Ты моя одержимость

Мое платье задрано до груди единственным движением. Слышится жалобный треск ткани. Нижнее белье разодрано в клочья, отброшено прочь.

Я потрясенно всхлипываю, ощутив холодное дуновение ветра.

Мои ноги широко раздвинуты крепкими мужскими бедрами. Спина болезненно выгнута, сведена морозной судорогой. Ледяная дрожь пробегает по вмиг напрягшемуся телу. Но стоит только Тимуру коснуться меня, дикий жар пробивает изнутри, ошпаривает яркой вспышкой. Острые импульсы пробегают под взмокшей кожей, сотрясают, доводят до изнеможения.

Он целует меня. Просто совсем не так, как я ожидаю. Прижимается губами к животу, впечатывается между ребрами, слегка прикусывает, пробуждая палящий озноб. Потом движется ниже, прорисовывает пылающие узоры. Заставляет выгибаться навстречу прикосновениям, отвечать и откликаться, извиваться от предвкушения.

Дальше. Еще. Еще, пожалуйста. Прошу. В бездну. Во тьму. За черту реальности.

Я кричу. Зажимаю собственный рот ладонью, пребываю в шоке от настолько бешеной и безумной реакции, однако удержаться невозможно. Плоть раскаляется до предела.

Тимур обращает меня в оголенный нерв. Обнажает не тело, а душу, добирается до самой сути и даже гораздо глубже.

Эти проклятые губы. Чувственные. Развратные. Дерзкие. Наглые. Лишь они умеют так нахально прикасаться, изучать без тени стыда, исследовать каждый изгиб. Эти губы погружают в настоящий разврат. Порабощают. Сводят с ума.

Нет сил терпеть. Ничего нет.

Огни Парижа меркнут, когда голодный рот накрывает мои влажные складки, алчно проходится по самым чувствительным точкам, пробивая разрядами тока.

- Тимур, - повторяю его имя опять и опять, срываюсь на лихорадочный шепот, задыхаюсь и продолжаю бормотать: - Тимур.

Я пробую приподняться, вплести пальцы в его коротко остриженные волосы, отодвинуть от себя, добиться передышки, временной пощады.

Он перехватывает мои запястья одной ладонью, жестко сжимает, не позволяет никаких вольностей.

Тимур. Зачем ты солгал? Пробуют совсем иначе - осторожно, едва дотрагиваясь, нежно скользят. А ты... ты пожираешь. Захватываешь в плен и уничтожаешь. Сжигаешь в пепел. И возносишь до небес. Разрушаешь. И вдыхаешь жизнь заново. Ломаешь до основания, стираешь прошлое. Вырезаешь будущее. Прямо на мне. Ненасытно. Жадно. Языком. Губами. Одержимыми поцелуями.

- Тимур! - его имя продирает мое горло насквозь.

Боже, я окончательно теряю контроль над собой. Извиваюсь змеей. Изнываю. Бьюсь будто греховное пламя. Обращаюсь в ядовитый коктейль эмоций, растекаюсь под бешеным напором.

Тимур ненасытен. Он не останавливается даже, когда я достигаю разрядки и обмякаю в грубом захвате. Тактика немного изменяется. Ритм замедляется на пару мгновений, но очень быстро нарастает. Наслаждение затапливает меня, отнимает чувствительность, однако вскоре все ощущения возвращаются, краски проступают ярче прежнего.

Я судорожно глотаю воздух. Открываю глаза.

Звездное небо ослепляет. Искристые огни ранят. Разрастаются. Пульсируют. Кружатся в буйной пляске. Взрываются и разлетаются на тысячи сверкающих осколков, срываются вниз бриллиантами. Поражают в самое сердце.

Тимур проникает в меня мягким и уверенным толчком. Огромный возбужденный орган заполняет мое лоно до предела, растягивает воспаленные от желания складки. Крупные ладони скользят по моей спине, приподнимают и притягивают.

Я едва соображаю. Нельзя мыслить трезво. Только не тут и не теперь, не с этим мужчиной. Идеальный костюм. Повадки дикаря. Аромат кровожадного зверя.

- Ти-мур, - роняю сдавленно.

Мой взгляд цепляется за ту чертову татуировку, которая стала причиной ночных кошмаров, но я не чувствую страха. С ним - не чувствую.

Я целую его. Прижимаюсь губами к горлу, накрываю ртом четко проступающий кадык. Закрываю оскалившуюся пасть хищника.

Он самое вкусное, что я пробовала. Везде. Запах табака смешивается с древесиной, нотами мяты и цитрусов. Пряный, мускусный, терпкий. До одури ароматный, чуть солоноватый.

