Страница 40 из 195
Отсюда оппозиция короля.
В итоге к маю 1781 года г-н Неккер утратил едва ли не все опоры, способные поддерживать его как министра.
Что же осталось на его стороне?
Два слова, почти столь же могущественные, как и все объединившиеся против него силы; два слова, приведшие его к вершине власти через семь лет после того, как он спустился с нее: общественное мнение.
Ну а пока ропот против г-на Неккера перешел в угрозы; число памфлетов множилось, и с каждым днем их ожесточенность и язвительность усиливались. Наконец, в финансовой верхушке всерьез заговорили о необходимости предать его суду.
В этих обстоятельствах г-н Неккер решил прощупать обстановку одним махом: он обратился к королю с просьбой назначить его государственным министром.
Положение государственного министра дало бы ему право присутствовать на заседаниях государственного совета и возможность вести борьбу со своими врагами.
Узнав об этой просьбе, г-н де Морепа заявил королю, что все министры, за исключением г-на де Кастри, готовы подать в отставку, если его величество сделает г-на Неккера их коллегой.
Таким образом, война была объявлена, и, поскольку г-н де Морепа во всеуслышание сказал: «Поглядим, победит ли на этот раз общественное мнение», с обеих сторон без конца сыпались выдумки, доходившие до полного бреда.
Шепотом повторяли, будто г-н Неккер хотел удалиться в Швейцарию, но г-н де Морепа принял все меры предосторожности против его ночного побега и было решено восстановить действие старинного закона, который позволял предоставлять почтовых лошадей иностранцам, руководящим нашими финансами, исключительно по личному приказу короля.
Со своей стороны, г-н де Сартин во всеуслышание упрекал г-на Неккера в его связях с английским послом, г-ном Стормонтом, и в том, каким образом руководитель финансов высказывался против американской независимости.
В своих упреках г-н де Сартин дошел до обвинения г-на Неккера в том, что он является во Франции не кем иным, как агентом лондонского двора.
Испуганный этим духом оппозиции, заразившим все слои общества, кроме народа — лев еще дремал, и его рычания не было слышно, — король заявляет на совете, что он решил не удовлетворять просьбу г-на Неккера.
В тот самый день, когда король делает это заявление, г-н де Морепа доставляет себе удовольствие лично рассказать г-ну Неккеру о постигшей его неудаче.
Отказ во вступлении в совет является для г-на Неккера обидой, которую он не может стерпеть без всяких последствий, и 19 мая 1781 года Людовик XVI получает от своего руководителя финансов следующую записку, без какого бы то ни было обращения, написанную на клочке бумаги высотой в три с половиной дюйма и шириной в два с половиной:
«Беседа, которую я имел с г-ном де Морепа, не позволяет мне более медлить с вручением королю прошения о моей отставке, хотя делаю я это с сокрушенным сердцем. Смею надеяться, что Его Величество сохранит определенную память о пяти счастливых, но утомительных годах моих трудов, а главное, о безграничном усердии, с которым я отдавался его службе.
19 мая. НЕККЕР».
Король был весьма уязвлен этим дерзким посланием и принял отставку.
Впрочем, г-н Неккер оставил министерскую должность в то время, когда государство было обеспечено денежными средствами на целый год вперед; он оставил ее в то время, когда в королевской казне наличных денег и подлежащих оплате векселей имелось больше, чем их было когда-либо за последние восемьдесят лет; в то время, наконец, когда полностью возродившееся общественное доверие к правительству поднялось и достигло высочайшего уровня.
«Трудясь во имя благополучия Франции, — говорит Сулави, — г-н Неккер вверг нас в пучину бед. Его первое министерство подготовило революцию, а второе осуществило ее».
Господин Неккер удалился в свой дом в Сен-Уане.
Через полгода после отставки г-на Неккера совет потерял своего главу, г-на де Морепа.
До последней минуты он подавал советы королю и, можно сказать, умер у него на руках.
Король очень любил старого министра и, придя повидаться с ним накануне его смерти, оставался подле него четверть часа.
