Страница 113 из 192
Очевидно, что эта запись сделана задним числом, ибо, хотя она помечена 19 ноября, в ней говорится, что узник был погребен 20-го.
Однако ни в реестрах Бастилии, ни в книге записей церкви Сен-Поль не сказано, что меры предосторожности, которыми этот несчастный узник был окружен при жизни, продолжали преследовать его и после смерти. Лицо его изуродовали, облив серной кислотой, чтобы его нельзя было узнать в случае эксгумации. Затем сожгли всю мебель в его камере, сбили потолок, обыскали все углы и закоулки, выскребли и заново побелили стены и подняли одну за другой все плиты пола, опасаясь, что там спрятана какая-нибудь записка или какая-нибудь вещь, по которой можно будет узнать настоящее имя узника.
С этого момента все связанное с таинственным заключенным представляется сомнительным и окутанным мраком. Заметим, что эту тайну сохраняли все царствовавшие короли вплоть до Людовика XVI, который в ответ на вопрос Марии Антуанетты об этом деле якобы сказал: «Мы оберегаем честь нашего предка Людовика XIV».
Когда 14 июля 1789 года под пушечными выстрелами пала Бастилия, первой заботой победившего народа было спасение живых. В темной и зловещей крепости оказалось всего восемь заключенных, однако пронесся слух, будто за несколько дней до этого более шестидесяти узников были переведены в другие государственные тюрьмы. Затем, проявив участие к живым, стали проявлять интерес к мертвым.
Среди величественных теней, населявших дымящиеся развалины Бастилии, выделялась особенно мрачная и гигантская фигура — безликий призрак Железной маски. Все тотчас бросились к башне Ла-Бертодьер, где, как было известно, несчастный узник провел пять лет; однако осмотр стен, пола и окон ничего не дал; удалось прочесть все изречения, молитвы и проклятия, какие только могли начертать праздность, покорность судьбе или отчаяние в этих неведомых миру архивах, которые заключенные, умирая, завещали друг другу, — но все было напрасно, и тайна Железной маски так и осталась между ним самим и его мучителями.
И тогда вспомнили о книге записи заключенных Бастилии, где была указана дата поступления и дата выхода каждого узника. Открыли записи за 1698 год; однако страница 120-я, соответствующая четвергу 18 сентября 1698 года, оказалась вырванной. Поскольку эта страница, где должна была находиться запись о поступлении знаменитого заключенного, отсутствовала, решили найти сведения о его выходе; но страница, соответствующая 19 ноября 1703 года, исчезла точно так же, как и страница с записью от 18 сентября 1698 года.
Наполеон тоже пожелал проникнуть в эту непроницаемую тайну и приказал провести расследование, однако выяснилось, что все подлинные документы исчезли. И вот тогда открылось поле догадкам и были построены различные версии, вызывавшие впоследствии столько споров, притом что ни одна из них нисколько не выглядела убедительной.
Мы далеки от намерения добавлять еще одну версию к тем, какие читатель найдет в нашем примечании,[72] однако просим вспомнить то, что говорилось нами по поводу рождения Людовика XIV и хорошо известных отношений Анны Австрийской с Мазарини. Господин де Ришелье утверждал, что Железная маска был братом-близнецом Людовика XIV, скрытым от тех, кто присутствовал при родах королевы в Сен-Жермене; но не будет ли более вероятной догадка о рождении старшего брата, появившегося на свет в одной из тех таинственных комнат Лувра, от которых у Мазарини были секретные ключи?..
XLIX. 1704 — 1709
Европейские державы высказываются против Людовика XIV. — Великий альянс. — Наши враги и наши друзья. — Болезнь Великого дофина. — Визит рыночных торговок. — Кончина герцога Орлеанского. — Герцог Шартрский. — Характер герцога Орлеанского. — Взгляд на военные действия. — Фавор Вильруа. — Вандом и его портрет. — Его странные привычки. — Жан Кавалье. — Его визит в Версаль. — Он покидает Францию. — Окончание Севеннской войны. — Последние минуты г-жи де Монтеспан. — Грот Фетиды. — Голод 1709 года. — Десятинный налог. — Кончина отца Ла Шеза. — Его преемник отец Ле Телье. — Бедствия Франции.
