Страница 38 из 130
Господин де Шуазёль поспешно подобрал с пола указ и положил его на стол.
— Ах, — промолвила королева, обращаясь к адъютанту Лафайета, — это снова дело рук вашего генерала!
— Все далеко не так, ваше величество, — ответил ей Ромёф, — ведь он и сам едва не стал жертвой вашего побега; гнев народа сделал его виновным в побеге короля, ибо люди знают, что при всей его горячей приверженности свободе нации, он никоим образом не является врагом короля и его семьи.
— Он враг, сударь, враг! — воскликнула королева. — У него на уме лишь его Соединенные Штаты и его Американская республика! Ну что ж, он увидит, что такое Французская республика!
Затем, видя, какое страдание она причиняет бедному молодому человеку, королева добавила:
— Тем не менее, сударь, я препоручаю вам господ де Дама, де Шуазёля и де Гогела, когда мы уедем отсюда.
Отъезд королевской семьи и самом деле сделался безотлагательным. Господин Ромёф застал карету беглецов полностью запряженной, и короля уже дважды призывали выйти из комнаты и спуститься вниз.
Пора было принимать решение, однако король цеплялся за любое препятствие и поминутно задерживал отъезд. Спрашивается, что делает г-н де Буйе? Наверняка, он уже выступил в поход, и каждая минута задержки давала шанс на освобождение короля.
В тот момент, когда королевская семья спускалась по лестнице, ибо оттягивать отъезд уже не было никакой возможности, одна из горничных королевы притворилась, что ей сделалось дурно; королева тотчас же заявила, что ничто на свете не заставит ее уехать без этой горничной; понадобились крики и угрозы со стороны народа, чтобы вынудить ее покинуть дом.
— Ну что ж, пусть остается, если ей так хочется, — сказал какой-то человек, — а я уношу дофина.
Королева сделала шаг вперед, взяла ребенка на руки и сошла вниз.
У королевской семьи иссякли силы, ибо у нее иссякли надежды.
Все сели в карету; трое телохранителей поместились на козлах, причем, вопреки молве, они не были связаны, ибо никакой нужды в этом не было: карету, когда она выезжала из Варенна, сопровождали четыре тысячи человек.
В суматохе, поднявшейся в связи с отъездом короля, г-ну де Гогела представилась возможность бежать.
Господина де Шуазёля и г-на де Дама препроводили вместе с Ромёфом в городскую тюрьму.
Пока король, словно новоявленный Христос, истекал холодным предсмертным потом; пока королева переходила от молитвы к ярости; пока принцесса Елизавета воспринимала все происходившее как ниспосланное Богом, то есть со смирением святой; пока королевские дети спали на кровати бакалейщика и их благословляла бедная старушка — что, спрашивается, делал в это время г-н де Буйе, которого с таким нетерпением, на протяжении долгой ночи, ждал прапраправнук того, кто однажды сказал: «Мне чуть было не пришлось ждать!»?
Он находился в Дёне и в смертельной тревоге провел там всю ночь, а около трех часов утра покинул этот пост и направился в Стене; в Стене размещалась его главная ставка, и оттуда он мог рассылать приказы во все концы. Между четырьмя и пятью часами утра к нему один за другим прибыли его сын, г-н де Режкур и г-н де Рёриг, молодой гусарский офицер, которому удалось вырваться из Варенна.
И тогда г-н де Буйе узнал все.
Тотчас же он дал приказ Королевскому Немецкому полку присоединиться к нему; г-ну Клинглину — с двумя эскадронами двинуться маршем на Стене, чтобы удержать город, и отправить один батальон полка Нассау в Дён, чтобы взять под охрану переправу через Мёзу; швейцарскому полку Кастелла — с максимальной скоростью идти в Монмеди и, наконец, отрядам, находившимся в Музё и Дёне, направиться в Варенн и, по прибытии, атаковать город.
Отдав эти распоряжения, г-н де Буйе стал ждать прибытия Королевского Немецкого полка.
Он ждал целый час; в подобных обстоятельствах час тянется, словно век.
Наконец полк прибыл.
Господин де Буйе бросился навстречу ему.
