Варела

— Федотов там как? Жив?

— Без сознания пока, состояние тяжелое. Но…. у меня для тебя Михаил неприятная новость. Звонил полковник Карбышев из твоего города, и просил передать, что жену твою похитили, и оставили такую вот записку. Текст я сейчас прочитаю… Он сказал, что ты наверняка поймешь о чем это…

И Владимир Сергеевич полез в карман за бумажкой

— Сука! Это все-таки он! Я так и знал, что он! — воскликнул, после озвучивания текста Листопад и подскочил с раскладушки, откидывая байковое одеяло. — Мне срочно нужна моя одежда!

Михаил закрутился на месте, ища взглядом, что одеть, поскольку из одежды на нем были только бинты и трусы. Но тут на крик заскочил врач и начал раненого укладывать опять на раскладушку, а Мурашову приказал убираться вон. Мол, прием окончен. Владимир Сергеевич растерялся, и не знал, как помочь Михаилу, и чем он провинился, перед врачом. А потом произошло нечто странное. Листопад озлобившись сказал:

— Ну и х… с вами!

И тут же пропал. Просто растворился в воздухе. Мурашов с врачом молча и недоуменно смотрели друг на друга.

Глава 12

— Гони на перекресток Победы и Московской! — крикнул шеф водителю, когда он с лейтенантом сели в машину.

Автомобиль рванул с места.

— Олег Алексеевич, так вы получается вспомнили, чей это номер телефона? — осмелился спросить сидящий на заднем сидении Краевский.

— Это номер, но не телефона. Это цифры написаны сзади на холсте, на картине, которую я тогда купил, на выставке. Совсем забыл про цифры…, - сокрушенно признался полковник, — По указанию купил… Ему видите ли пришла в голову мысль, что на художествах Колдуна могут проявиться какие-то магические качества.

Краевский хотел было спросить, кто это, но тут до него дошло кто тогда давал указания лейтенанту Кудряшову, и по какому адресу они едут. А ведь мог раньше догадаться…. От Московской 27, до Победы 93, где был убит Старостин каких-то метров пятьсот если дворами идти. Одно не верилось… как он мог? Зачем ему это?

— Хотя, подожди… Семеныч, — размышлял полковник в слух, разговаривая с водителем. — Заложницу держать в благоустроенной квартире большой риск… Сколько ты говоришь времени прошло, когда записку подкинули? — спросил Кудряшов обращаясь к лейтенанту.

— Через два часа после похищения. То есть примерно до объекта примерно час езды.

— Точно, — кивнул Олег Алексеевич, — Разворачивайся Семеныч, едем в садовое общество «Ветеранов войны».

Обидно, обидно было, что я потерял время на то, чтобы разобраться с этой сволочью. Но зато я теперь был в его трико, рубашке и куртке, и неважно, что не мой размер, зато приодетым прибыл на дачу. Как мне сразу не пришло в голову, что он не рискнет держать Ольгу у себя на квартире. Он же меня как раз ждал, а значит готовился к разговору. Хотел продолжать шантажировать. Теперь он это не сможет.

— Оля! Оля! Ты где! — громко позвал я, расхаживая по большой гостиной. И конечно напрасно. Она в какой-нибудь маленькой комнате, или кладовке закрыта. Бегом обследовав все комнаты первого этажа, и никого не обнаружив, не стал тратить время на второй этаж, а метнулся в подвал. И там с большими заплаканными глазами, прикованная наручниками к водопроводной трубе, сидела на старом матрасе в углу моя Оленушка. Этот гад ей рот скотчем заклеил.

— Ты моя хорошая! — кинулся я к жене, сдергивая скотч со рта и обнимая.

— Миша! Миша! — воскликнула она и разрыдалась. — Что с тобой?

Оля увидела мои бинты под рубашкой, поскольку на животе рубашка не сходилась, и была не застегнута, так же как и куртка.

— Всё нормально! Сейчас всё будет хорошо…, подожди… потерпи моя хорошая, сейчас наручники сниму и всё…., - успокаивал я жену, а сам заметался в поисках того, чем можно открыть наручники. Идеально ножовкой по металлу, а на счет скрепки или гвоздика — это только в кино. Самому не доводилось так открывать. Но видимо придется, поскольку ножовки я не наблюдал и вообще не знал, где она может быть. Но что-то похожее на инструмент в подвале должно быть. Лопаты и грабли, тяпки и т. д. стоят вязанкой в углу.

