Эпидерсия

– Жаловаться – сколько угодно, – равнодушно парировал санитар и махнул рукой в направлении приемной своего начальника.

– И не надо передо мной размахивать вашим редакционным удостоверением, не поможет, – главный по дурдому оказался меланхоличным занудой и к тому же жутко картавил. – Мы журналистов уважаем, но беспокоить пациентов в момент их глубочайшего кризиса против всех правил. Кем бы вы ни были.

– Хорошо, – смирился Князев. – А вы можете сообщить мне как представителю СМИ, содержится ли Роман Григорьевский в каких-то особых условиях, учитывая многочисленные уголовные обвинения в его адрес?

– Вообще ничего не знаю ни про какие уголовные обвинения. Хотя у нас многие пациенты с таким шлейфом. Не в себе граждане, сами понимаете, – пролепетал врач, и вглядевшись в злобный оскал собеседника добавил. – Серьезно говорю, мы люди маленькие.

– Я вижу, – продолжал злиться Глеб. – А про русский мумиё, который в вашей больнице испытывают, тоже не в курсе? Или это тоже секретная информация?

– Ну почему, про мумиё могу, это как раз не тайна, – неожиданно оживился начальник психов. – Мы его давно испытываем по просьбе нашего губернатора.

– А при чём здесь губернатор?

– Откуда я знаю? Моя работа – не вопросы задавать, а дело делать.

– И каковы результаты испытаний? Правда, что это лекарство от всех болезней?

– Понимаете, – задумался врач. – Можно и так сказать, хотя будет ненаучно. В изучаемом препарате – считай вся таблица Менделеева. С ним организм пациента получает такой шок, что произойти может всё, что угодно. Но дело не в терапевтическом, а в психологическом эффекте. Многие люди, у которых неизлечимые недуги, – рак, вич или что-нибудь по нашей части… Сами больные или их родственники ради надежды на спасение готовы поверить в любую несуразицу. И иногда это, как ни странно, помогает.

– Но с научной точки зрения это мумиё – продукт шарлатанов или реальное лекарство? – не отставал корр. – Нобелевскую премию за него дадут?

– Навряд ли. С научной точки зрения это полная фигня. Только я вам этого не говорил.

Едва Глеб добрался до редакции, его позвали к телефону. Звонил пресс-атташе областного КГБ. Всесильное ведомство, конечно, уже называлось иначе. Но аббревиатуры менялись чуть ли не каждый год, поэтому путались даже сотрудники учреждения. Впрочем, название сути не меняло – структура оставалась грозной и загадочной. Хотя и с пошатнувшей репутацией на фоне публикаций о жертвах сталинских репрессий.

– Говорят, ты русским мумиё интересуешься? – помурлыкал в трубку капитан Авдеев. – Могли бы посотрудничать на этой почве.

– Неплохо у вас поставлена информация, – поразился Князев, и про себя выматерил картавого главврача.

– Не без это, – даже на расстоянии было понятно, что пресс-атташе триумфально улыбается. – Так что, подскочит к тебе наш человечек? Только не в редакцию. Выходи через полчаса в соседний сквер.

Глеб отлично понимал, что беседу с ним гебисты в своих документах наверняка проведут как «работу с информатором». Или вообще – без его ведома запишут в тайные агенты ради отчетности. Если потом это где-нибудь выплывет – он получит клеймо на всю жизнь. Но разобраться в загадке смерти Ромки очень хотелось. Поэтому Князев решил рискнуть. И через полчаса сидел на заднем сидении машины с «человечком» в штатском, как и положено – невзрачным и очень знающим.

– Создатели русского мумиё несколько лет назад вылечили от онкологии жену губернатора, – рассказывал сотрудник. – А тот в знак благодарности решил приютить их в нашем регионе. На прежнем месте у них возникли какие-то проблемы с властями. Но ладно бы просто приютил. Шарлатанами больше, шарлатанами меньше – какая разница. Но эти эскулапы, мать их, притащили сюда и свою «крышу». А это этническая преступная группировка. Сечешь?

– Секу, – кивнул корр. – И эта ОПГ схлестнулась с нашими бандитами. Так?

