Страница 86 из 281
Мой учитель расстроенно вздыхает, аргументов больше нет.
— И зачем ты на него нацепил эльфийский амулет? Олафу он сейчас больше нужен.
— Княжич — подает голос горбун — Мне уже лучше, правда.
— Давайте, тогда его добьем — предлагает вдруг Лукас
Пленник, не ожидавший такого подвоха от коллеги, испуганно таращится на нас.
— Я подумаю.
Так, что у нас там дальше идет в песне…
«Хлопцы, чьи вы будете, кто вас в бой ведет…».
На третьем куплете память меня слегка подводит. Хотя воспоминания о пионерском лагере, где эта песня собственно и была когда-то разучена для смотра отрядной песни, у меня до сих пор удивительно яркие. Они из того, самого счастливого периода моей жизни, когда еще и родители были живы, и жизнь вокруг казалась удивительной и прекрасной. Зато следующий куплет я помню отчетливо:
«Мы сыны батрацкие, мы за новый мир,
Щорс идет под знаменем — красный командир».
Странные все-таки выверты у моей памяти. С чего вдруг мне этот Щорс вспомнился?
Дорога делает крутой загиб и от реки резко сворачивает влево. А вот и впереди уже и деревня видна. Не таясь и не прибавляя скорости, мы спокойно приближаемся к ней. А там нас уже ждут. Десятка два мужиков вышли на дорогу, преграждая путь, и выглядят они крайне недружелюбно. В руках у них вилы, топоры и даже косы. Теплый прием, ничего не скажешь! Останавливаемся, не доезжая, чтобы не провоцировать «встречающие лица». От них вперед выходит седой старик, безо всяких приветствий хмуро спрашивает:
— Чего надо, чужаки?
— Какие ж мы чужаки, старина Бран? — Олаф снимает амулет-личину, и в глазах старика тут же отражается узнавание. Голос его сразу теплеет градусов на — дцать.
— Ну, здравствуй, старый вояка! Все не сидится тебе на месте?! А это кто с тобой?
— Двое моих друзей, а вон тот — Олаф презрительно машет рукой в сторону нашего пленника — пытался сегодня убить нас.
Старик зорко вглядывается в лицо Грёбиуса, потом зло сплевывает на землю. Признал. Мужики за его спиной оживились, загудели и угрожающе оскалились в сторону пленника.
— А где ж остальные разбойники?
— Уже перед Единым в грехах своих каются. А с этим не решили пока, что делать.
— Нам отдайте, уж мы-то знаем, как его к подельникам отправить!
У-у-у… Видно бандиты и здесь уже успели нагадить. То-то мужики настроены так по-боевому. Один из них — тот, что с перевязанной рукой — вдруг радостно бросается к трофейной лошадке, признав в ней свою животинку, отнятую бандитами. Другой кричит, чтобы ему вернули украденную у него свинью. Кого-то возвращающегося с ярмарки, подкараулили в лесу и отняли всю выручку, да еще и зверски избили, теперь бедняга отлеживается дома. Мужики ропщут и угрожающе надвигаются на пленника. Пленник зеленеет лицом. К такому обороту, он точно не был готов. Олаф, уловив воинственный настрой крестьян, согласно кивает головой.
— Чего ж не отдать, нам он без надобности — лишняя обуза. Да только маг он, маг Земли. Может, лучше к делу его пристроить? Пусть вон овраги вам на лугу заровняет, или землю, что под паром от сорняков очистит? Да, хоть кротов и сусликов с полей прогонит — какая-никакая, а польза от него будет. Убить-то всегда успеете.
— Так и будете нас на дороге держать, или все же в гости пригласите и накормите? — это уже я влез со своими претензиями к встречающим.
Нет, а чего?! Жрать хочется — аж, сил нет, а они своих спасителей на дороге маринуют! До мужиков, наконец, доходит, от какой напасти, и кто именно их избавил. Эти наглые твари долго еще могли бы терроризировать местное население, и натворили бы здесь немало дел. Лица крестьян разом светлеют, топоры и вилы опускаются, дальше нас всей толпой уважительно провожают до дома местного старосты.
