Страница 24 из 192
Так закончилась эта вторая война Фронды. Кардинал де Рец был ее первым вождем и стал ее последней жертвой. В первом акте этой трагикомедии он играл роль деятельную и блистательную; во втором он был бесцветен и нерешителен, давал лишь дурные советы и совершал лишь ошибки. Этот коварный политик, пожелавший соперничать в хитрости с Мазарини и в смелости с Ришелье, поверил словам ребенка, получившего от его врагов готовый урок; этот галантный прелат, искусный в любовной интриге, поддался лукавому кокетству старой королевы, ненавидевшей его; наконец, этот проницательный наблюдатель, видевший, как чуть ли не на глазах у него арестовали принца, которому королева на два дня доверила своих детей и которого она во всеуслышание провозгласила честнейшим из людей, видевший, как отводили в тюрьму победителя в битве Рокруа, которому королева пожала перед этим руку, и принявший к сведению два этих события, чтобы упомянуть их впоследствии в своих «Мемуарах», вообразил, что те, кому достало решимости поднять руку на внука Генриха IV и первого принца крови, не осмелятся посягнуть на его свободу: это было больше, чем ослепление, это было едва ли не глупостью!
Вот этой новости и дожидался Мазарини, чтобы вернуться в Париж. Ожидая ее, он употреблял время на пользу Франции. 17 декабря, то есть за два дня до ареста Гонди, он выехал из Сен-Дизье и присоединился к армии, осаждавшей Бар-ле-Дюк, а 22-го присутствовал при взятии этого города. После Бар-ле-Дюка сдался Линьи; и тогда Мазарини, словно желая возвестить о своем возвращении победами, решил взять к тому же Сент-Мену и Ретель; но сильные холода помешали ему начать осаду двух этих городов, и, за неимением победы над ними, он был вынужден удовольствоваться Шато-Порсьеном. Наконец, узнав, что граф Фуэнсальданья овладел Вервеном, Мазарини настолько воодушевил армию, уже изнуренную этой зимней кампанией, что она двинулась в поход, и при виде ее испанцы покинули город, даже не попытавшись отстаивать его. И только тогда Мазарини подумал, что ему позволено вернуться в Париж.
Король отъехал от столицы на три льё, чтобы встретить его и привезти в своей карете. Придворные доехали до Даммартена.
В Лувре министра-изгнанника ждало грандиозное пиршество. Возвращение Мазарини стало подлинным триумфом. Вечером перед дворцом был устроен великолепный фейерверк, и с его последней вспышкой и последним дымом исчезло воспоминание о принце де Конде, герцоге де Бофоре и кардинале де Реце, этих трех героях Фронды, чья храбрость, народная любовь и влияние были побеждены неимоверным терпением ученика кардинала Ришелье и учителя министра Кольбера.
В тот самый вечер, когда Мазарини триумфально возвратился в Париж, туда же в сопровождении принцессы де Кариньян прибыли три племянницы кардинала, которым, напомним, в первый их приезд маршал де Вильруа предсказал блистательное будущее и которые до этого дня не видели ничего, кроме изгнания и горестей.
В течение этого года, столь обильного событиями, умерли герцог Буйонский, который после войны с кардиналом сделался не только его другом, но и советчиком; старый маршал Комон де Ла Форс, чудесным образом спасшийся во время Варфоломеевской ночи, и очаровательная мадемуазель де Шеврёз, вовремя простившаяся с миром, чтобы не видеть падения кардинала де Реца, которого она так любила и который был так неблагодарен по отношению к ней.
В том же самом 1652 году, примерно в июне, поэт Скаррон женился на Франсуазе д’Обинье, внучке сурового сподвижника Генриха IV, Агриппы д’Обинье, который был куда вернее своего короля в дружбе, а особенно в религиозных убеждениях.
XXX. 1653
Образ действий принца де Конде. — Первые шаги Мазарини. — Раздача наград. — Беглый взгляд на парижское общество того времени. — Франсуаза д’Обинье, впоследствии г-жа де Ментенон. — Начало ее жизни. — Ее объявляют умершей. — Ее страшная нищета. — Она вступает в монастырь. — Ее приезд в Париж. — Каким образом она знакомится со Скарроном. — Ее замужество. — Ее успехи в обществе. — Герцогиня де Лонгвиль удаляется от света. — Принц де Марсийяк примиряется с двором. — Женитьба принца де Конти. — Сарразен выступает посредником. — Его кончина. — Смертный приговор принцу де Конде. — Виды Мазарини в отношении Людовика XIV. — Празднества при дворе. — Король как актер и танцор. — Коронация Людовика XIV. — Его первая кампания. — Смерть Брусселя.