– Точно, – обрадовался чекист, хотя повод для восторгов выглядел так себе. – И вот теперь мы хотим понять, как эти персонажи отреагируют на то, что интерес к ним проявляют журналисты. Вот тебе адрес – сходи к ним и скажи, что хочешь написать статью о русском мумиё. Нас интересует, как они поведут себя и за какие рычаги начнут дергать. Думаю, для тебя это безопасно. Но если что – получишь звезду героя посмертно.

– Ладно, схожу, – без особого энтузиазма откликнулся Глеб. – Но у меня встречное предложение. Вы не могли бы проверить следователя угрозыска Гришина? Похоже, он вешает нераскрытые убийства на пациента дурдома Григорьевского и ещё с помощью этого несчастного отмазывает настоящих преступников. Чует моё сердце, это как-то связано с мафиозными делами русского мумиё.

* * *

Создатели «лекарства от всех болезней» располагались в подвале жилого дома в Задолье, и их помещение напоминало растревоженный муравейник. Среди хаотично разбросанных коробок бродили люди – то ли выполняя какую-то загадочную миссию, то ли просто так. Глеб с огромным трудом отыскал в недрах подвала директора фирмы. Им оказался добродушный румяный бодрячок, внешний вид которого никак не вязался с рассказами об этнической преступной группировке.

– Вообще, мы не заинтересованы в рекламе – заказов у нас на несколько лет вперёд. Гораздо больше, чем можем исполнить, – честно признался директор. – Но раз уж пришли – спрашивайте.

– Вы не могли бы дать контакты людей, которым помог препарат, – попросил Глеб. – Я бы с удовольствием побеседовал с ними об исцелении.

– Не уверен, что смогу здесь помочь, – принялся мутить румяный парень. – Здоровье – такая специфическая тема, что о ней редко кто соглашается говорить публично. У нас имеются публикации о нашем препарате. Взгляните – может используете что-то и для своей статьи.

И он всучил Князеву альбом с газетными вырезками. В нём были собраны материалы районных и ведомственных газет, написанные невероятно кондовым языком, и в основном посвящённые изобретательнице препарата. Она оказалась не врачом, а видным химиком – доктором наук или даже академиком. И, как понял юноша, являлась матерью директора фирмы. В публикациях назывались несколько имён излеченных, и эти благодарные пациенты в красках описывали, как уникальный русский мумиё спас их от смертельных недугов.

– Кажется, у нас тут тоже есть один человек, который мог бы с вами пообщаться, – оторвал корра от чтения хозяин кабинета.

Директор умчался в глубины муравейника, и вернулся с удивительно знакомым парнем. Глеб вгляделся, и понял, что это никто иной, как наркоман Алик.

– Привет, – бывший зек тоже узнал журналиста и протянул руку.

– Вы знакомы? – разочарованно протянул босс «Русского мумиё».

– Типа того, – Князев не хотел вдаваться в подробности. – То есть Алик, получается, – из тех, кто вылечился вашим чудо-препаратом? От чего? От желания вернуться на зону?

– От наркомании, – пробурчал исцелённый, одергивая рукава своей рубашки и прикрывая исколотые руки.

– Давайте поступим так, – вернулся к исходному директор. – Сейчас мы не готовы к общению с представителями СМИ. Составьте список вопросов в письменном виде, и принесите его мне. Ответим максимально оперативно. Вы же видите – мы открыты для прессы, только ваш приход застал нас несколько… э-э-э… врасплох.

В тот день Глеб обедал на кухне у матери. Но, едва он поднёс ложку ко рту, стекла во всём доме сказали: «Блямс!». И приняли на себя ударную волну от взрыва, позвучавшего во дворе. Послышались звон осколков и вой противоугонных сирен. Князев выскочил на улицу. На газоне, раскинув руки и затапливая снег кровью, лежал Петька Кирьянов. В паре метров – оторванная лысая голова рэкетира. А рядом дымилась перевернутая на бок и покорёженная «Феррари». Фары подорванной киллерами машины, словно в конвульсиях, высовывались и убирались обратно.

Глава 6. Свастика в почтовых ящиках

Глеб думал, что после репортажа об убийстве предводителя самой известной банды Залесска ему минимум месяц будут сниться кошмары. Но видения в ближайшую же ночь оказались совсем не про оторванную голову Петьки. Ему приснилось нечто ещё ужаснее.