Ты моя одержимость

Я подтягиваю тебя ближе, мягко придерживая за икры. Задираю твои ноги. Целую щиколотки. Пробегаю губами. Жадно. Прихватываю зубами. Кайфую от дрожи, что сотрясает твои ноги, сводит мускулы ощутимыми судорогами.

- Ты меня утопишь, - шипишь.

Хватаешься за бортик. После чуть сползаешь и вцепляешься в сверкающую ручку, случайно переключаешь джакузи на режим интенсивного водного массажа.

- Возможно, - усмехаюсь и забрасываю твои ноги к себе на бедра. - Теперь ты стала еще мокрее. Истекаешь от желания насадиться на мой хер. Предлагаю тонуть вместе. Тогда будет гораздо горячее.

- Нельзя заниматься сексом в ванне, - отрезаешь и отворачиваешься.

Дергаешь ту дурацкую ручку, жмешь на все подряд кнопки. Пробуешь отключить массаж, но вместо этого врубаешь светомузыку. Неоновые огни подсвечивают пену, окрашивают наши голые тела яркими отблесками.

- Давай проверим, - срываюсь на рычание.

Накрываю твои ягодицы ладонями, подтягиваю вплотную. Заставляю тебя скрестить ноги за моей спиной.

- Ты что творишь? - бормочешь и округляешь глаза. - Прекрати. У нас ничего не получится в воде. Так не делают.

- Кто сказал?

- Я читала.

Выпаливаешь и заливаешься краской. Смущаешься сильнее, чем когда заглатывала мой орган под корень и облизывала яйца, грела плоть во рту.

- Занятно, - криво ухмыляюсь. - И чего пишут?

- Не важно, - отмахиваешься. - Бредовая статья в женском журнале. Попалась на глаза, пока я листала один из выпусков в парикмахерской. От скуки. Сама бы я такое не стала искать. Ну в общем, забудь.

Мило оправдываешься.

Полный улет.

- Выкладывай, - требую я. - Любопытно же.

- Нет.

- Интрига.

- Хватит издеваться.

- Признавайся.

- В чем? - выгибаешь брови.

- Почему нельзя трахаться в джакузи?

-Ты очень пошлый.

Толкаешь меня кулаком в грудь. А я перехватываю запястье и зацеловываю, покусываю, принуждая тебя затрепетать. Знаю все чувствительные места на твоем теле. Все точки. Давно успел изучить.

- Отвечай или накажу, - обещаю тебе.

- Как накажешь? - щуришься.

Ты ждешь слов, но я всегда выбираю действия. Двигаю бедрами, привлекаю тебя теснее и крепче. Прохожусь раздутым от похоти членом по твоим складкам. Моя очередь дразнить и заводить. Толкаюсь в тебя, но проникать не спешу.

Дьявол. Я близок к разрядке. Готов обкончаться как последний сопляк. Ведьма. Это ты виновата. Слишком горячая. Скользкая. Изнывающая. Истекающая. Как пес на сучку стойку делаю. Еще секунда - взорвусь.

- Вода смывает смазку, - заявляешь ты сквозь стон, ерзаешь, пробуя отодвинуться, но только сильнее вжимаешься. - Будет больно. Даже проникнуть не выйдет. Вот о чем говорилось в статье.

Пора завязывать с болтовней.

- Нет, Тимур, нельзя!

-Аты пробовала?

- Нет, но...

Я насаживаю тебя на свой воспаленный от дикой жажды хер. Нанизываю на член как на нож.

Нежно и медленно, но так мощно, что ты захлебываешься воплем.

- Было больно? - оскаливаюсь.

- Н-нет, - роняешь пораженно.

- И не будет, - обещаю. - Хотя ты заорешь. Громко. Очень громко. Сорвешь голос. Но уж точно не от боли. Клянусь, ты свое имя забудешь. Не только все эти дебильные статьи.

Я сминаю твои ягодицы. Щипаю. Заставляю тебя вскрикивать и прогибаться, отзываться на каждое движение.

Толчок. Еще толчок. Глубже. До самой сути. До нутра.

- Ты же в курсе, какая ты одурительная? - рычу.

- Нет.

Подаешься вперед и прикусываешь мою нижнюю губу. Показываешь зубы. И черт, я это ценю. Потом скользишь языком по следам от захвата, просто зажимаешь между губами. Не целуешь, а ласкаешься.

- Жаркая, - в твой рот выдыхаю. - Тугая. Тесная. Упругая. Внутри будто бархатная. Нет, как из шелка. Но держишь цепко. Ты горячее пекла, а умудряешься затягивать в рай.