На другой день тот умер. Это случилось 14 ноября 1781 года.
Тюрго скончался 20 марта того же года.
VIII
Поездка Иосифа II во Францию. — Император не приходится по вкусу французам. — Смерть курфюрста Баварского. — Замыслы императора. — Опасения европейских держав. — Король Пруссии. — Договор между Пруссией и императором, заключенный в Тешене. — Эрцгерцог Максимилиан водворяется в Кёльне. — Поведение Иосифа II в отношении Франции разжигает ненависть к Марии Антуанетте, его сестре. — Версальский мир. — Статуя Людовика XVI в Филадельфии.
В то время как Франция, сражаясь на берегах Бретани, на побережье Америки и в Индии, поднимала, благодаря победам д'Орвилье, д’Эстена и бальи де Сюффрена, свой флот на уровень английского флота, что стало чем-то новым и неожиданным для всей Европы, Австрия, наша подруга, пыталась извлечь для себя выгоду из этой морской войны, которая, по существу говоря, отдавала в ее руки господство на континенте. Иосиф II начал с того, что в 1777 году решил лично прощупать почву и нанес визит своей сестре Марии Антуанетте. Как известно, любовь к своей семье и, главное, любовь к своей родине были чрезвычайно сильны в сердце королевы, хотя, надо сказать, два этих чувства постоянно подвергались оскорблениям со стороны Людовика XVI, ненавидевшего г-на де Шуазёля и не доверявшего Марии Терезии. Со дня своей свадьбы дофина могла видеть, что французская титулованная знать обладала исключительными правами, которые притязания Австрии тщетно пытались нарушить.
Это стало уроком для Иосифа II. Он воспользовался им и решил посетить королевский двор Франции, выказывая чисто философское смирение. Так что он пересек наши провинции и прибыл в Париж, именуя себя графом фон Фалькенштейном. Но, при всей стремительности своего передвижения и при всей неожиданности своего визита, он застал Людовика XVI вполне наставленным г-ном де Верженном и готовым дать ответ по любому вопросу.
Впрочем, подлинной, глубинной откровенности на беседах, которые вел Людовик XVI со своим шурином, никогда не было. Утверждают, что французский король дал императору понять, какую награду он готов назначить за его дружбу в ходе войны, которую Франция намеревалась вести с Англией, и наградой этой должны были стать открытие судоходства по Шельде и возведение одного из эрцгерцогов на архиепископский престол Кёльна. Император, со своей стороны, должен был снести крепости в Австрийских Нидерландах, за исключением крепостей в Остенде и в нескольких других местах.
Однако Иосиф II куда больше зарился на Баварию, курфюрсту которой предстояло вскоре умереть.
Поездка императора по Франции, пробудившая в нем застарелую зависть, заставила его сделать весьма грустное для него сравнение между разнородностью составных частей Австрийской империи и единством Франции.
И действительно, разве не должен был возбуждать в нем не только печаль, но и злобу вид Испании, одного из самых прекрасных королевств на земле, отторгнутого нами от Империи, и Руссильона, некогда одной из самых прекрасных провинций Австрии? Разве почти весь его путь из Вены в Париж не пролегал через Нидерланды, Бургундию, Франш-Конте, Эльзас, Лотарингию — все эти члены, оторванные от одряхлевшего тела Империи и присоединенные к французской монархии? И разве вместо собственного государства, состоявшего из лоскутов и заплат, не имел он теперь перед глазами Францию — округленную, цельную и, даже по мнению провинциальных умов, начавшую поддаваться парижской централизации?
И потому народ, с тем глубоким инстинктом, какой порождает у него приязнь или неприязнь, народ, так радушно принимавший царя Петра, был холоден и почти враждебен к Иосифу II.
Он был австрияком, и не прошло и шести лет, как Австриячкой стали называть ту прелестную дофину, которую в день ее торжественного вступления в Парижскую ратушу окружали, по словам г-на де Бриссака, двести тысяч влюбленных в нее людей.