Джеймс, - Какие, однако, сокровища эти русские женщины, - произнес он с почтительной насмешкой, и неясно было, чего в его голосе больше: почтительности или насмешки, - Красивы, умны и при этом верны супружеской клятве настолько, что их можно оставить на самом шумном балу без ущерба для чести мужа. У вас в России мужчины, наверное, очень ценят своих жен.
- У нас в России жен бьют, - печально ответила Варя, - Даже на венчании отец передает мужу плеть.
- Плетью - это больно, - сказал Джеймс, - Поправьте меня, если я ошибаюсь, леди, - в его голосе появилась сардоническая вкрадчивость, - Ваши замечательные русские бояре, рядом с которыми представители других народов и не мужчины вовсе, расплачиваются хлыстом за хозяйственные хлопоты, рождение детей, любовь и верность своих жен?
- А в вашей Британии подобного не бывает? - Варе вдруг стало обидно за соотечественников.
- Почему же, бывает, - охотно согласился Джеймс, - В семьях портовых грузчиков.
Он как бы рассеянно коснулся Вариных волос, его рука нежно ласкала ее затылок. Варя почувствовала как из-под его пальцев словно брызнули мелкие горячие искры, пробежали по шее, осыпали грудь, юркой змейкой скользнули между ног. Его горячее дыхание щекотало ей шею.
- Почему вы сопротивляетесь, - шептал он, - Вы сами лишаете себя возможности счастья. Вы такая нежная, такая прекрасная и никогда не узнаете, каким чудом может стать плотская любовь. С вашими неумелыми мальчишками вы обречены на грубую похоть, а со мной... Со мной все будет по иному.
Его губы касались ее шеи и плеч нежными дразнящими поцелуями, от которых у Вари кружилась голова, перехватывало дыхание, а все тело наполнялось блаженным томлением. Одурманенная ласками, Варя слабела в его объятиях.
- Сопротивляйтесь мне, и вы проиграете свое счастье, - его голос обволакивал ее сознание, - Подчинитесь, и я подарю вам неведомый мир.
Отрезвляющее слово "подчинитесь" вырвало Варю из сладкого полузабытья. Она резко оттолкнула Джеймса, отбросила его руки, шагнула назад и остановилась напротив него, бурно дыша и глядя на него сузившимися глазами.
- Вы дьявол, - медленно процедила она, - Теперь я знаю, каков демон-искуситель. Ваш "подарок" можете оставить себе. Я ведь почти поверила вам, пожалела, подумала, что мы можем понять друг друга, стать друзьями, а вы всего лишь хотите!.. Всего лишь! - она задохнулась от гнева.
- Ну почему же "всего лишь", - пробормотал Джеймс, - То, чего я хочу -вовсе не "всего лишь", а довольно важная часть человеческой жизни!
- Напрасные усилия, сударь мой, я не позволю вам ради забавы растоптать мою честь и жизнь! - Варвара смерила его яростным презрительным взглядом.
Она бы нашла, что еще сказать, чтобы передать всю меру своего отвращения к его бесчестному лицемерию, но дверная завеса резко отлетела в сторону и на пороге появился Никита Андреевич.
- Не принял, - глухо произнес он. С некоторым усилием Варя и Джеймс расцепили взгляды и уставились на боярина, пытаясь вникнуть в его слова, - Перстень не принял, о нашем деле с царем говорить отказался, сказал, что не станет утомлять государя мелочами. Потом еще битый час рассуждал о неблагодарности нашего рода и спеси, которую с нас надобно сбить, - Варя и Джеймс переглянулись, - И я, я, боярин Опорьев, молча слушал этого конюха, лотошника, этого..., - Никита Андреевич в бешенстве пнул лавку.