Страница 4 из 87
ПРОСТЫХ ПУТЕЙ НЕ ИЩЕМ — И СЛАВА БОГУ!
Я много раз видела в интернете ролики, где люди под действием адреналина делают чудные вещи: поднимают машины, бегут быстрее Усейна Болта или высказывают начальнику в лицо всё, что о нём действительно думают… Оказалось, я тоже не из робкого десятка.
Услышав слова Мэгги про то, что меня следует убить, я резво слетела с койки, запрыгнула на соседнюю и, скача прямо по кроватям, составленным в ряд, с боевым кличем индейцев апачи рванула прочь.
— Э-э-э. — протянула Мэгги где-то сзади. И отчаянно крикнула мне в спину: — Да не бойся ты! Я просто пошутила!!!
Хреновое же у тебя чувство юмора, Маргарет, если так.
В общем, на всякий случай я ей не поверила.
Ведь я, судя по всему, — типичная «попадан-ка», как это принято называть в современном фэнтези. И пусть книги о девушках, провалившихся в другую реальность, никогда не привлекали меня как читателя, изредка я оказывалась втянута в процесс их создания. Одна моя подруга пишет такие романы — очень простые и очень востребованные — и иногда является ко мне в студию, разводя руками: «У меня небольшой затык в сюжете. Можно я об тебя подумаю?» И хотя в её умненькой голове бродит немало восхитительно-диких идей, чаще всего для своих историй она выбирает простые, как топор, шаблонные решения. Так принято в её нише лёгкой литературы, в которой она уже преуспела и на которую подсела, не решаясь экспериментировать с чем-то другим из-за риска провала. Она нередко меланхолично шутит о том, что продать свободу в обмен на славу было самым смелым решением в её жизни. И может быть, самым глупым. С другой стороны, эти книги приносят радость читателям. Весьма простую, односоставную, зато быструю, как бокал шипучего шампанского.
Так или иначе, я знала, что большая часть типичных сюжетов про попаданок сводилась к двум крайностям: либо попаданку пытались уничтожить, либо соблазняли.
Соблазнять меня Мэгги вряд ли станет, а вот убить уже пообещала. Так что пошутила она или нет, а я сваливаю. Койка, койка, прыжок, еще койка.
Впрочем, далеко убежать не получилось.
Я домчалась до высоких резных дверей в конце зала и распахнула их. Впереди ждала воля, пахнущая книгами и стариной, а мной двигала безбашенная смелость человека, попавшего в сказку.
Кто же знал, что в сказке будет порожек.
Незаметный.
Как в дурной комедии, я полетела вперёд и вниз, морально готовясь второй раз за день встретиться с полом. Но нет. Дурная комедия вдруг превратилась в мелодраму: кто-то бросился ко мне сбоку с невероятной скоростью, чьи-то руки успели подхватить меня и резко вернуть в вертикальное положение. Потом спаситель так же нечеловечески шустро сделал шаг назад и застыл с мрачной рожей: мол, не было ничего, вам показалось.
…И только в воздухе остался мерцающий серебристый след, признак свершившегося колдовства.
Меня спас не кто иной, как Артур Ван Хофф Что-то Там.
Высокомерный франт стоял навытяжку в лучах солнечного света, проникающего сквозь высокое арочное окно, а рядом с ним в тени горбился другой знакомый персонаж: крючконосый мастер Говерик.
Я посмотрела на них, вздрогнула и деловито кивнула:
— Спасибо! А теперь мне надо идти, — что бы это ни значило в моём положении.
После чего попыталась шагнуть прочь. Чёрта с два! Артур протянул руку и схватил меня за плечо.
— Стой, — сухо произнёс он.
С тем же успехом он мог ничего не говорить: его хватка — безболезненная, но совершенно стальная — в любом случае не оставляла мне шансов.
— О’кей. Стою, — пробормотала я и, чтобы исправить неравную ситуацию, гордо задрала подбородок.
Наши взгляды встретились — по-настоящему, надолго, впервые с момента моего появления в этом мире, — и я вдруг отчётливо поняла, что разразилась катастрофа.
Я всегда была падкой на красоту — поэтому и стала искусствоведом, — и вот при ближайшем рассмотрении оказалось, что рядом с Артуром я совершенно не могу нормально функционировать.
Мы уже выяснили, что в общем и целом он выглядел хорошо: презентабельно, слегка чопорно, так и хочется вырезать этого типа из местного интерьера и вставить в какой-нибудь эстетский сериал о студентах-гуманитариях.
Но теперь, заглянув ему в глаза, я осознала, что у меня реальные проблемы. Несостоявшийся художник во мне требовал рисовать этого чужака, а не ругаться с ним. Рисовать, любоваться, описывать всевозможными метафорами и, может, ваять в мраморе…
Лимон и мёд, а не глаза, вот что это было. Патока и карамель. Тридцать тысяч тонн ледяной нуги, соблазнительной и будто обжигающей, столь она холодна; бездонный провал в другое измерение, полное шелков, кашемира, коньяка и солнечного света на закате.
Кажется, Эдинброг порядком удивился, когда чокнутая землянка замерла с таким ошарашенным выражением лица. Я сумела моргнуть, только когда в дверях показалась запыхавшаяся, раскрасневшаяся Мэгги. Догнала-таки.
— Я просто… Попробовала… Пошутить, говорят, земляне любят чёрный юмор. Сказала, что. — Мэгги кратенько пересказала наш недавний диалог. — А она.
Артур покосился на мастера Говерика. Тот пожал плечами и набросил на седую голову капюшон: я в домике.
Артур закатил глаза, потом сузил их и мрачно сказал Мэгги:
— Чувство юмора у тебя отстой.
Я было одобрительно кивнула, но колдун тотчас перевёл суровый взгляд на меня:
— Никто тебя не будет убивать. А жаль: это было бы очень удобно.
Ах ты, засранец.
Поджав губы, я максимально независимо дёрнула плечом:
— Ну и каков тогда план? Как я понимаю, вы все тут не очень-то рады, что вызвали меня вместо тигра? Кстати! — Я всполошилась, вдруг вспомнив о своём коте и квартире. — А что сейчас с Уорхолом?! Предназначенный для другой планеты зверь в новостройке — это же кошмар! Кого хотя бы вызывать в такой ситуации — МЧС? Гостбастеров? НАСА?
Глаза Артура в очередной раз наполнились изумлением, но он тотчас же профессионально его потушил. Мастер Говерик проворчал что-то вроде «Изыди, дух землянский!», а Мэгги достала блокнотик и записала туда пару слов. (Как я узнала позже, она собирала словарь иномирных терминов.
Мой краткий бенефис дал ей аж четыре новые штуки. Мэгги была довольна.)
— Тигр превратился обратно в кота, — мрачно ответствовал Ван Хофф Гордый. — Ты забрала себе всю энергию, которая должна была закрепить его новый облик. Мою энергию, между прочим.
Жлоб.
— Когда животное становится фамильяром, его физические показатели улучшаются, чтобы он стал достойным своего хозяина.