Эпидерсия

Свободных мест в кабаке, естественно, не оказалось, – у входа кучковалась разочарованная толпа. Но один из оперативников ОБЭП, назначенный старшим в их группу, извернулся дать на лапу охраннику, и живцы просочились внутрь. Причём для взятки были использованы купюры с невидимой краской, которые ранее пометили в присутствии понятых. Помимо Глеба и оперативника в группу входила ещё одна девушка – студентка музыкального училища в длинном вечернем платье. Петрович решил, что в таком составе они выглядят правдоподобнее. Правда, выбор напарницы казался несколько странным.

Яра-Ярослава сразу сказала, что она – вещунья и сейчас расскажет про окружающих всю правду.

– Первым делом открой подноготную официанта, – предложил корр. – Это главный клиент в нашей операции. У него будет контрольная закупка.

– Про официанта не могу, – принялась оправдываться Яра. – Он мечется туда-сюда, а мне надо в глаза человеку взглянуть. Душу его рассмотреть. Вот, например, ты, Глеб.

– А чего сразу я?

– Вижу в твоем сердце огромную неуверенность в себе. Особенно в отношениях с женщинами. Так бывает с людьми, которых в прошлом постигла большая неудача в любви. Или ты, Паша, – вещунья повернулась к оперативнику.

– Пойдем лучше танцевать, Яра, – поспешил перебить девушку обэпник. – А то за этими разговорами мы больше похожи на заговорщиков, чем на отдыхающих. Спалимся.

Они отправились на танцпол. А Глеб принялся грустить. Потому что перед армией его и правда постигла большая любовная неудача. Он делал знаки внимания одной девушке, и вроде бы рассчитывал на взаимность. Во всяком случае, она его не отталкивала и даже несколько суббот подряд приходила на свидания. Но всякий раз просила проводить её не к собственному дому, а к непонятному месту в отдалённом районе. А вскоре всё встало на свои места – глебова пассия объявила, что выходит замуж за другого.

– Ты очень хороший, – объясняла девушка. – И у нас могло получиться. Но мне не оставили выбора. Ты вообще первый, кому я говорю о своей будущей свадьбе. Даже мои родители пока не в курсе.

Глеб не испытал никакой радости от того, что раньше всех узнал о новом повороте в судьбе своей избранницы. А потом ещё и выяснил, что жених живёт в том самом отдалённом районе. То есть девушка проводила вечер с одним, а ночевать шла к другому. Сама собой расшифровалась и фраза «мне не оставили выбора» – стало известно о залёте несостоявшейся подруги от будущего мужа. Оттого и спешили со свадьбой.

Юноша переживал жутко. Его до сих пор будоражила та история, хотя времени прошло немало, и всё закончилось безвозвратно. Уже в армии он получил от неё письмо с извинениями и предложением продолжить отношения, поскольку «муж оказался не тем человеком, с которым хочется провести всю жизнь». Но Глеб, поразмыслив, понял, что простить не сможет, и написал в ответ: «Извини, но ты для меня умерла. В фигуральном, естественно, смысле».

* * *

Послушав в ресторане пару часов предсказания вещуньи, они попросили счёт (у официанта, а не у девушки). Оперативник вот-вот должен был объявить о контрольной закупке. В ожидании кульминации Глеб отправился в туалет, и, возвращаясь обратно, наткнулся на давнего знакомого. Залесск – городок небольшой, случайные встречи происходили здесь постоянно, но элитный ресторан не тянул на то место, в котором вращались люди глебова круга. Тем не менее, перед ним собственной персоной стоял Петька Кирьянов – ещё один парень из их двора, недавно ставший большим авторитетом.

Петька не входил в их детскую компанию. Он был чуть постарше, и пока товарищи Глеба рубились в ножички, ефрейтора ВДВ Кирьянова отправили воевать в Афганистан. Оттуда парень вернулся совершенно лысым и с измененным сознанием. Говорили, что он побывал в плену у душманов, но сам Петька никому ни о чем не рассказывал. Зато его дикий норов быстро сделал из бывшего десантника лидера одной из самых жестоких банд города. И носил этот лидер издевательскую кличку «Кучевявый».