— Миша мне страшно, он может вернуться, он надолго никуда не уходит… Он настоящий бандит, у него пистолет есть, — заговорила Оля, видя как я зарылся носом во всевозможные коробки.

— Угу…, - только и ответил я, шарясь по полкам на стеллаже. Коробка с ржавыми гвоздями, молоток Сталинских времен, какая-то старая стамеска, или долото, мастерок весь с цементе, помнящий Брежнева молодым. Ножовка по дереву с обломанными зубьями, кусок ржавчины, бывший когда-то кусачками… Стоп! Может кусачки справятся?

Кусачки справляться не хотели. Они до того заржавели в открытом состоянии, что просто не закрывались. Пришлось обстучать их молотком. Помогло. Закрылись.

Не знаю, сколько прошло времени, но как минимум полчаса, пока я сначала не сломал кусачки, пока пытался перекусить ими кольцо соединяющее наручники, потом угробил стамеску, и наконец добил наручники долотом. И наконец, наручники сдались, и я повел жену с двумя браслетами на руках наверх на первый этаж. Нужно было уходить, уходить навсегда из города. Теперь меня точно не оставят в покое. И я открыл в стене первого этажа портал в квартиру к сыну. Подружился с демонами пространства и подтолкнул жену к проходу, она шагнула, когда за моей спиной скрипнула открывающаяся входная дверь.

— Колдун! — крикнул входящий.

Я на секунду замешкался у портала, и развернулся посмотреть, кто это крикнул. И тут же раздался выстрел.

— Бах!

Что-то тяжелое ударило меня в грудь, и опрокинуло на спину. Больно же как! Господи! Портал в стене подернулся дымкой и закрылся.

Стрелявший подошел, и я разглядел его лицо. Надо же… он оказывается…. Настоящий бандит, про него сказала Ольга, а я и не догадался, про кого. Он поднял пистолет и я понял — сейчас добьет. Хотелось высказать всё, что о нем думаю, но чувствовал как жизнь струйкой вытекает между лопаток. Стало невыразимо грустно…

— Стояли звери около двери… … — вот и всё что удалось произнести.

Прозвучал второй выстрел.

— Бах!

— Вот она! Вон та слева дача…, - командовал Кудряшов, указывая рукой водителю.

— Так это же… — начал говорить удивленный водитель.

— Да, Афанасьева это дача, — кивнул полковник.

Они только подъехали к дому, как услышали приглушенный выстрел внутри.

— Быстро! На выход! Держи под прицелом окна! — крикнул Олег Алексеевич и, вытащив из бардачка автомобиля табельный Макаров, передернул затвор.

Краевский сообразил достать из кармана тот пистолет, который ему на экспертизу дал шеф, и они вдвоем, выскочив из машины, побежали к дому. У Сергея в голове как что-то щелкнуло. Он вдруг вспомнил, что говорила ему цыганка: «Не ищи Колдуна. Найдешь его и смерть свою». И лейтенант решил, поспорить с цыганкой и судьбой. Он так рванул к дверям, что оказался у них первым. Хоть полковник и просил его прикрывать и смотреть за окнами. Краевский резко открыл дверь и в предчувствии присел. Раздался выстрел, пуля свистнула над его головой.

Он только успел увидеть силуэт человека целящегося в него, и выстрелил не целясь.

— Бах!

Незнакомец упал.

— Да что ты творишь студент! Опять полез поперек батьки в пекло!

Запыхавшийся полковник оттолкнул лейтенант и зашел в дом первый. В доме, в гостиной лежали два тела. Первое в расстегнутой одежде было с ярко красным пятном на забинтованной груди, и тело принадлежало бывшему подопечному Краевского — Листопаду М.А. А вот второе, в которое стрелял Сергей, было смутно знакомо.

— Это кто? — спросил лейтенант.

— Это твой предшественник, прошу не любить и не жаловать — капитан Савченко Алексей Анатольевич., - презрительно скривив губы, произнес Кудряшов.

— И что теперь? — Краевский был крайне обескуражен и взволнован произошедшим, он убил не только человека, но и своего предшественника, сотрудника… «Что теперь?» — имелось ввиду о последствиях для него, это такой ужас! Он убил Человека! Он убил Сотрудника!