Зона кошмара

11. упс

Первый разлом, который я решил посетить, был отмечен двумя черепушками и одним пистолетиком. «Стабильность» его была средняя. Примерно через пять минут каменные стенки туннеля превратились в прогнившие, смердящие рыбой деревянные доски. Ещё через пять я вышел в тёмное, освещённое единственной мутной лампой помещение, не увидел даже намёка на туман, повернулся и полез назад.

Так, этот мир вычёркиваем: пять минус один — четыре.

Следующий разлом показался мне особенно интересным. Возле него были нарисованы две черепушки и аж четыре(!) пистолетика. Стабильность его была «Высокая». Когда-то. Как дела обстояли на данный момент… Вот сейчас и узнаем.

Сперва туннель был обыкновенным, каменным; затем, постепенно, его стены сгладились и обросли розоватыми обоями с нарисованными на них облачками, которые вскоре заглотила туманная гуща.

С каждым шагом она всё уплотнялась и уплотнялась. В какой-то момент белизна сделалась настолько непроницаемой, что я и не заметил, как вышел из туннеля на открытое пространство, — просто в какой-то момент стенки разошлись, и протянулось…

Ничего.

Я не видел дальше собственного носа. Впрочем, его я тоже не видел; казалось, меня бросили в молочную ванну. Даже когда я впервые оказался в Подземелье, мой радиус обзора был значительно больше.

Это было плохо… По словам моего предшественника, густой туман представлял собой не меньшую опасность, нежели его полное отсутствие. Нужно было как можно скорее найти носителя, иначе… Скажем так, мне не очень хотелось знать, что будет иначе.

Я достал компас и посмотрел на стрелочку — она повернулась и показала налево, затем направо, затем — вперёд; наклонившись и прищурившись, я обнаружил перед собой, примерно на уровне пояса, маленькую голубую воронку. Она была похожа на водоворот, который возникает посреди ванной, когда выдёргиваешь пробку, и обладала примерно таким же лёгким притяжением.

Что ж, выбора нет. Я сосредоточился и позволил своему сознанию проникнуть внутрь… Мир вокруг меня закружился, завертелся...

И исчез.

...

...

...

Динь! Динь! Динь!

Динь!! Динь!!

Динь!!!

Я открыл глаза и поморщился. Тёплая тяжесть окутывала моё неожиданно отяжелевшее тело. Мои руки крепко держались за что-то мягкое, напоминавшее упругую зефирку… Это была подушка.

Приподнявшись, я заметил у изголовья кровати часики, которые разрывал омерзительный звенящий грохот. Мой палец сам собой нажал на кнопочку сверху. Звон прекратился, и повисла тишина.

Тогда я вздохнул, поправил вуаль, которая застилала мои глаза... Хотя нет, это была не вуаль, а необыкновенно длинные волосы, и осмотрелся.

Что это было за место?..

Через высокое окно просачивался, освещая комнату, прозрачный утренний свет. Её стены покрывали розоватые обои, по которым плавали белые облака. Я сидел на кровати; прямо передо мной, у стены, стоял высокий шкафчик. Его дверца была приоткрыта и переливалась внутри зеркальным блеском.

Слева от изголовья кровати стояла белая тумбочка с будильником. Справа сиял голубой прямоугольник окна. Примерно с минуту я щурился и смотрел по сторонам; затем откинул одеяло, опустил ноги на прохладный паркет и встал.

Стоило мне приподняться, и я сразу почувствовал, насколько тяжёлым было моё тело. Не потому что оно было само по себе громоздким, напротив, но потому что у него был как-то неправильно настроен баланс. Странный вес отягощал меня в районе... Груди.

Стоп.

Я приподнял голову и почувствовал лёгкий ток у себя в животе. У меня появилось дурное предчувствие. Я шаганул вперёд, распахнул двери шкафчика и заглянул в зеркало…

В нём стояла, пристально меня осматривая, юная девушка. Неряшливые розовые волосы овевали её белоснежное личико и спадали на тонкие плечи под слоем белой пижамы, пуговки которой едва удерживали пышную грудь. Вот девушка приподняла свою тонкую ручку и провела длинными пальцами по бархатному горлу; затем — по лицу. Её аккуратные розовые губки приоткрылись.

Я сказал(а):

— Ах ты ж… *****

В комнате раздался сладкий, звонкий голосок…

…

Скажем так, чтобы прийти в себя мне потребовалось… Некоторое время.

Из зеркальца на меня смотрела юная девушка, — примерно шестнадцать лет, немного старше Тани, но всё равно ещё школьница. У неё было белоснежное, прямо фарфоровое и при этом очень мягкое и приятное на вид личико и волнистые, немножко взлохмаченные — после сна — волосы необычайно естественного розового цвета. Она, то есть я, похлопала своими большими голубыми глазками и наклонила голову. Затем протёрла веки. Затем тыкнула пальцем в свою грудь.

Она была мягкой.

И упругой.

Я присвистнул. Мои нежные, аккуратные, немного покусанные губки сложились трубочкой, а затем приподнялись в кривой улыбке.

Ладно...

Чего уж там.

Если так подумать, в данном… «Происшествии» не было ничего необычного. В мире Подземелья я и вовсе очутился внутри ходячего скелета, а они всяко составляли меньший процент популяции нежели прекрасная половина человечества.

Тем не менее у меня всё ещё было несколько вопросов… Давайте по порядку: раньше я думал, что «носителем» может быть только некое особенное существо: скелет, призванный магом, и прочее из той же оперы. Сейчас же я оказался внутри… В сознании самого обыкновенного человека. Получается, я мог надеть вообще любую шкурку? Нет, вряд ли. Если бы всё было так просто, мне не нужен был бы компас. К тому же в прошлые разы я не мог попасть в Марию, Марина или даже ящера — почему?

— Сон… — прошептал непривычный высокий голосок.

Я присел на кровать, подпёр бархатный подбородок ладошкой и задумался. Точно: сон… Она, я, только что проснулась. Это значит, что, когда я проник в её сознание, она всё ещё была спящей… Вернее даже не так: она и сейчас продолжает дремать, в то время как я хожу за неё во сне. Эдакий одухотворённый сомнамбул.

Теоретически.

Я щёлкнул пальцами и поправил длинные волосы, которые так и норовили залезть в рот и в глаза.

Кстати… Наверное, мне теперь следует говорить о себе в женском роде — я щёлкнула, поправила и так далее, но... Делать это было как-то неловко. По крайней мере у себя в голове я буду придерживаться привычной формы адресации. На людях? Посмотрим.

Да и кто знает, есть ли они тут вообще. Мои познания касательно этого измерения были примерно нулевыми.

Что ж — пора это исправить.