Страница 7 из 130
Вот уже во второй раз имя доктора Гильотена было у всех на слуху.
В первый раз это произошло в тот день, когда он предложил Зал для игры в мяч в качестве помещения, где можно было провести заседание Национального собрания.
Там была произнесена клятва, которой предстояло убить королевскую власть.
Во второй раз он предложил ввести в употребление гильотину.
То было орудие, которому предстояло убить короля.
Самое удивительное состоит в том, что Гильотен, опытный практикующий врач, был дежурным придворным медиком.
Уже долгое время Гильотен трудился над созданием своей машины: его навязчивая идея состояла в том, чтобы научиться отнимать у человека жизнь, не причиняя ему боли.
И теперь он пребывал в убеждении, что ему это удалось.
В карманах у него находился целый набор миниатюрных машин такого рода, причем разных размеров, и с их помощью, находясь в гостях у друзей, он отрубал головы куклам того или иного роста.
От рвения он перешел к одержимости.
— Посредством моей машины, — воскликнул он на заседании 1 декабря 1789 года, — я снесу вам голову в мгновение ока, и вы не испытаете при этом никакого страдания, разве что почувствуете легкий холодок на шее!
Понятно, что подобное утверждение вызвало недоверие у многих депутатов.
В Национальном собрании поднялся смех.
Сколь многим из тех, кто смеялся тогда, предстояло в свой черед испытать на себе машину доктора Гильотена и ощутить тот легкий холодок, какой она оставляет на шее!
Нет ничего удивительного в том, что в то самое время, когда Национальное собрание потешалось над предложением доктора Гильотена — хотя и одобрив его, заметьте! — нашлись шутники, высмеивавшие доктора и его машину в своих песенках.
В ту пору существовали две газеты, высмеивавшие все, что происходило в Париже; одна из них носила название «Новая газета», другая — «Деяния апостолов».
Они высмеивали и гильотину.
Вот песенка, позаимствованная нами из «Деяний апостолов»; ее распевали на мотив менуэта Экзоде:
Доктор Гильотен,
Ученых комитетов член,
Политик преотличный,
Дошел до мысли странной,
Что вешать негуманно
И непатриотично.
Иную казнь тотчас
Задумал он для нас:
Помягче, понежней,
Без мыла и веревки,
Без долгой подготовки,
А заодно без палачей.
Вотще кричат газеты,
Что просто зависть это:
Приспешник, мол,
Одной из школ
Адептов Гиппократа
Похвастаться затеял вдруг,
Что убивать готов без мук
И смерти он за брата.
Как римлянин, суров,
Он не жалел своих трудов
И с головою в дело влез,
Советников из знатоков избрав —
Таких, как Шапелье, Барнав,
Ну и Журдан-Головорез.
К вопросу подойдя научно
И поработав саморучно,
Он одарил народ машиной:
Легко убьет она немало нас,
И, верно, в должный час
Ее окрестят гильотиной!
Ну а теперь песенка из «Новой газеты». Ее исполняли на манер попурри:
(На мотив «Подвластен королю Париж всегда».)
Славный доктор Гильотен
Любовью к ближнему давно
Захвачен в крепкий плен,
И в мыслях у него одно.
Хоть с виду он и неказист,
К трибуне скоро подбежал,
Держа в руке бумаги лист,
И начал речь как либерал.
Он предложил,
По сути, чепуху
И в две минуты уложил
Все то, что было на слуху,
Но странным поведеньем
И выспренностью слов
Снискал он одобренье
Пяти-шести глупцов.
(На мотив «Сельской любви».)
«В премудрости своей
Вы, господа, постановили,
Чтоб все грехи людей
Равны перед законом были.
Мой замысел замешан,
Поверьте, на любви: ведь
Так жестокосердно вешать
И так мучительно висеть!»
(На мотив «Баронессы».)
«Ну как нам поступить,
Когда почтенный человек, не фат,
Во гневе умудряется убить
Того, кто был ему как брат?
Ну как нам поступить?»
(На мотив «Пятнадцатилетнего влюбленного».)
«Но я народ в беде не кину:
Перечитав немало книг,
Придумал я машину,
Что головы лишает вмиг!»
(На мотив «Когда предстало море Красное глазам…»)
«Удар получишь,
Не успев моргнуть,
И не увидишь
Лезвия ты жуть.
Упрятан сбоку рычажок,
Его потянем… Скок!..
Нож падает…
Вжик!..
Нож бьет…
Вмиг!..
Нож падает,
Нож бьет
И отделяет голову от шеи.
Нет, право, ничего честнее!»
Как видим, крайне прискорбно для бедного маркиза де Фавраса, что эта филантропическая машина, одобренная Национальным собранием, еще не была в употреблении к моменту его казни.