Принц де Конде в свое время заявил тем, кто подталкивал его к войне: «Берегитесь! Я последним возьмусь за оружие, но и последним сложу его!»
И он сдержал слово. Разумеется, вместо того чтобы покинуть Париж, он мог заключить с двором почетный мир, и, изгоняя его уже во второй раз, кардинал, который, быть может, и изгонял его именно с этой целью, предоставлял ему такую возможность. Но Конде был одним из тех своенравных гениев, которые желают испытать все: побыв полководцем, подобно Тюренну, он попытался удариться в политику, подобно г-же де Лонгвиль; наконец, устав от политики, он решил испытать судьбу кондотьера, подобно Сфорца и герцогу Лотарингскому. И потому, уехав из Парижа со своей лошадью и своей шпагой, он набрал три или четыре тысячи солдат, приказал именовать себя генералом испанской армии, захватил по пути несколько городов, которые, как мы видели, отвоевал у него Мазарини, и, наконец, вынужденный отступить перед Тюренном в сторону Люксембурга, пересек границу той самой Франции, которая после Рокруа, Нёрдлингена и Ланса назвала его своим героем.
Вернувшись в Париж, кардинал, на этот раз уверенный в том, что он уже не будет вынужден его покидать, счел своей первой обязанностью заняться государственными финансами, которые были крайне расстроены, и своими собственными, которые были не в лучшем состоянии. На место герцога де Вьёвиля, занимавшего должность главноуправляющего финансами и умершего в тот самый момент, когда ему даровали герцогский титул, были назначены сообща граф Сервьен и главный прокурор Никола Фуке, брат аббата Фуке, того друга кардинала Мазарини, что ездил за ним в Буйон. Это был способ вознаградить в его лице аббата Фуке за оказанные им услуги, и министр, каждодневно работая в основном с графом Сервьеном, доказывал этим, что он лишь хотел предоставить Никола Фуке блистательную должность, только и всего. Мы увидим позднее, что Фуке сумел сделать из этой синекуры.
Затем стали награждать направо и налево за измену интересам принцев и верность делу короля. Герцог де Гиз вошел в высший совет вместе с маршалом де Тюренном, который служил королю, выступая за Мазарини, и с маршалом де Грамоном, который служил королю, выступая против Мазарини; г-н де Лионн был пожалован в кавалеры ордена Святого Духа и назначен церемониймейстером этого ордена; государственный секретарь Ле Телье получил такую же милость в качестве преемника г-на де Шавиньи на посту государственного казначея; наконец, граф де Паллюо, который взял Монрон, и Миоссан, который одного за другим препроводил в Венсен принца де Конде и кардинала де Реца, были пожалованы в маршалы Франции: один — под именем маршала де Клерамбо, другой — под именем маршала д’Альбре.
В Париже все было спокойно, настолько спокойно, что кардинал, устроив свои собственные денежные дела, почувствовал себя достаточно сильным, чтобы позаботиться о благосостоянии своих родственников. Помимо трех племянниц, которые были уже при нем, он вызвал из Рима двух своих сестер, обе они были вдовами, и их детей — трех девушек и молодого человека по имени Манчини; седьмая племянница и третий племянник оставались пока в Италии, готовые примчаться во Францию по первому зову своего дяди.
Париж приобрел новый облик: общество эпохи Регентства и Фронды почти рассеялось. Гастон, некогда собиравший гостей дважды в неделю, жил теперь в Блуа; мадемуазель де Монпансье, уехавшая в Сен-Фаржо, увезла с собой своих генеральш и придворных дам; принц де Конде исчез вместе со своим блистательным офицерством и дамами своей партии; герцогиня де Шатийон, герцогиня де Роган, герцогиня де Монбазон и герцог де Бофор покинули Париж; все друзья коадъютора — герцог де Бриссак, Шатобриан, Рено де Севинье, Ламет, д’Аржантёй, Шато-Рено, д’Юмьер, Комартен и д’Аквиль — были изгнаны; г-н де Монтозье и его жена находились в Гиени; герцог де Ларошфуко долечивался в Данвилье; мадемуазель де Шеврёз умерла; г-жа де Шеврёз покаялась в своих грехах, снова выйдя замуж; принцесса де Конде и г-жа де Лонгвиль по-прежнему находились в Бордо; принц де Конти удалился в свое поместье Гранж, расположенное близ Пезнаса; Скюдери со своей сестрой жили в Нормандии; г-жа де Шуази последовала за своим мужем в Блуа.