Страница 23 из 30
"То есть, — думал Борисов, — мне дают понять, что согласны с оценкой занимаемого мной положения, но смущать меня это не должно. Польза от меня, с его точки зрения, может быть большая". Он ещё раз обратился к капитану за советом.
— Слушай, но ты-то хоть понимаешь, что будет, если я напишу такой рапорт? В самом лучшем случае меня же просто на х... пошлют. А в остальных — мне светит психушка.
— Исход партии решают тяжелые фигуры, — задумчиво повторил капитан. — Наверное, это второй ключ к пониманию. Я вот что думаю: где предел его гипнотическим способностям? И есть ли он? Внушить нескольким сотням свидетелей, что они не видят стратегическую ракету, хотя видят огонь из ее сопла... С такой силищей он мог бы внушить решение тем, от кого оно зависит, не прибегая к Вашей помощи.
— Так в чем же дело? Зачем тогда?..
— А в том-то и сила этого могучего человеческого изобретения —административной машины. На следующий же день в психушке оказались бы все, кто принимал это решение. На каком основании, спрашивается? Сыну Тайги нужна бумага, основание. А уж потом он, видимо, задействует свои способности или те рычаги, о которых мы пока не знаем.
— Значит, я ему нужен в качестве козла отпущения? Он меня подставляет?
— Использует. В качестве прикрытия. Но ведь верно было сказано: это наша работа.
— Интересно... —буркнул майор, взялся за белую пешку и с раздражительной бесцеремонностью спросил: —- Михайла, а пусть скажет, кто провел эту пешку вот отсюда, где она вначале стояла, вот сюда?
Выслушав перевод, Сын Тайги с виноватой, но слегка озорной улыбкой понурил голову и ткнул себя пальцем в грудь.
— Так вот по чьей милости мы здесь очутились. Ты прав, капитан, он не один, и нашей административной машиной они управляют, как хотят.
Борисов отвернулся от стола и прошелся по комнате.
— Курить можно в его присутствии? Спасибо.
С минуту он бродил по гранитному полу, дымя сигаретой.
— Черт побери, да кто он такой? —недовольно проговорил он. — Я могу сказать, кто я такой, что я делаю и почему я это делаю. А он? Почему ему понадобилось лезть в эту заваруху, мочить пришельцев? Я хочу знать его мотивы.
Объяснение Сына Тайги звучало примерно так: он отвечает за благополучие живущих здесь народов Иллель и Люча. ("И так будет всегда", — машинально пробормотал Борисов.) Он не просто играет людьми, как фигурками. Он отвечает за них так же, как лесничий отвечает за деревья в лесу. Бесцеремонных пришельцев он обязан выдворять.
— А почему нельзя было обойтись помощью Огненных Харг? — спросил майор.
— Юрий должен понять, цто Огненные Харги —такие же жестокие и сильные пришельцы, как Люди-Камни. Оказалось большой удачей то, цто они враждуют между собой. Но обращаться к Огненным Харгам за помощью можно было только, одновременно показав им, цто люди и сами цто-то могут.
— Вот это я понимаю, — одобрительно кивнул Борисов. —Шарахнуть по одним, чтобы другие зауважали.
Побродив ещё немного, он вернулся в своё кресло и спросил:
— Не думает ли Сын Тайги, что я уже сейчас готов дать ему утвердительный ответ?
— Нет, не думает. Сын Тайги знает, цто если Борисов и примет его предложение, то не сейцас, а гораздо позже. Делать цто-то немедленно он ему и не предлагает. С тоцки зрения времени, не так уж и важно, из какого года перебрасывать в прошлое пулю. Важно, цтобы пуля в этом году была. Только этими границами они скованы. Поэтому решение принимать надо будет непременно. Когда-нибудь потом, через год-полтора. А пока цто он просто хотел бы, чтобы Юрий обдумал положение самостоятельно.
— А что значит: "примет —не примет"? Разве могут быть другие варианты, раз пуля уже долетела? —допытывался майор. — Мы же все это знаем. Вот этого я, наверно, не пойму никогда.
Сын Тайги показал на шахматную доску со своим этюдом.
— Может быть такая игра, —переводил, как умел, его слова старик. — Она есть.
