Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 16

Глава 6

В постели мне пришлось знатно потрудиться. Аж во рту всё пересохло, а сердце трепетало, как пойманная в силки свободолюбивая птичка. Но мои старания прошли не зря. Романова пластом вытянулась на кровати, шумно дыша. Её грудь бурно вздымалась, а животик, на который падал пробивающийся между шторами лунный свет, поблёскивал от пота.

— Воды бы… — промычал я, облизав сухие губы.

— Около кровати… душа моя, — отозвалась девушка, перевернувшись на бок лицом ко мне. Теперь лунный свет падал на её крутое, упругое бедро. Я покосился на него, а после перевёл взор на прикроватную тумбочку и с радостью обнаружил на ней силуэт пузатого графина. Бокал искать не стал и принялся совсем не по-аристократически хлебать тёплую воду прямо из графина.

— Мой дикар-рь, — игриво протянула магичка и зарычала: — Р-р-р-р…

— Ах-х, хорошо, — вздохнул я и протянул графин девушке. Та обхватила его ладошками и тоже сделала пару глотков.

— Я с тобой совсем теряю голову, — пожаловалась она, когда напилась. — Уподобляюсь животному.

— Иногда надо выпускать наружу своё внутреннее животное, а то так можно с ума сойти, играя в ежеминутно правильного дворянина, — мудро изрёк я и вернул графин на тумбочку.

— Ты лучше никогда так не говори в присутствии священнослужителей, — хохотнула девушка и потянулась, словно огромная кошка. — Кстати, душа моя, сегодня вечером граф Иван Константинович Камышов изволит устраивать приём в своём особняке. И как ты помнишь, он приглашал тебя посетить его в любое время. Вот мы вдвоём и придём на его приём.

— И зачем нам это? — проворчал я, вспомнив того усатого военного, который свёл со мной знакомство в кинотеатре.

— Как зачем?! — повысила голос Романова. — Неужто ты уже не хочешь прослыть сыном Врангеля? Это замечательный шанс показаться в обществе в новой ипостаси и укрепить слух. К тому же тебе надо продемонстрировать высокую ступень своего дара. Вот и придумай, как показать её на этом приеме. Только придумай поутру или днём, а то сейчас тебе будет не до этого… мр-р-р…

Девушка прильнула ко мне всем разгорячённым телом и стала страстно целовать. А я мысленно тяжело вздохнул… Всё-таки в графине была не живая вода, а обычная, которая лишь немного привела в чувство хилое тело Никитоса. Кажись, придётся задействовать весь свой резерв.

Благо у меня всё-таки хватило ресурсов и второй раз показать Романовой небо в алмазах, после чего она, выжатая как лимон, заснула. Да и я вырубился ненамного позже, чем она.

А вот проснулся я раньше неё и сразу же глянул в сторону окна. Между шторами серела полоска зарождающегося утра. Кажись, пора валить из этого гостеприимного дома. Но сперва нужно разведать обстановку.

Я осторожно встал с кровати, дабы не потревожить девушку, а затем подошёл к окну и раздвинул шторы. Петроград всё ещё был окутан плотным туманом, да ещё и лил мелкий, противный дождь. Возможно, он-то и выгнал из садика охрану. Отлично!

Вернувшись к кровати, я потряс девушку за плечо, а та раскрыла сонные глазки.





— Лиза, не забудь телефонировать Орловой. А мне уже пора…

— До вечера, душа моя. Встретимся на площади Трёх императоров около семи часов, — промычала она, хлопая ресничками.

— Ага. Ты мне только поведай… твой папенька не оставляет разгуливать по саду собак без присмотра охраны?

— Он так не поступает. Боится, что они потопчут цветы, кои так любила матушка, — пролепетала Романова и подставила губы для прощального поцелуя.

Поцеловав её, я быстро оделся, взобрался на подоконник, открыл оконную ставню, обулся и спустился на дорожку перед домом. Прислушался. Вроде бы тишина… хотя… из тумана справа от меня, кажется, донеслось тихое ворчание и клацанье когтей об брусчатку. Собака! Твою мать! Вот тебе млять батя Романовой и не отпускает их погулять!

Хорошо хоть лёгкий ветерок дул со стороны пса, а не наоборот, что позволило бы животине учуять мой дивный запах. Однако мои нервы всё равно зазвенели, точно струны на гитаре, а сам я стал пятиться к дорожке, ведущей через садик к забору.

В душе мигом вспыхнула жуткая досада. Вот я дурак! Безоговорочно поверил Лизе. А ведь надо было, прежде чем вылезать из окна, проверить как-нибудь — есть ли в саду собаки или нет. Видать, мой мозг не до конца проснулся, раз я совершил такую глупость. И теперь мне приходится красться по мокрой брусчатке, слизывать с губ дождевые капли и слушать доносящийся из тумана цокот когтей. Блин, кажется, он приближается! Но собака ещё не учуяла меня, иначе бы она уже бросилась в эту сторону, однако что-то её смущало и заставляло идти по моему следу.

Внезапно нечто неизвестное будто шпагой ткнуло меня в спину. Я рефлекторно отшатнулся и резко обернулся, едва не перекрутившись в области талии. Млять, ветка! Она насмешливо болталась, стряхивая с себя капли и, словно невероятно длинный палец, грозила мне: мол, не суйся сюда больше. И в довесок к её угрозам позади меня в тумане громко рявкнул пёс, а потом ещё раз.

Я тотчас со всех ног помчался по дорожке, разбрызгивая штиблетами лужи, а за мной бросился пёс, которого лаем поддержали другие собаки, азартно рванувшие в эту часть сада. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

У меня зашевелились волосы на затылке, а спина взмокла от напряжения. Да где же этот забор?! Он внезапно вынырнул из молока тумана, и я едва не врезался в него, но всё же успел вовремя притормозить. Потом изо всех сил подпрыгнул и ухватился руками за влажные, холодные прутья. А буквально через один удар сердца лохматый серый пёс схватил меня слюнявыми зубами за левую щиколотку.

— Су-ка! — прошипел я, ощутив боль, пронзившую ногу.

А этот гадский шерстяной урод потянул мою ногу на себя. Я ещё сильнее вцепился в забор и другой ногой ударил по морде пса. Угодил в нос, и собака взвизгнула от боли, разжав челюсти. К сожалению, штиблета слетала с моей ноги, но, к счастью, моя конечность получила свободу, что позволило мне перемахнуть забор и побежать по улице, прихрамывая на босую левую ногу, терзаемую иглами боли. Вслед мне нёсся заливистый собачий лай, а в соседних особняках начали загораться окна. Повезло, что мою удирающую фигуру скрывал туман, а то бы и погоню могли устроить. А так — я хромым сайгаком проскакал пару кварталов и дальше двинулся вихляющей походкой.

Улицы ещё были пусты, а бледно-розовая физиономия солнца только-только показалась из-за черепичных крыш. Светило совсем не грело, а я уже вконец озяб, кутался в промокший от дождя, отяжелевший сюртук и шлёпал по булыжникам босой ногой, постепенно сбрасывающей оковы боли. Эх, сейчас бы в жарко натопленную баньку! Или хотя бы в ванну с горячей водой, над которой курится пар!

Конец ознакомительного фрагмента.