- Моя очередь, - улыбаюсь как пьяная.

- Для чего?

- Пробовать, - более осмысленную фразу составить не удается, единственное слово и то дается с огромным трудом.

- Позже, - усмехается Тимур и обводит мои призывно распахнутые губы большим пальцем.

- Нет, я...

- Я только начал.

Он толкается так, что я захлебываюсь воплем, прогибаюсь до судорожного спазма и мелко подрагиваю в горячих объятиях.

- Больно? - в хриплом голосе прорезается тревога.

Тимур больше не двигается, внимательно вглядывается в мое лицо, будто пробует обнаружить тревожные признаки.

- Хорошо, - закусываю губу, но все равно не могу заглушить стон. - Мне еще никогда не было настолько хорошо.

- Будет лучше, - обещает и совершает легкий, но сокрушительный толчок. - Впереди целая ночь.

Глава 23

Ночь только начинается, а я уже дурею. Балдею от нее. Шалею. Шизею. Мозг утекает в яйца. Башка пустая. Черт разберет. Я вообще соображаю? Вряд ли.

Она мой рай, но с ней горячо как в пекле.

Такая тугая. Тесная. Под меня выкована. Создана. Один толчок внутрь - на раз улетаю, растекаюсь под кайфом. Зверею. И будто последний дебил улыбаюсь. Нутро заливает нежность. Кровь вскипает. Огонь. Лед. Дурманит. На части раздирает. И нет никакого предела. Разум отрубает.

Хочу ее зацеловать. Затрахать. Залюбить так, чтобы ноги не сдвигались. Пусть воет и орет подо мной. Пусть всю спину мне расцарапает. Пометит. Заклеймит. Ей - можно все. Ноль запретов.

Она же дикая. Точно кошка. Мурлычет, ласкается, выгибается. А потом - когтями прямо в сердце. Нет, глубже. Продирает насквозь. Кости дробит покруче любой пули. Моя родная. Любимая. Берет крепче стали. Держит в железных тисках. По виду хрупкая, фарфоровая, даже дышать на нее страшно. Только воля у нее несгибаемая. И сама она такая. На колени не поставить, не запугать, не сломать. Воин. Боец. Четко мне под стать.

-Тимур!

Ее крик входит в мое горло как нож. Жестко вспарывает кожу. Кромсает мясо остро заточенным лезвием. Без пощады. Без жалости. А я добавку прошу. Как гребаный мазохист. Психопат. Еще. Еще хочу. Продолжай. Пожалуйста.

Дьяволица. Как тебя не хотеть? В мире нет наркоты, которая бы твой эффект перебила. Каждый препарат мимо. Жалкая подделка. Суррогат. Дешевка. Все вокруг не стоит и гроша. Без тебя.

Ха. Ты думаешь я не сдерживаюсь, не подавляю свои желания, не отправляю голодных зверей в клетку. Наивная девочка. Как сильно ты ошибаешься. Хорошо, что не знаешь, сколько ночей я метался. Впадал в бешенство. Давил темноту. Душил жажду. Крушил кабинет. Напивался вдрызг, только бы заглушить животный порыв. Взять. Подмять под себя. Принудить. Заставить тебя откликнуться. Выбить ответ. Поцелуями. Объятиями. Ласками. Смять. Сжать. Сдавить. Ворваться вглубь. Овладеть тобою до капли. Вобрать. Впитать. Дать волю рефлексам. Насытиться. Отпустить всех демонов на свободу.

Я наблюдал за тобой как маньяк. По камерам. Жадно следил за каждым движением. И плевать, что дел по горло и надо решать срочные вопросы. Я хватал телефон и клацал нужные кнопки, искал, где ты находишься, в какой части дома, чем занята, с кем ты общаешься, кому улыбаешься, куда смотришь.

Я был там. На грани насилия. В единственном шаге. Застывал на пороге твоей комнаты, стискивал кулаки и челюсти, мечтал выбить дверь, разнести в щепки. Но понимал, что никогда не сделаю этого. Кривился. Смеялся сам над собой. Глухо. Надтреснуто.

Нет. Вранье. Однажды я вошел. Правда, тихо, без грохота. Повернул ключ в замке, толкнул дверь вперед и переступил порог.

Ты спала. Тревожно. Вздрагивала, вертела головой, ворочалась из стороны в сторону, сминая простыню. Твои пальцы вжались в одеяло так, что костяшки побелели. Я был готов поспорить, что тебе снится кошмар. Про меня. Про нас. Про то, как палач терзает невинную жертву, раздирает на части, вырывает вопль за воплем, пускает кровь.