Поняв, что угроза миновала, на деревенскую улицу постепенно высыпают женщины и дети, с любопытством разглядывают нас и пленника, становится людно. Хозяин трофейной лошадки грубо стаскивает пленника с седла, и кулем бросает его у крыльца. Со слезами на глазах обнимает свою вернувшуюся красавицу. Оно и понятно — лошадь для крестьян большая ценность, можно сказать, она их кормилица. Наших лошадей тоже заботливо подхватывают под уздцы и уводят на конюшню. Нас с почетом приглашают пройти в дом старосты. Им оказывается тот самый седой старик — Бран.
— А этого куда? — крепкий мужик, поигрывая топором, кивает нам на Грёбиуса — в погребе закрыть?
— Вы его еще в терновый куст киньте! — моего юмора никто не понял, и мне приходится пояснить — Мага Земли бесполезно запирать в земляном погребе. Он, как только восстановится, тут же и сбежит оттуда. Нет, этот у нас так легко не отделается.
Присаживаюсь перед ним на корточки, приподнимаю его голову за подбородок. Тихо спрашиваю, заглядывая в лицо.
— Готов принести мне магическую клятву верности? На крови? — В глазах парня мелькает ужас.
— Клятвы на крови запрещены Церковью!
— А ты что — праведник и ничего запрещенного Единым в жизни не делал?! — маг мигом сдувается и опускает глаза. — Вот то-то же. Я за своей спиной бандитов оставлять не собираюсь.
— Я не бандит! Я никого не убивал!
— Крестьянам вон, расскажи. Не убивал сам, так другим помогал. Так дашь клятву, или…
Я многозначительно замолкаю, парень беспомощно оглядывается на Лукаса в надежде на его поддержку. Но тот даже не собирается вмешиваться. Я сейчас в своем праве. С магами шутки плохи.
— А ты кто вообще?
— Согласишься на клятву — узнаешь. А мертвому это знать ни к чему.
— Я могу подумать?
— Нет. Думать раньше надо было, когда в банду вступал, да деревни грабил. А сейчас или клятва, или к своим подельникам отправишься. Выбор за тобой…
Маг молчит, упрямо сжимая зубы, и я выпрямляюсь. Отхожу, направляясь к крыльцу, равнодушно бросаю мужику с топором.
— Он твой. Но я бы на твоем месте его сразу же прибил, все равно предаст, обманет или сбежит.
— Нет!!! — кричит Грёбиус — я согласен на клятву тебе!
— Добровольно идешь на это? Подтверждаешь в присутствии свидетелей? — парень скрипит зубами, потом произносит нехотя.
— Подтверждаю. Все будет добровольно, по моему желанию.
— Тогда вставай, и идем со мной.
Подхожу, поднимаю его за шкирку и волоку за собой, заставляя шустро перебирать ногами. Таким спуску давать нельзя, их надо сразу ставить на место. Завожу в дом старосты, прошу всех на минутку освободить комнату. С нами остаются только Лукас и Олаф. Горбун встает за спиной Грёбиуса, Лукас, чей источник восстановился быстрее моего, без промедления вешает над нами полог тишины. Это правильно. Ни к чему, чтобы наши секреты знал кто-то посторонний.
— Кому клятву приносить?
Вздохнув, снимаю личину. Грёбиус отшатывается от меня, как от прокаженного. В глазах снова плещется ужас.
— Что с твоим лицом?! Ты кто?!!
— Княжич Йен Тиссен.
— Так ты темный?! С темным связываться не буду, лучше сразу сдохнуть!
— Совсем дурак?! С чего ты взял, что я темный?
— Вся ваша семейка Тьме продалась! Не зря же вас от церкви отлучили! И с чего иначе тебе ауру скрывать?
Парень кивает на амулет, сделанный Лукасом. Вздохнув, снимаю и его. Грёбиус меня внимательно разглядывает.
— Так ты маг? Маг Огня?! А говорили, что ты на алтаре Ордена сгорел и без магии остался?
— Как видишь, не сгорел, и даже теперь с магией. Грёбиус, хватит болтать! Как ты понимаешь, теперь тебе и деваться уже некуда, с такими тайнами я просто не могу тебя в живых оставить.