Ужасов, которые творила петькина мафия, Глеб лично, слава Богу, не наблюдал, но регулярно встречал Кучерявого, когда приходил навестить свою мать. Бывший сосед до дому рассекал на «Феррари» с выдвигающимися фарами, и когда проезжал мимо, врубал осветительную систему машины. Получалось, что он как бы подмигивает знакомому глазами своего авто. Из «Феррари» при этом рэкетир не выбирался, и сейчас заговорил с Глебом впервые после детства.

– Привет-сто-лет, – Кирьянов одной рукой стискивал глебово запястье, а другой поправлял массивную цепь на шее. – Как дела? Женился? Дети есть?

– Да какой там, пока даже не планирую, – ошалел от напора юноша.

– Правильно, нечего нищету плодить, – одобрил Кучерявый и бросил презрительный взгляд на свитер юноши.

– Слушай, Петька, – вспомнил Глеб о важной просьбе, которую давно хотел адресовать знакомому бандиту. – Ты же наверняка знаешь ребят, которые в нашем Заречье… это… промышляют?

– А что? – набычился Петька.

– Понимаешь, год назад прямо на улице, в Заречье, убили моего друга. Мишку Тюнина – может ты его знал, он комсоргом был в нашей школе. Представляешь, просто так грохнули – у него с собой не было ни денег, ничего. Он вообще мухи в жизни не обидел. Никто не понимает за что…

– По беспределу значит, – вынес вердикт рэкетир.

– Ну да. Я сдуру обещал его жене найти убийц. Не ради мести, а хотя понять, что это было? Может он сам виноват, и теперь его семья в опасности. А может это глупое стечение обстоятельств…

– Наверняка наркоманы, больше некому. Иначе бы я знал, – почесал лысину Кучерявый. – Ничего не обещаю, но по своим канал пробью. Жди, я тебя разыщу, если что.

– Вот спасибо, – облегченно выдохнул Глеб. – Сам то как? Плодишь нищету?

– Я в шоколаде, – подбоченился Петька. – Смотри какие парни мне теперь в рот смотрят.

– Да уж, – завистливо протянул корр, разглядывая за спиной у бандита трёх шкафообразных телохранителей.

– Я им что угодно могу приказать, – хвастался Кирьянов. – Хочешь, они сейчас охранника ресторана отмутузят?

– Да что ты, не надо, – испугался Глеб, но Петька уже успел сделать знак своему подчинённому.

Шкафообразный схватил работника ресторана за шиворот и врезал опешившему мужику кулаком под дых. Тот охнул и завалился на бок. Другие охранники заведения не придали случившемуся никакого значения, словно так и надо. Но рядом за столиком располагалась компания, накачавшаяся до состояния, когда для полного счастья не хватает только драки. Компания вскочила со своих мест, телохранители Кучерявого выступили вперёд, и через секунду весь зал превратился в арену побоища.

Трещали стулья, в разные стороны летели капли крови и выбитые зубы. Глеб спрятался за выступ в стене. С его весовой категорией здесь ничего не светило. Петька минут десять восхищённо наблюдал за махачем, и даже сам пару раз приложил кого-то. А потом достал пистолет, и шарахнул из него в потолок. Раздался жуткий грохот, и прямо на столы рухнул кусок штукатурки, запорошив их, словно инеем.

– Всё, хватит, – крикнул бандит, и махнув Глебу, вальяжно побрёл к выходу.

Побитые телохранители заковыляли следом. Посетители заведения возбуждённо перешёптывались. Окровавленного официанта, обслуживавшего столик с контрольной закупкой, за руки и за ноги оттаскивали в подсобку. Корр попытался вернуться к напарникам по операции, но тут заметил Петровича, который ругался с администратором зала.

– Чего же вы не задержали погромщиков? – набросился на старшего лейтенанта юноша. – Вы же милиция!

– А зачем? – отмахнулся старлей. – Кирьянов – хозяин «Метели», хоть и тайный. Имеет право.

* * *

Печаль Петровича стала понятна после того, как выяснилось, что взятому на крючок официанту предъявить мошенничество невозможно. Во-первых, он с производственной травмой попал в больницу. А во-вторых, счёт для столика с живцами, в котором наверняка не сходились цифры, оказался залит кровью, и восстановлению не подлежал. Ко всему прочему, охранник после побоища вымыл руки, и cтёр с них несмываемые чернила. Так что и обвинение во взятке не прокатило.