Страница 54 из 192
Король блистательный, красавец и герой,
Покинул Фонтенбло и вскачь погнал коня…[21]
За несколько дней до своего отъезда король приказал Бриенну взять в Орлеане шаланду,[22] чтобы спуститься вниз по Луаре в Нант, где заседали провинциальные штаты, и прибыть туда до него; накануне Бриенн виделся с Фуке, у которого была трехдневная лихорадка и который только что вышел из очередного приступа; бедный главноуправляющий финансами уже начал догадываться о своей участи.
— Зачем король едет в Нант? — спросил Фуке молодого государственного секретаря. — Вам это известно, господин де Бриенн?
— Ничуть, — ответил тот.
— И ваш отец ничего не говорил вам? — продолжал расспрашивать его Фуке.
— Нет, сударь.
— А не для того ли, чтобы принять меры к овладению Бель-Илем?
— На вашем месте я бы этого опасался, полагая такое предположение основательным.
— Маркиз де Креки говорит мне то же, что и вы, да и госпожа Дюплесси-Бельер говорит мне то же самое, что и маркиз де Креки. Я нахожусь в сильном затруднении, не зная, на что решиться… Нант! Бель-Иль! Нант, Бель-Иль!.. — повторил он несколько раз.
Затем он продолжил:
— Не убежать ли мне? Возможно, они очень обрадуются, если я это сделаю. Но сумею ли я скрыться? Это будет нелегко, ибо какой государь, какое государство, кроме, разве что, Венецианской республики, осмелится взять меня под свое покровительство?.. Вы видите, дорогой Бриенн, мою горесть; так что постарайтесь сказать мне или написать мне все, что вы услышите о моей участи, а главное, храните мой секрет!
Затем, со слезами на глазах, он обнял Бриенна.
Бриенн, как мы уже упоминали, уехал в Орлеан, где он сел на перевозное судно вместе с Пари, секретарем королевского казначея Жаннена, и своим собственным секретарем Аристом. Когда они подплывали к Энгранду, Фуке вместе с г-ном де Лионном, своим другом, обогнал их на большом многовесельном судне и раскланялся с Бриенном. Минуту спустя появилось другое судно, шедшее с такой же скоростью, что и первое; на нем находились Ле Телье и Кольбер.
И тогда секретарь Бриенна, указывая на эти два судна, которые шли наперегонки так, словно оспаривали друг у друга приз в состязаниях, сказал:
— Видите эти два судна? Так вот, одно из них непременно потерпит крушение у Нанта!
Все три судна, то есть судна Фуке, Кольбера и Бриенна, прибыли в Нант в тот же вечер, опередив короля всего на один день.
Король прибыл туда на другой день на почтовых; его сопровождали принц де Конде, г-н де Сент-Эньян, которого мы уже упоминали, герцог де Жевр, дежурный командир гвардейцев, Пюигийем, будущий герцог де Лозен, начинавший входить в милость государя, и маршал де Вильруа.
Д’Артаньян с отрядом мушкетеров и капитан гвардейцев Шавиньи со своей ротой уже ожидали прибытия государя. Его величество подъехал к Нантскому замку и у подножия лестницы увидел Бриенна, который поддержал стремя его лошади, помогая ему спешиться. Король оперся на руку молодого государственного секретаря, чтобы подняться по лестнице, и, поднимаясь по ступеням, сказал ему:
— Я доволен вами Бриенн, — сказал он, — вы проявили усердие. А Ле Телье прибыл?
— Да, государь, — ответил Бриенн, — и господин главноуправляющий финансами тоже. Они обогнали меня у Энгранда. Мы все прибыли сюда вчера довольно поздно.
— Вот и отлично! Скажите господину Бушера, чтобы он явился ко мне для разговора.
Бушера был интендантом его величества при штатах Бретани.
Бриенн повиновался. Людовик XIV долго говорил что-то на ухо Бушера, а потом обратился к Бриенну:
— Пойдите справьтесь о здоровье Фуке, а по возвращении сообщите мне, как он себя чувствует после дороги.
— Государь! — сказал Бриенн. — Завтра, если я не ошибаюсь, у него должен случиться очередной приступ лихорадки.
— Да, мне это известно; потому я и хочу поговорить с ним сегодня.
