Проклятие черного единорога. Часть вторая

2 Странник

Девочка играла в дубовой рощице. Что-то весело напевая, она танцевала под собственную песенку, прыгала с камня на камень вдоль ручья и кружилась среди молодых деревьев. Было довольно прохладно, но весёлая забава помогала девочке согреться. Грело это зрелище и сердце её отца, наблюдавшего за дочерью из окна башни.

Он мог долго любоваться своим дитя, но дела не ждали. Чёрное перо, лежащее на ладони жреца, заметно потеплело, сообщая о приближении обладателя. Спустя время двери распахнулись.

— Да здравствуешь ты в вечности и бесконечности, сын Ясного Солнца, — тихо произнёс вошедший.

Служитель Единого обернулся, и радостная улыбка озарила его лицо. Этот бархатный тембр, мощный и в то же время гибкий голос мог принадлежать лишь одному существу. Странник, одетый во всё чёрное, был высок, смугл и черноволос. И будто самая тёмная ночь были его глаза: непроницаемые для света, словно вовсе лишённые зрачка.

Гость и Его Святейшество одновременно коснулись ладонями лба и груди, а затем пожали друг другу руки.

— Приветствую и я тебя, о сын Сокрытого Солнца! Да здравствуешь ты в вечности и бесконечности, — торжественно ответил Дэрей Сол.

— Прошу, не называй меня так, старый друг, — произнёс мужчина безразличным тоном. — Уже давно я снял с себя короны, сложил скипетры и не нуждаюсь более в пышных титулах.

— Это твой выбор, друг, и я уважаю его, — кивнул Дэрей Сол.

Он приблизился к выточенному из камня столу, поставил на полированную поверхность два бокала и наполнил их вином.

— Как и я уважаю твой путь пастыря, друг, — проговорил странник, наблюдая за тем, как плещется в графине рубиновая жидкость. — Многим из нас он оказался не по силам…

— Уже столько раз я возвращался к своему сану, — покачал головой жрец. — Человеческие поколения сменяются одно за другим, и ровно через одного преемника я снова и снова прихожу в этот храм и в эту башню, как собственный сын, внук, правнук: Ойур, Витор, Дэрей… — он вздохнул и бережно провёл пальцами по широкому, расшитому золотыми письменами поясу. — Мой путь светел и прям, как путь солнца. Но, признаться, я сам не всегда столь же умело иду по нему, — жрец бросил тяжёлый взгляд на серое небо за окнами. — Знаешь, Сай, порой так сложно… не быть человеком.

— Это потому, что ты слишком любишь их, Сол, — сказал мужчина. — Слишком… Однако эта любовь и делает тебя действительно хорошим пастырем.

— А порой отупевшим слепцом, — тихо признался Дэрей. — Я так уважаю свободу воли каждого живого существа, что позабыл о том, что рыбам — море, а птицам — небо. Я снова позволил им выйти за пределы их ареала.

— Чем же младшие дети Единого тебя расстроили? — На лице странника, будто высеченного из камня, невозможно было прочитать ни тени эмоций, однако его низкий голос проявил скрытую иронию. — Я заметил, что на улицах Самториса беспорядки… Ты снова дал им чрезмерно свободы?

— …И силы, — нахмурился жрец. — Не осознавая того, я дал им силу, с которой не справились их умы.

— Кем они возомнили себя на этот раз — богами? — в голосе мужчины послышалась усмешка, но выражение лица осталось неизменным. — Увы, в истории этот случай не первый, да и не последний…

— Ты прав, друг…

— О, люди — загадка Единого… — Губы странника пренебрежительно скривились. — Их аппетиты возрастают с каждым витком времени… Словно совершенствуя дух, они всё шире раскрывают и некую дыру — бездонный омут, поглощающий свет… Удивительно, что человечество до сих пор не уничтожило само себя. Эти существа способны ненавидеть друг друга сильнее, чем все прочие…

— …Но и любовь их не знает границ, — улыбнулся жрец.

Видя, что его друг нахмурился, Его Святейшество мягко добавил:

— И таланты их бесценны… Посмотри на архитектуру Самториса: храмы, дворцы, музеи, библиотеки, университеты — дело рук человеческих.

— Я вижу смешение стилей, порой абсурдные и нелепые сочетания, — вставил собеседник. — Как можешь ты сравнивать Самторис с величайшими Амиром, Айвалином или Лииаром…

— Верно! — согласился жрец. — Деяния эльфов и сидов прекрасны, однако они предсказуемы, однообразны… Они видят красоту и повторяют её, но… Люди… О, люди! Они находятся в вечном поиске! Их восприятие постоянно меняется! Альвы: и сиды, и эльфы, и тролли, и гномы с цвергами застыли в своих границах… А люди постоянно их расширяют! Они удивляют! Вдохновляют!

— …Раздражают и даже ужасают.

— Да! Все наиболее прекрасные и ужасающие, талантливые и бездарные, любящие и озлобленные души, которые мне довелось встретить на своём пути, были людскими…

— Не забывай, что и предательство присуще исключительно людям, — сухо добавил мужчина в чёрном. — Альвы не меняют своего мнения, а люди подвержены постоянной смене настроения. Сегодня ты им друг, завтра ветер дунул в другую сторону и ты стал их врагом. Они жадны не только до красоты и знаний, но и до власти. Они способны идти по трупам близких: отцов и матерей, возлюбленных и друзей… Только дай им возможность, и они не замедлят указать Единому Его новое место в истории Бытия, а заодно и тебе, о Святейший…

— Мне жаль, что люди твоего мира предали тебя, друг, — с грустью проговорил Дэрей Сол. — Однако я здесь для того, чтобы оберегать людей, а не разгадывать их предназначение и помыслы Единого…

После долгого молчания странник первым нарушил тишину:

— Должен ли я спросить тебя, что случилось? Признаться, я был рад услышать твой зов, но и встревожен немало. Нечасто ты приглашаешь кого-то из нас, чтобы выпить в приятной компании.

— …Ты оценил вино? — оживился Дэрей Сол, поднимая бокал. — Я постоянно работаю над новыми сортами винограда, но так и не сумел превзойти самого себя в юности.

— О да, — его собеседник жестом ответил на молчаливый тост. Он покрутил бокал в руке и, прикрыв глаза, сделал небольшой глоток. — Интенсивный аромат ягод, нюансы пряностей… Кардамон, гвоздика и мята? Знаменитый сорт винограда Мелес — глинистые почвы и мягкий отжим. Выдержан в старых дубовых бочках. Медовая Кровь, — он прищурился. — Даже странно, что такое название для вина пришло в голову именно тебе, о Высочайший.

— Было время, — жрец печально улыбнулся, — когда меня величали иначе. Пришлось пролить немало крови ради установления прочного мира в Энсолорадо.