Деррида

Последние строки поражают не меньше:

Ночь проходит. Утром раздаются удары в дверь.

Кажется, что на этот раз они, удары, идут извне.

Два удара… четыре…

Но, быть может, это остаток, сон, обрывок сна, отголосок ночи…

этот другой театр, эти удары извне…[477]

Вместе с тем в этой объемной статье, ставшей результатом семинара в Высшей нормальной школе, развивается подробное и почти филологическое прочтение «Федра». Деррида, который, как мы помним, выучил древнегреческий довольно поздно, теперь, похоже, чувствует себя в нем довольно уверенно. Сверяясь то и дело с известным переводом Леона Робена, вышедшим в издательстве Budé, он постоянно возвращается к оригинальному тексту, заново переводя определенные отрывки, в частности в тех местах, где речь идет о «фармаконе». Этот термин, который Деррида обнаруживает в своем прочтении Платона, на самом деле переводился то как «лекарство», то как «яд», то как «снадобье» или «настой». Поскольку все эти вариации представляются ему вредными, он пытается показать, насколько «пластическое единство понятия, скорее даже его правило и странная логика, связывающая его с его означающим, были рассеяны, замаскированы, вычеркнуты, получили штамп относительной нечитаемости благодаря, несомненно, неосторожности или эмпиризму переводчиков и в то же время и в первую очередь благодаря ужасающей и неустранимой сложности перевода»[478]. Вопрос этот имеет тем более решающее значение, что данный термин стал «философемой», которая, похоже, играет у Платона роль столь же важную, что и «восполнение» у Руссо. Да и сама цикута, напиток, который Сократ должен был выпить после приговора, «в „Федоне“ фигурирует под одним-единственным названием pharmakon'а»[479]. Вопрос о записи философского текста на его языке и, следовательно, вопрос его перевода станут для Деррида еще более настоятельными потому, что он с ними будет постоянно сталкиваться из-за иностранных переводов его собственных текстов.

Однажды вечером Филипп Соллерс передает Деррида рукописи двух своих новых книг – «Логики» и «Числа». Деррида еще раньше познакомился с большей частью эссе, собранных в «Логиках», но особенно сильное впечатление производят на него «Числа». Он незамедлительно погружается в эту «арифметическую и театральную машину», в «это неумолимое перечисление и эти семена в бесчисленном числе»[480]. В скором времени он заявляет о желании написать нечто, чем можно было бы оценить особое сопротивление этой странной литературы, целиком и полностью отмеченной печатью рефлексивности:

Я мечтаю о гениальной идее – но у меня нет гениальности – или о способе письма, который позволил бы мне «взяться за это» таким образом, чтобы я мог в пределах статьи создать текст, овладеть вашей машиной и в то же время открыть ее, обращающуюся в самом ее потреблении на себя, для прочтения. И если мне удастся дойти до конца, все будет сказано, прежде всего вами, уже в «Числах» и в этом удивительном во всех отношениях интервью в La Quinzaine[481].

Если дружба с Соллерсом снова кажется безоблачной, отношения с Жаном-Пьером Файем, напротив, очень осложнились. Фай, который старше Деррида на пять лет, – писатель, но также агреже по философии, то есть из всей редколлегии Tel Quel только он не является самоучкой. Хотя Деррида и Фай никогда не были близки, долгое время между ними сохранялись вполне любезные отношения. В 1964 году Деррида отправил Файю восторженное письмо по поводу его романа «Аналоги». А сам Фай не раз говорил Деррида о своем восхищении его трудами. Получив «Письмо и различие», Фай заверяет Деррида, что статья «Фрейд и сцена письма» стала для него «самым будоражащим» за многие годы философским чтением[482]. Погрузившись в книгу «О грамматологии», он снова подтверждает Деррида, что его путь – «тот, что имеет значение, и более любого другого»[483].

Кризис в отношениях Филиппа Соллерса и Жана-Пьера Файя, назревавший несколько месяцев, разразился осенью 1967 года в связи со вступлением Жаклин Риссе и Пьера Роттенберга в редколлегию Tel Quel. Фай, недовольный недавними изменениями в журнале и значением, которое в нем приобрела Юлия Кристева, отказывается от своего поста 15 ноября. В следующие недели он пытается перетянуть Деррида на свою сторону и предупреждает его о «злоупотреблениях» его подходом, которые допускает Tel Quel, в частности в недавнем тексте Роттенберга. Фай говорит, что особенно его задело «грубое уравнивание оппозиции речи/письма и классовой борьбы буржуазии/пролетариата»[484].

