Страница 18 из 22
Первым, запалив фонарь, протиснулся Никола Каманин.
Металлическая винтовая лестница круто ныряла в темноту, непробиваемую для луча фонаря.
- Похоже на давешнее убежище, как ты мыслишь? - спросил Красноморов.
- Похоже, - согласился Каманин. - Но ведь какие хоромы отгрохал... Как будто от кого хорониться думал.
Ступени кончились, Преследователи оказались на дне бетонированного колодца, откуда вел узенький, так что и двум не разойтись, отросток-коридор, в конце которого бился слабенький колеблющийся свет, напоминавший отблеск пламени. Каманин взмахнул рукой, приглашая следовать за собой, и бесшумно отталкиваясь от бетонного покрытия, побежал вперед. Коридор был однако неровен, но с каждым шагом свет, падающий на стены, становился все ярче и лица бегущих казались красными и кипящими от ярости.
Неожиданно Каманин, возглавлявший колонну, резко замедлил шаги и на цыпочках подкрался к тяжелой занавеске, отгораживаюющей тупик коридора. Затем резко рванул занавесь.
В помещении, куда они попали, шум стоял невообразимый. Хрипло вздыхали меха, булькало, вздымая черно-зеленые фонтанчики кипящее в огромном котле варево, лязгали суставы исполинского механизма, помешивающего зелье. От духоты, мутного пара и хлынувшего в ноздри пряного запаха у Красноморова закружилась голова и лоб покрылся испариной.
Женщина с распущенными волосами, закрывающими спину и ягодицы, стояла, вытянув впекред руку. Тело ее, лоснящееся от пота, казалось бронзово-красным. Вот это да, оторопел Красноморов. Микеша как в воду глядела. Баня тут у них. Стыд-то какой врываться. Напротив женщины стоял Ванников Никита, тоже без одежды. Его мокрый от пота живот прикрывал широкий кожаный передник. Лоб и грудь были измазаны копотью. Ванников с бабой напряженно вглядывались в котел, в котором бурлило и плевалось пахучее варево.
Красноморов с Каманиным остолбенело замерли на пороге этой странной бани, стараясь сдержать напор бежавших сзади. Ими овладела растерянность - надо же куда по ошибке вломились. Ванников с бабой их не замечали. Но внезапно женщина оглянулась и лицо ее исказилось. Она стремительно, подобно ящерице, метнулась в сторону, подхватив со скамьи широкую черную простыню. Полка опрокинулась и с нее посыпались какие-то склянки. Женщина швырнула в котел горсть порошка и варево немедленно отплюнулось облаком обжигающего легкие пара. Голый Никита Ванников закрыл лицо руками.
Толпа напирала сзади, норовя втолкнуть Каманина и Красноморова в пропитанную душной влагой комнату. Облако пара на мгновение скрыло фигуру Ванникова. И тогда Красноморов, ощутив в руке пистолет, нажал, не целясь, на спуск. В ушах зазвенело. Потом комнату наполнил резкий вопль Ванникова. "Неужто ранил?" покачал головой Василий. И почувствовал в себе незнакомый ранее охотничий азарт. Каманин, которому удалось сбросить оцепенение, и Олеженька Серебрянин, протиснувшийся сквозь толпу, бросились на крик.
Когда пар и дым перестали резать глаза, Красноморов разглядел Ванникова, извивающегося в руках Каманина и Олеженьки. Красноморову бросились в глаза две зловещие черно-зеленые кляксы на спине Никиты. То были не раны, а плевки варева из беснующегося котла.
- Счистите же, ради бога, счистите... - стонал и хрипел Ванников, - мочи нет терпеть...
- Колдовал Ванников-то, - тихо сказала Красноморову Микеша.
- Не может быть такого... Баня у них тут. И баба его голая была. Видела? Только, как мы появились, умотала куда-то...
- Ох, Васечка...
Микеша махнула рукой и жестом пригласила следовать за собой. За занавеской, сдернутой Микешей, оказалась еще одна железная дверь. Старший из Микешиных братьев потянул ручку, но дверь не поддавалась. Микеша молча выхватила из кармана баллончик и, отстранив от двери брата, нарисовала струей квадрат на металлической поверхности. Однако коридор перекрывала и вторая дверь. Потом - третья, на которой содержимое баллончика неожиданно иссякло. Преследование бежавшей бабы пришлось прекратить.