Бриенн тотчас же вышел и на полпути от замка встретил Фуке, который туда направлялся; Бриенн исполнил данное ему поручение.
— Хорошо, — сказал Фуке, — как видите, я и сам уже направлялся к его величеству.
Назавтра король снова послал Бриенна к министру, у которого в тот день должен был начаться приступ лихорадки. Бриенн застал Фуке в постели: больной лежал, опершись спиной на груду квадратных подушек, покрытых зеленым дамастом; он дрожал от лихорадки, но казался при этом совершенно спокойным внутренне.
— Ну, — весело обратился он к посланнику, — что вы хотите мне сказать, дорогой Бриенн?
— Я пришел, как и вчера, от имени его величества справиться, как вы себя чувствуете.
— Очень хорошо, если не считать лихорадки. Я спокоен духом, и уже завтра состояние моего здоровья не будет вызывать опасений. Что говорят в замке и при дворе?
Бриенн пристально посмотрел на министра.
— Говорят, что вас намерены арестовать, — сказал он.
— Вы плохо осведомлены, дорогой Бриенн: арестовать намерены Кольбера, а не меня.
— Вы уверены в этом?
— Как нельзя более: я сам отдал приказ препроводить его в замок Анже, а Пелиссон уже заплатил мастеровым за приведение тюрьмы в более надежное состояние.
— Что ж, желаю, чтобы вы не обманулись.
Вечером Бриенн еще раз явился к нему от имени короля. Фуке чувствовал себя лучше и был все так же спокоен.
По возвращении молодого государственного секретаря Людовик XIV долго расспрашивал его о здоровье главноуправляющего финансами.
«Но по всем этим расспросам, — говорит Бриенн, — я прекрасно видел, что министру пришел конец, ибо король называл его теперь не господином Фуке, а просто Фуке».
Наконец король закончил разговор, сказав Бриенну:
— Ступайте отдохните: завтра в шесть утра вам надо быть у Фуке и привести его ко мне, ибо я собираюсь на охоту.
На другой день, в шесть часов утра, Бриенн явился к главноуправляющему финансами, но тот, извещенный о желании короля поговорить с ним, был уже у Людовика XIV. Все было готово для ареста, и король, зная, что у министра при дворе много друзей, в том числе и капитан королевской гвардии герцог де Жевр, поручил арест д’Артаньяну, человеку исполнительному, чуждому всяких интриг и за тридцать три года своей службы в мушкетерах знавшего лишь исполнение долга.
Расставшись с королем около четверти седьмого и проходя по коридору, Фуке встретил герцога де Ла Фейяда,[23] входившего в число его друзей и тихо сказавшего ему:
— Берегитесь! Относительно вас уже отдан приказ.
На этот раз Фуке принял совет без возражений. Король, при всей его скрытности, показался министру странным, а главное, озабоченным; поэтому у дверей замка, вместо того чтобы сесть в свою карету, Фуке сел в карету одного из своих друзей, намереваясь бежать. Однако д’Артаньян, не спускавший глаз с кареты, в которую должен был сесть министр, и видевший, что он к ней так и не подошел, догадался, в чем дело, бросился вдогонку за чужой каретой, уже повернувшей в какой-то переулок, догнал ее и арестовал Фуке, который был немедленно пересажен в заранее приготовленную карету с железными решетками.
Через минуту его привезли в какой-то дом, где его обыскали и где ему подали бульон.
В момент ареста Фуке ничего не сказал, если не считать вырвавшего у него восклицания:
— Сен-Манде! Ах, Сен-Манде!
И действительно, в его доме в Сен-Манде нашлись бумаги, ставшие главными уликами против него.
Когда Бриенн вернулся, он увидел Фуке у ворот замка, в передвижной тюрьме, окруженной мушкетерами.
Войдя в переднюю, секретарь застал в ней герцога де Жевра, пребывавшего в отчаянии, но не из-за того, что арестовали его друга, а из-за того, что этот арест поручили кому-то другому.
— Ах! — восклицал он. — Король обесчестил меня! По его приказу я арестовал бы даже собственного отца, а лучшего друга тем более! Неужели король сомневался в моей верности? Тогда пусть он велит отрубить мне голову!