Страница 5 из 16
Охренеть! Обвалилась практически половина потолка пятого этажа, обнажив нутро чердака. Ещё бы чуть-чуть и рухнула крыша, которая, кажется, держалась только за счёт голубиного дерьма, скрепляющего её. Ребра-стропила давно прогнили до черноты, конёк провис, а в кровле зияли дыры величиной с футбольный мяч. Свят, свят, свят… Здесь даже второй раз чихнуть боязно.
А тут вдруг из-под обвала раздался пропитанный болью голос трусоватого козла:
— Помо… ги… помоги, Христом-богом прошу. У меня… детки малые.
— Лежи смирно, сейчас что-нибудь придумаю, — нехотя выдал я, переборов желание добить этого ублюдка.
Прочие бандиты никаких звуков не издавали. Они валялись среди рассыпавшегося на куски перекрытия, запорошённые чем-то белым. И на этом белом хорошо выделялась кровь, шустро струящаяся из пробитой головы гнусавого. Он оказался ближе всех ко мне, потому-то я его первым и увидел. Ну, туда тебе и дорога, мразь.
Осторожно выпрямившись, я поморщился из-за боли, прострелившей спину, а затем медленно двинулся к стонущему бандиту. Мои ноги переступали через обломки, а глаза исследовали тела. Мужичонка в картузе наполовину скрылся под большим куском рухнувшего перекрытия, из-под которого торчали лишь его ноги и жопа, да вытекала кровь. Он погиб как таракан под подошвой ботинка.
Обладателя баса тоже насмерть завалило. А вот трусоватый бандит распластался на полу, придавленный здоровенным бревном и кусками перекрытия. Он ещё был жив и смотрел на меня мутными глазами, тяжело дышал и выплёвывал клокочущую в горле кровь. Кажись, бревно поломало ему рёбра, а то и грудную клетку. На тёмной робе мужика не было видно крови, но на ощупь та оказалась мокрой.
— Терпи, — черство бросил я, ухватился руками за шершавое бревно и попытался его сдвинуть. Сука как же тяжело! Да ещё и мелкие занозы стали впиваться в нежную кожу Никитоса. Ладони вспыхнули огнём, а локтевые суставы едва не вывернулись. Однако я всё-таки сумел приподнять бревно и положить его рядом с раненым, да только тот уже помер. Его остекленевший взгляд уставился в дырявую крышу, а грудь больше не вздымалась. Я перекрестил его кровоточащими пальцами и через миг услышал торопливые шаги, несущиеся с лестницы. Это млять ещё кто?!
В дверном проёме появился скрытый сумраком мужской силуэт, который удивлённо выдохнул:
— Никита?! Ты как тут очутился?
— Тебя искал, — судорожно бросил я Кондратьеву и облизал губы. Во рту сразу появился металлический привкус. Кажись, губу прокусил во время падения.
— Зачем?
— Я потом тебе всё объясню, а сейчас надо уходить отсюда, пока всё не рухнуло. Видишь, какая крыша? — ткнул я вверх и поморщился от боли в запястье, на котором бахромой висела содранная кожа.
— Вижу. Пошли отседова, — согласился маг и сделал шаг вперёд, дабы лучше рассмотреть труп трусоватого бандита. — Он мёртв?
— Угу. Он уже в Аду выбирает на каком масле его жарить будут, — мрачно произнёс я, прошёл несколько метров, схватил Рыжика за плечо и потащил за собой по лестнице. — Они все мертвы. Все четверо. Загнали меня в ловушку и хотели то ли просто ограбить, то ли ограбить и убить. Ты их знаешь?
— Нет, — поспешно ответил парень, быстро шагая рядом со мной по скрипящим ступеням. Его лицо терялось во мраке, посему я не мог рассмотреть царящих на нём эмоций. Лично меня совсем не трогала смерть этого квартета. Они знали на что шли.
— А как ты меня отыскал, Макс?
— Дык знакомцы мне донесли, что какой-то франт разыскивает меня. Я так рассудил, что это разозлённый брат чей-то свидеться со мной желает или жених рогатый. Ну, думаю, дай гляну на него. А тут ты.
— Я по поводу Ядвиги Робертовны. Меж нами ничего нет. Богом клянусь. Она затащила меня в тот чулан, поскольку хотела поговорить о дуэли с Морозовым. Ей ведь стало известно, что он лгал тогда в ресторации.
— Не привираешь? — с надеждой выдохнул парень, вместе со мной выйдя из вонючего подъезда на свежий воздух.
— Вот те крест. Не милуемся мы тишком, — неумело перекрестился я, заметив с пяток местных жителей, кои с опаской поглядывали на дом с рухнувшим перекрытием. Я тут же рефлекторно отвернулся, дабы никто не увидел моего лица.
— Да не скрывайся ты, — повеселевшим голосом сказал Кондратьев. — Никто не донесёт на тебя в полицию, даже када найдут те трупы. Они сами виноваты. А ежели и донесут, то никто не станет расследовать смерть этих простолюдинов. Всё спишут на обвал. Они же не дворяне или купчики какие, дабы ради них что-то делать.
Под конец речи в глазах парня вспыхнула горечь, а между бровей пролегла глубокая складка.
— Убедил, но лучше пошли поскорее отсюда, — проговорил я и быстрым шагом двинулся к дороге.
Рыжик поспешил за мной, едва слышно бормоча под нос:
— Небо упало и разлетелось. Трупы в пыли и крови. А холод и мрак… нет, надо по-другому…
Я усмехнулся и следом чертыхнулся, не обнаружив возле тополей таксомотор. Водитель уехал, хотя полчаса ещё не прошли. Вот гад! И как мне теперь свалить отсюда? Придётся спросить у замолчавшего Кондратьева, в задумчивости покусывающего нижнюю губу.
— Максим, здесь можно поймать извозчика?
— А? — дёрнул он головой, словно от пощёчины. — Чего? Прими извинения, я задумался и пропустил мимо ушей твои слова.
— Извозчики тут бывают?
— А как же? Бывают, но не шибко часто. Хорошо бы дойти до Глинной. Там они много чаще попадаются.
— Ну так пошли, только я руки помою, а то чешутся уже.
Рукомойника, конечно, среди улицы не оказалась, так что я воспользовался протоптанной местными тропкой, коя спускалась по крутому склону к речушке. Надеюсь, в этой воде не водится какая-нибудь приставучая болезнь.
Я опустил в реку кисти рук и сразу же почувствовал холод, вцепившийся в ободранную кожу. Аж защипало, м-м-м… но ничего, перетерплю. Закусил губу и принялся осторожно смывать смесь из пота, пыли и крови, которая до сих пор струилась из мелких царапин и порезов. Кровь не торопилась растворяться в медленнотекущей воде, из-за чего на поверхности возникло рваное светло-розовое пятно. И глядя на него, я сперва даже не понял почему меня охватило волнение, наждачной бумагой облизавшее спину, а потом понял… Нет! Этого не может быть! Цыганка же сказала, что за мной придёт Смерть аккурат после того, как реки покраснеют от крови, но это же… это же всего лишь жменя крови в реке, а в пророчестве упоминаются реки, да и крови в нём явно подразумевалось больше. Так что это? Просто ничего не значащий эпизод или тот самый отрывок из предсказания?