Темные сестры

Я так не хотела верить в то, что «К» подсунула мне отравленный нож, что истязала саму себя. Может, Райан болен? Некоторые болезни не проявляются внешне, но мешают зельям действовать. Может, мы как-то неправильно его лечили? Мне еще в первый день показалось странным, что…

Я подняла голову, рассматривая лепнину на потолке. Интуитивная догадка постепенно перерождалась во вполне самостоятельную мысль, пусть и дерзкую.

— Что… Не может быть.

«К» любит играть. Любит загадки. Ким, играя в опасные и порой смертельные игры, всегда оставляла лазейку. Иначе ей просто не нравилось, жертва должна была иметь шанс выиграть. Ким не может быть «К», подсунувшей мне нож, но если это она… Райану уже нечего терять.

— Мэнфорд! — Я ворвалась в спальню. — У вас есть сад? В саду есть кордеры?

Мэнфорд стоял у постели Райана на коленях. При виде меня он спешно поднялся. Не хотел, чтобы я видела его минуты слабости. Что ж, хотя бы он любил сына. Он с трудом поднялся, пошатываясь, словно близкая смерть сына вдруг отняла у него добрых лет десять.

— Что ты собираешься делать?

— Из цветов кордера делают разные зелья. Если нож был отравлен, возможно, поможет одно из них.

— Это невозможно. Ты никогда не угадаешь, что именно за яд был на ноже! Кордер может убить его.

— Он и так умрет. Вы можете прощаться и размазывать по подушке сопли, а можете ухватиться за единственный шанс. У меня есть основания полагать, что зелье поможет. Но да, с такой же долей вероятности оно его убьет. Если ничего не делать, Райан умрет через пару часов сам. Если использовать зелье, возможно, выживет. А возможно, умрет быстрее. Решать вам.

Прошла долгая, мучительно долгая минута, на протяжении которой мне казалось, что Мэнфорд скорее позволит сыну умереть, чем разрешит мне работать с зельями. Но наконец он медленно кивнул.

— Делай. Или прощайся. Решай сама. Если он выживет, я тебя отпущу. И тебя, и Стеллу.

— А если нет, отправишь следом, я знаю. Скажи, чтобы нарвали в саду кордеров. Только цветы, не стебли. Часть уже раскрывшихся, часть незрелых. Принесите котел, весы и все запасы для зелий, которые есть. И еще иглы, как можно больше, я сама выберу подходящие.

И вскоре недовольная, но слегка поумерившая пыл служанка принесла искомое в одну из комнат, наспех переоборудованную под алхимическую лабораторию. Когда-то, много десятков лет назад, в каждом уважающем себя поместье было специальное помещение для алхимических экспериментов. Благополучие нас избаловало: приходилось колдовать над опасным зельем, сидя за роскошным мраморным столом.

Я оборвала ярко-красные лепестки, поставила котел на огонь и прислушалась к приятному, немного пряному запаху кордера. Когда-то вокруг нашего дома (кстати, того самого, что построил Конрад) цвел настоящий кордеровый сад. Увы, со временем от него почти ничего не осталось. Садовник выращивал пару кустов, но больше в качестве символа: Кристалл срезала их и ставила в вазу перед приездом особо важных гостей. Я работала с кордером очень давно, во время практики в колледже, но никогда еще не делала противоядий.

Тем временем лепестки в горячей воде начали давать сок. Вскоре кухню и часть столовой заволокло розоватым паром, и пришлось открыть все окна.

— Это поможет? — тихо спросила Сиси, до сих пор безмолвно наблюдавшая за моими приготовлениями.

Я не удостоила ее ответом. Не было сил вести светскую беседу с прислугой, и что греха таить: я запомнила ее пренебрежение. Очевидно, служанка была влюблена в Райана, но меня заперли в этом доме не для того, чтобы быть подружкой для всех трепетных девиц в округе.

Пока зелье весело булькало, я занялась незрелыми цветками. Лепестки в них еще не сформировались, а хрупкие прожилки были тонкими, но прочными нитями, которые следовало достать.

— Ты алхимик? — снова сделала попытку влезть мне под руку служанка.

Из вредности я решила ответить:

— Нет. Но спала с одним алхимиком. Он меня многому научил.

— Варить такие сложные зелья?

— Зелья? А, нет, я про позы и стоны. Про зелья я читала в женском журнале.

С лица Сиси сошла краска, а я хихикнула и убавила огонь.

— Кайла — магистр алхимии, — сказал вошедший в кухню Мэнфорд.

— Не льстите мне, я теоретик. И я даже не уверена, что противоядие верное.

— А мне интересно, как отравленный нож оказался у тебя? Я наблюдаю за тобой, Кайла, ты искренна. Тебе страшно. Ты боишься потерять Райана и все еще его любишь. Значит, ты не хотела его убить. И не знала, что нож отравлен. Кто дал тебе нож?

Я разделила зелье на две чаши. Одну накрыла пергаментом, а во вторую бросила иглы и нити.

— Тот, кто перешагнет через ваши трупы, если вы будете мешать его играм.

— Ким?

Я пожала плечами. Конечно, Мэнфорд знал о Ким. Все знали о Ким.

— Я думал, она в лечебнице.

— Я тоже. Сейчас мы не можем проверить, верно? Но если это Ким — то Райан поправится, так что молитесь, Мэнфорд.

Подхватив поднос с чашками, я направилась к лестнице.

— И на всякий случай проверяйте замки. Ким любит играть с мышками в их домике.

Райана трясло. Жар только усиливался, он что-то бессвязно бормотал и вряд ли понимал, что я здесь. Я различила и свое имя тоже, но не вслушивалась. В ушах звенело от напряжения. И я вдруг испугалась, что не выдержу и потеряю сознание. То ли от усталости, то ли от страха.

— Будет больно, — предупредила я. — Очень. У меня нет ничего, что облегчит боль или усыпит тебя. Придется терпеть. Постарайся, пожалуйста, не двигаться. По возможности. И не кричать. Это меня очень пугает, а делаю я такое впервые. Ты вообще любишь быть у девушек первым, Хефнер.

Райан едва заметно кивнул.

— Тогда вперед, — выдохнула я.

Взяла чашу с раствором и медленно начала лить на рану. Райан заорал так, что я до боли в побелевших пальцах сжала чашу. Только бы не уронить, тогда он попросту свихнется или сердце не выдержит. Кровь смешалась с отваром, рана выглядела еще страшнее, чем прежде. Руки дрожали, из-за чего лила я неровно, порциями, и каждый раз, когда раствор касался раны, Райан выгибался. Я видела, что он старается не двигаться, пытается облегчить мне задачу, но боль была сильнее. От жалости и необходимости мучить его на глазах выступили слезы.

Отвар кончился, казалось, спустя целую вечность. Но постепенно Райан затих и, хоть грудь его тяжело вздымалась, больше не кричал. Как ни странно, в комнату никто не зашел. Хотя наверняка обитатели дома собрались под дверью, а от того, чтобы убить меня, Мэнфорда отделяло лишь осознание, что выбора все равно уже нет.

— Прости, — шепнула я, проводя рукой по светлым волосам, — еще не все. Но потом ты поспишь, обещаю. Даже расскажу тебе сказку. Потерпи немного.