— Король задержан патриотами! — воскликнул он. — Солдаты! Его надо вырвать из их рук, и я рассчитываю на вас!
В ответ на эту краткую речь раздался крик «Да здравствует король!». Господин де Буйе раздал солдатам три или четыре сотни луидоров, которые были при нем, и полк галопом помчался в Варенн.
На этот полк можно было положиться. Он проделал вскачь восемь льё в светлое время суток, среди враждебного и вооруженного населения.
По дороге солдаты встречают гусара, возвращающегося из Варенна.
— Где король? — спрашивает его г-н де Буйе.
— Он уехал.
— Уехал?!
— Его увезли.
— Куда?
— В Париж.
— Вперед!
И весь полк проносится мимо гусара, словно смерч.
Напомним читателю о г-не Делоне, которого впустили к королю и который застал его в таком подавленном состоянии; г-н Делон, как и обещал ему г-н де Сижемон, командир национальной гвардии, смог без всяких помех вернуться к своему отряду.
В тот самый момент, когда маркиз де Буйе приближался к Варенну, г-н Делон предпринял последнюю попытку освободить Людовику XVI; он поручил находившемуся под его командованием бригадиру проникнуть в город и доставить гусарам, сохранившим верность королю, приказ предпринять атаку изнутри, в то время как сам он атакует город снаружи.
Приказ был адресован г-ну Буде; однако бригадир не сумел добраться до него и, следовательно, приказ не был исполнен.
Башенные часы бьют восемь часов; именно в этот момент король и королевская семья выезжают из Варенна, сопровождаемые огромным конвоем, а граф Луи де Буйе, старший из сыновей маркиза, присоединяется к г-ну Делону.
Нельзя терять ни минуты, нужно поставить на карту все. Гусары переправляются через реку вброд и, полагая, что все препятствия остались позади, пускают лошадей вскачь, но через сто шагов натыкаются на глубокий и непреодолимый канал!
Они вынуждены остановиться; более того, они вынуждены вернуться тем же путем и двинуться навстречу маркизу де Буйе.
Вдали слышится ружейная пальба; гусары скачут туда, откуда доносятся выстрелы: это маркиз де Буйе во главе отряда, вышедшего из Музе, ведет в лесу перестрелку с национальной гвардией.
Патриоты, видя подошедшее подкрепление, отступают.
— В Варенн, в Варенн! — кричит г-н де Буйе, обращаясь к прибывшим гусарам.
— Король выехал оттуда час тому назад, — отвечают они.
И в самом деле, их тщетная и отчаянная попытка освободить короля заняла целый час.
— Все равно двинемся через Варенн, ведь другого пути нет, и любой ценой догоним короля.
Они присоединяются к Королевскому Немецкому полку, которым командует г-н д’Оффелиз, и маркиз де Буйе дает приказ направиться в Варенн.
— Но ведь Варенн перегорожен баррикадами, — заявляет г-н Делон, — а мост разрушен в нескольких местах.
— Но ведь наши лошади изнурены, — заявляют драгуны, — и мы поддерживаем их только коленями и уздой.
— Тогда спешимся, — говорит г-н де Буйе, — и пешими преодолеем баррикады.
Драгуны распалены до предела; они спешиваются. Но в эту минуту становится известно, что наперерез им, вооруженные пушкой, идут солдаты верденского гарнизона.
Это стало последним ударом; рыдая от ярости, маркиз де Буйе вкладывает саблю в ножны. Он надеялся вписать в книгу истории: «Маркиз де Буйе освободил короля», однако рука судьбы вписала туда совсем иное: «Маркиз де Буйе не смог спасти короля».
И все это не считая тех обвинений в глупости и подозрений в предательстве, какие всегда тянутся в кровавой грязи провалившихся заговоров!
Оставалось бежать или попасть в руки врага. Врагом была Франция.
Такова страшная логика гражданских войн.
«Мы вклинивались с нашим небольшим отрядом в ополчившуюся против нас Францию», — говорит Луи де Буйе в своем описании этих событий.
Маркиз возвратил свой полк в Стене, а затем покинул город, поскольку мэрия приняла решение арестовать его.
Приказ об аресте успел дойти до границы, через которую г-ну де Буйе пришлось прорываться с саблей в руке.