Великий шаман убрал белую пешку, вокруг которой строилась атакующая комбинация.
— Может быть такая игра. Она тоже есть. Для вас есть либо одна игра, либо другая. Для Сына Тайги они есть обе сразу. Он мог бы доиграть и так, но он может выбирать. Он выбирает вот так, — и Сын Тайги вернул пешку на место.
— А я могу выбирать? — спросил майор.
— Конецно. Сын Тайги советует тебе очень хорошо подумать и самому решить.
— Спасибо. Спроси, Потапыч, а не опасается он доверять мне так много знаний?
Шаманы некоторое время переговаривались.
— Настоящее доверие нацинается только сейцас, Юрий. Оказывается, когда мы выйдем из пещеры, мы все забудем этот разговор. Вы забудете все знания, которые он Вам доверил, и я забуду. Останутся только несколько картинок и твои собственные решения.
— Ничего себе, доверие, —сказал Виталий.
— Доверие в том, цто великий шаман приглашает Вас погостить у него столько, сколько Вам захоцется, и обдумать этот разговор. Ваши решения стирать сложнее и опаснее, цем память, поэтому Сын Тайги просит Вас хорошенько подумать, но ничего не записывать. Доверие в том, цто он Вас предупредил.
— Весело, нечего сказать. Придется принять приглашение погостить.
Комната, которую им отвел великий шаман, напоминала монашескую келью. Она освещалась двумя круглыми настольными лампами, работавшими, видимо, на автономных источниках тока.
Когда они остались одни, Борисов поинтересовался:
— Ну, Виталик, что ты думаешь обо всем этом?
— Сложновато так сразу сказать, товарищ майор. Одно мне очень не нравится: то, что он снимал пешку с доски, когда говорил о втором варианте. Настораживают его слова о том, что для нас может существовать только одна реальность. Хотелось бы во всем этом разобраться, но на это нужно время.
Времени Ларькину потребовалось минут сорок. Борисов тоже был занят нелегкими размышлениями, и комната постепенно наполнялась табачным дымом. Наконец Виталий сел на кровати:
— Хотите послушать, что у меня получается?
Он достал записную книжку и карандаш.
— Начнем с того, что все существующее, по крайней мере для нас, обязательно имеет свою причину и следствие. Согласны?
Майор кивнул слегка ошалело.
— Стало быть, назовем свойства иметь причину и следствие неотъемлемыми свойствами сущего. Следствие: если у чего-то нет причины, значит оно не существует. Теперь смотрите сюда, — увлеченно говорил капитан. — Начнем с самого начала. Вот эта черта — реальность, существовавшая до появления Людей-Камней. Так? В том году на Земле не нашлось сил, способных противостоять нашествию. Но уже было этакое сверх-ГБ в лице нашего нового друга. И это ГБ имело возможность использовать те мощности, которыми Земля будет обладать в ближайшем будущем. Что для них девяносто лет? Предположим, Сын Тайги не нашел в будущем никого, кто бы помог ему шарахнуть по пришельцам термоядерной ракетой. Тогда вот так все и развивалось, по прямой. Вероятно, Землю захватили и испоганили, и эта реальность для великого шамана вполне реально существует. Но к нам с вами она не относится никак, потому что в ней нет главного — того события, которое мы называем Тунгусским метеоритом. Мы живем вот в этом колечке, с замкнутыми на себя причинно-следственными связями. Для нас существует только тот мир, в котором майор Борисов принял решение помочь Сыну Тайги.
— Так значит, я все-таки не имею возможности отказаться?
— Боюсь, что имеете. Но я бы на вашем месте хорошенько подумал, прежде чем отказываться.
— Всё равно в голове не укладывается, — устало сказал майор. —Термоядерный взрыв типовой мощности на высоте пяти километров —понимаю. Измельченных в аэрозоль каменных пришельцев могу себе представить. Расплавленную до такой же степени металлическую базу — тоже. Сам видел, как она пошла на металлолом, собственными несчастными глазами. Алмазные вкрапления... У кого-то из пришельцев, наверное, были о собой алмазы. А может, они у Людей-Камней вместо селезенки. Но все вот эти чудеса со временем, замкнутые на себя причинно-следственные связи —не могу себе представить. История, конечно, повторяется, но не до такой же степени...