Восшествие Филиппа V на испанский престол стало одной из тех великих катастроф, какие нарушают равновесие в целой части света. На глазах всей Европы Людовик XIV пытался исполнить то, что не удалось Карлу V, то есть основать всемирную монархию, о которой мечтал Александр Македонский на Востоке, Карл Великий — на Западе и которая была почти создана Августом.
Более всего союзные державы устрашало то, что благодаря соединению Франции с Испанией, стиравшему, по словам Людовика XIV, Пиренеи с карты мира, у французского короля появлялась полная возможность успешно осуществить этот замысел.
Когда Карл V хотел наказать взбунтовавшихся против него жителей Гента или собрать сейм в Кёльне или Регенсбурге, он должен был просить у своего врага Франциска I позволения проехать через его владения или, воспользовавшись несколькими своими тысячевесельными галерами, довериться капризам Средиземного моря, а это вынуждало императора включать в число своих врагов и бури, одна из которых уже победила его у берегов Алжира. Что же касается Людовика XIV, то он, имея Испанию союзницей, а точнее, подданной, напротив, благодаря соединению двух королевств, на севере соприкасался через Испанские Нидерланды с Германией и Голландией; на юге — с Африкой, через Гибралтар; на юге — с Италией, благодаря владению Неаполем и Сицилией; и все это, не считая королевства обеих Америк, этого нового света, заменившего Индию в качестве источника богатств и страны чудес.
Вот почему, как мы видели, Вильгельм III, этот ярый враг Людовика XIV, создал перед смертью направленную против него лигу, которая, как мы уже говорили, была названа Великим альянсом.
Цель этой лиги состояла в том, чтобы посадить на испанский престол эрцгерцога Карла, сына императора, или, по крайней мере, если не удастся отнять трон у Филиппа V, провести вокруг Франции и Испании линию, через которую никогда не смогло бы перешагнуть честолюбие того или другого из двух этих королевств.
И потому Голландия, эта небольшая купеческая республика, за тридцать лет до того едва не завоеванная менее чем за два месяца юным Людовиком XIV, взялась выставить против своего победителя, уже уставшего и постаревшего, сто две тысячи солдат, как для гарнизонной службы, так и для участия в походах. Англия, со своей стороны, обещала выставить сорок тысяч солдат, не считая своего флота, и, в полную противоположность королям, так редко выполняющим в подобных обстоятельствах свои обещания, ко второму году войны выставила пятьдесят тысяч человек, а к ее концу имела двести тысяч солдат и матросов. Наконец, император, более всего заинтересованный в сохранении и успехе этой лиги, должен был поставить под ружье девяносто тысяч солдат, даже не прибегая к помощи Империи и союзников Франции, которых он надеялся оторвать от династии Бурбонов.
Этими союзниками были: Португалия, которую собственная выгода подталкивала к отделению от Испании; герцог Савойский, пенсион которого подняли с пятидесяти тысяч экю в месяц до двухсот тысяч франков и который, все равно недовольный, требовал отдать ему мантуанский Монферрат и часть Миланской области; и, наконец, шведский король Карл XII, которому царь Петр I вскоре должен был доставить столько забот и славы, что у него даже не было времени взглянуть в сторону Франции и посмотреть, что там происходит.
Помимо этих трех союзников, мы числили среди своих сторонников еще и того, кто вначале считался слабейшим из них, но вскоре сделался самым важным, то есть Максимилиана Эммануила, представителя Баварской династии, известной со времен Карла Великого: будучи наместником Испанских Нидерландов при Карле II, он признал Филиппа V королем Испании, и тот взамен подтвердил его губернаторские полномочия в Брюсселе.
В разгар этих приготовлений к войне два серьезных события взволновали Версаль: дофин едва не умер, а герцог Орлеанский умер на самом деле.