Каждое слово - новый толчок. Рывок вперед. Вхожу до предела. Выгибаю твое тело. Оборачиваю вокруг себя и трахаю.

Ты стонешь. Всхлипываешь. Кричишь. Дрожишь и разбиваешься в моих руках, на части раскалываешься. Ногтями царапаешь плечи, раздираешь кожу до крови.

Да, черт раздери. Давай. Дари мне свой огонь. Страсть. Похоть. Любовь. Все твои эмоции хочу сожрать. И тебя саму заодно. Обглодать до костей, но сперва вылизать. Везде, даже в самых запретных местах. Все забрать. Без остатка.

Мой член растягивает тебя. Ходит как поршень. Яйца печет от ощущения того, как сильно ты течешь на моем органе. Наливаюсь свинцом. Плавлюсь.

Мозг отрубается. В хер утекает.

Девочка моя. Какая же ты.

Моя, моя, моя.

Никогда не молился ни Богу, ни Дьяволу. Ждал, пока ты придешь. Только перед тобой я всегда на коленях. А как еще обращаться с идеальной женщиной? С той, что стала моей судьбой. Явилась и убила наповал. Единственным выстрелом.

- Тимур, - шепчешь. - Тимур!

Вспыхиваешь и сгораешь. Ловишь ритм. Отвечаешь на мои толчки. Содрогаешься и застываешь. Но я чувствую твою дрожь. Там. Внутри. Тугие стенки сдавливают хер гораздо сильнее и крепче. Выдаивают.

- Ты первая, Вероника, - бросаю я.

Закрываю твой рот поцелуем. Шлепаю по заднице. Сочно. Смачно. Так, что вода выплескивается.

Ты кончаешь. Раскалываешься и дико сокращаешься на моем члене. Трепещешь. Лихорадочно. Мелко. Сладко. Пронизываешь своей горячей дрожью насквозь. Простреливаешь бешеным напряжением.

Я разряжаюсь на твоем последнем спазме. Заполняю твое тело семенем. Помечаю собой так, что никакая вода не смоет.

Моя ты. Колдунья. Ведьма. Моя! Клянусь тебя оберегать. Горе тому, кто рискнет отобрать. Порву на кровавые лоскуты.

- Люблю... люблю тебя.

Проклятье. Мы выдаем это одновременно. Смотрим - глаза в глаза. Дышим друг другом. Пусть мир взрывается, мы так близко, что плевать на осколки.

Глава 27

Я понимаю, что надо вернуться в реальность, но момент нашего единения хочется растянуть до бесконечности. Тимур возносит меня до небес, доводит до исступления, погружает в блаженство. После такого падать на землю особенно больно.

Черт возьми. Почему я вышла из спальни? Почему не продолжила дремать в горячих объятиях любимого мужчины?

Глаза режет острая боль. Мои пальцы дрожат, и я чудом успеваю поставить стакан обратно на кухонный стол. После жаркой ночи получаю ледяной душ.

Я жалею, что выскользнула из постели, желая приготовить завтрак. Романтическое утро после первой брачной ночи. Попытка продлить наше пребывание в раю. Хотя я с трудом представляла, какое именно блюдо стану готовить, ведь кроме моих коронных блинов похвастаться нечем. Теперь же вообще замираю на месте, позабыв обо всех идеях.

В голове пусто. Тело колотит.

Кто мог оставить эту записку на кухне?

Я протягиваю руку вперед, намереваясь подхватить белый лист, изучить поближе, но в последний момент отказываюсь от своей затеи. Прозвучит глупо, но бумага кажется мне ядовитой. Стоит дотронуться - пропитаюсь отравой насквозь.

Всего пара фраз выведено черным шрифтом. Лаконичное послание.

«Беги. Он все знает. Он убьет тебя, как убил твою мать».

Я возвращаюсь в прошлое, в день, когда узнала о гибели мамы. Слез не было. Сперва. Только дикий шок. Ледяной трепет разливался под кожей и сковывал стальными цепями. Но позже я разрыдалась, сжимала пулю, которая отняла жизнь моего самого близкого человека, и ощущала, как пылает ладонь, как безжалостно клеймит ее раскаленный свинец. Я и тогда не верила в историю про самоубийство, теперь же есть доказательство того, что все произошло совсем иначе. Не могла моя мама покончить с собой, еще и на подставной могиле отца. Она же знала: папа жив, ждала моего возвращения из Израиля. Она бы не бросила нас, не оставила.

Я невольно оглядываюсь по сторонам. Кухню убрали: посуда вымыта, столы начищены до блеска. Но по дороге я не встретила никого из прислуги. Идеальные сотрудники. Их никогда не видно, зато результаты работы очевидны.