- Вот поганка! - в сердцах сказала Микеша то ли в адрес подручной Ванникова, то ли по поводу дообновленческого баллончика, который подвел ее в самую неподходящую минуту...
Ванникова отвели наверх. Выяснилось, что пуля Красноморова угодила в котел, а на спину Никиты попали брызги похожей на смолу гущи. Они-то и причиняли жгучую боль. Смолу, напрочь приставшую к спине Ванникова, удалось счистить лишь вместе с кожей. Ванникова, жалкого в его наготе, перевязали лоскутком от простыни.
- Портки хоть дайте надеть, - попросил он.
- Да одевай ты... Смотреть противно...
- Те двери внизу куда ведут? - спросил Каманин.
- Никуда. В тупик.
- А чего там баба твоя делает?
Ванников пожал плечами.
- Букреева, царство ему небесное, ты потравил? - строго вопросил Каманин.
- Очень надобно...
- А кто же?
- Не ведаю.
- Ври да не завирайся. Твой платок?
Каманин показал находку Василия в могильнике.
- Не признаю, - Ванников скривил губы.
- Признаешь - не признаешь, твое дело. А только платок этот твой. И в комоде таких еще дюжина лежит. А этот мы в химическом могильнике засекли, где цианид у предков, царствие им небесное, хранился. А в цианиде том кто-то давеча ковырялся. Интересно, кто бы это мог? Потому что в могильник ты прежде других дорогу разведал.
- Ну, допустим, - по лицу Ванникова проползла гримаса боли. - Ну, допустим, я обронил. Что же теперь-то делать будете?
- Что делать - это мы решим. Ты, следовательно, признался?
- Ну, предположим...
- А вот это другой разговор. А зачем тебе понадобилось Букреева травить?
- А вам что, не надоело ходить под Букреевым? Он же всю общину нашу погубить мог - потому как старый и многое уже понимать разучился. Счеты с технарями сводил - это и младенцу ясно. И законов естества не понимал, как пить дать... Да и вы, я вижу, не очень-то кумекаете... Если по-серьезному...
- А почему в Совете не обсудить, ежели такое дело?
- Не смеши людей, Никола! В Совете! В этом-то болоте... Да и кто б слушать стал?..
- Не всюду у нас болото, - сказал, поигрывая скулами Олеженька. - А Василия, скажи на милость, зачем на смерть верную посылать? Ведь ты, поганая душонка, знал, что он не виновен. От себя подозрение отвести хотел?
- Я что ли на смерть его посылал? - Ванников даже ухмыльнулся. - Это народ решил. Народ-то верил, что не своей смертью Букреев помер. Вот и подумали - кому кроме Василия Красноморова? Вроде больше и некому. Технарь еще тот. В посыл-то верят многие - и горожане и селяне.
- И ты веришь тоже? - выступил вперед Красноморов.
- Меня ты не первый день знаешь, Василий Егорыч...
- Брешешь ты все, Никита Ванников! - громко крикнула Микеша и все обернулись на звук ее голоса. - Полюбуйтесь, господа, если вам его "баньки" мало, в какие игры он играл со своей бабой.
В руках у Микеши была восковая кукла. Василий с удивлением узнал в этой фигурке себя - растрепанные кудри, непонятно из чего сделанные отчаянно синие глаза из-под насупленных бровей. И сдержанность Красноморовская, и скрытность, и даже помятость и пристукнутость были подмечены и переданы неизвестным ваятелем. Из головы, из груди, живота этой странной куклы торчали иглы.
- Полюбуйтесь, господа! И волосы васечкины. Настоящие. Меня не проведешь.
Мужики изумленно рассматривали куклу.
За оконной, длинной до полу занавеской послышался шорох. Все, как по команде, повернули голову на этот звук. Красноморов успел заметить тонкую женскую руку, которая высунулась из-за темно-зеленой ткани и бросила что-то на середину комнаты. Тотчас же раздался легкий хлопок. Ванников вскочил со стула и бросился к окну. Василий хотел последовать за ним, чтобы задержать беглеца, но от резкой боли в глазах закружился на месте с вытянутыми вперед руками и едва не потерял сознание. Где-то поблизости разбилось окно.
В комнату вливался морозный пар. Кто-то догадался распахнуть второе окно и едкий газ выдуло ветром. Откашливаясь и вытирая рукавом слезы, Красноморов выглянул наружу.