Вскоре Жан-Пьер Фай создает свой собственный журнал – Change, который тоже издается Seuil, что для Соллерса – просто удар в спину. Фай пишет Деррида несколько раз, потом приглашает его на обед, надеясь найти в нем союзника. Но Деррида сохраняет дистанцию, по возможности любезно, но твердо. С этого момента отношения между ними разладятся. Жан-Пьер Фай заявляет, что при чтении «О грамматологии» у него возникло «несколько вопросов», и он просит Деррида обсудить их с ним[485], но на это письмо он так и не получает ответа…

Идеологический пейзаж этого периода сложен и в то же время изменчив, так что столкновение Tel Quel и Change можно понять лишь изнутри гораздо более общей конфигурации. После конгресса в Аржантёйе в 1966 году Французская коммунистическая партия берет новый политический курс по отношению к интеллектуалам. Ежемесячник La Nouvelle Critique, получивший относительную автономию внутри партии, становится местом, открытым для авангарда, в частности для Tel Quel, деятельность которого вдруг характеризуют как «высокую в научном и литературном отношении». Современные веяния в этом журнале воплощают три молодые яркие женщины: Катрин Клеман, Элизабет Рудинеско и Кристин Бюси-Глюксман. Деррида не раз встретится с ними на своем пути.

В конце 1967 года, представляя интервью с Соллерсом и другими руководителями журнала, редколлегия La Nouvelle Critique уточняет, «насколько это направление исследований привлекательно для нас и сколько мы можем из него узнать»[486]. В том же духе 16 и 17 апреля 1968 года проходит и первая конференция в Клюни, посвященная теме «Лингвистика и литература». Деррида не принимает в ней участия, но его работы там постоянно цитируют. Помимо заявленных тем есть и еще одна вполне очевидная цель встречи – «сломать стены, разделяющие различные области исследования», чтобы «выйти на территорию плодотворного обмена»[487]. По словам одного из участников, инициатива должна удовлетворить обе стороны: коммунистическая партия освобождается наконец от своего догматизма и окостенения, тогда как авангард – от груза ответственности и чувства политического активизма. Конкретные результаты этого теоретического сближения не заставят себя ждать: 24 апреля Les Lettresfrançaises открывается интервью, которое Филипп Соллерс взял у Жака Анрика: оно называлось «Письмо и революция».

Ни коммунистическая партия, ни Tel Quel не смогли предугадать майские события 1968 года. То же можно сказать об Альтюссере и Деррида, хотя они каждый день общаются с самыми политизированными студентами. Как точно отметил Винсент Декомб, «наиболее просвещенные слои французского общества в мае 1968-го пережили самое большое потрясение в своей жизни: революция, о которой так долго говорили, разразилась безо всякого предуведомления, но в конце концов эта революция, быть может, вовсе и не была революцией… Первой жертвой всеобщей сумятицы стал человек, несущий знание, опирающийся на свою компетенцию: преподаватель…»[488].

477

Там же. С. 217.

478

Деррида Ж. Фармация Платона. С. 85.

479

Там же. С. 159.

480

Письмо Деррида Филиппу Соллерсу, без даты (декабрь 1967 г. или январь 1968 г.).

481

Письмо Деррида Филиппу Соллерсу, 24 апреля 1968 г.

482

Письмо Жана-Пьера Фай я Деррида, без даты.

483

Письмо Жана-Пьера Файя Деррида, 2 ноября 1967 г.

484

Письмо Жана-Пьера Файя Деррида, 8 декабря 1967 г. Подробнее о разрыве Жана-Пьера Файя с Tel Quel и создании Change см. в книге: Forest P. Histoire de Tel Quel. P. 281–288, 342–346.

485

Письмо Жана-Пьера Файя Деррида, 16 апреля 1968 г.

486

La Nouvelle Critique, novembre-décembre 1967, цит. no: Dosse F. Histoire du structuralisme I. P. 330.

487

Forest P. Histoire de Tel Quel. P. 291.

488

Декомб В. Тождественное и иное // Современная французская философия/ пер. с фр. М. М. Федоровой; под ред. Н. Я. Марголиной. М.: Весь мир, 2000. С. 161, 163.