Карл Смелый. Жанна д’Арк

В первый день Дева выехала из Жьена и остановилась на ночлег в деревне, расположенной в четырех льё от города: ей предстояло сохранять это расстояние между авангардом и королевским войском на протяжении всего пути, что должно было поддерживать надежную связь между ними. Король выехал на следующий день и, неиз­менно предшествуемый Жанной, двинулся прямо на Осер. Этот город был на стороне англичан, и потому, увидев у своих стен французскую армию, горожане попросили короля проследовать дальше и пообещали выплатить ему контрибуцию. Жанна, полагая, что об этом не могло быть и речи, заявила, что король, нахо­дясь в своем королевстве, должен лишь приказывать и что горожане должны открыть ему ворота; однако жители города уже нашли в окружении короля уязвимое место и обратились к сиру де Ла Тремуйлю, после чего всемогу­щий советник убедил короля не делать остановку ради осады, которая могла бы затянуться надолго и привести к потере драгоценного времени. Таким образом, предло­жение горожан было принято, и король получил от них небольшую сумму в знак их повиновения, в то время как сир де Ла Тремуйль, как говорили, лично получил более шести тысяч экю. Капитаны из королевского совета были чрезвычайно возмущены этой взяткой, и в особенности Жанна, которая в момент отъезда смогла получить лишь по одному экю на человека в счет невыплаченного жало­ванья, полагавшегося ее солдатам, и теперь видела, какие суммы растрачивались на фаворита, в то время как в них так сильно нуждались ее несчастные воины.

Тем не менее, словно для того, чтобы вступить во вла­дение Осером, король провел возле него три дня, и в течение этих трех дней город поставлял все необходимое как для него самого, так и для его войска; вслед за тем король тронулся в путь, направившись в Сен-Флорантен, целиком и полностью покорный ему город, так что он остановился там лишь для того, чтобы отдохнуть, и, получив от местных жителей клятву верности, двинулся в Труа, вызывавший у него серьезные опасения, ибо этот город представлял собой крупную крепость, которая была обнесена стенами и которую оборонял английский гарнизон численностью около тысячи человек.

Беспокойство короля оказалось не напрасным, ибо, едва только авангард был замечен из города, как англи­чане смело вышли из-за стен и вознамерились дать бой солдатам короля; те же, непривычные к подобной дерзо­сти, особенно когда они шли вместе с Девой, ринулись на врагов и после непродолжительной схватки оттеснили их обратно в город.

Тем временем подъехал король и вместе со своим вой­ском встал лагерем вокруг города, надеясь на то, что эта простая демонстрация силы заставит английский гарни­зон капитулировать; но, вопреки его ожиданиям, прошло пять или шесть дней, а англичане так и не ответили ни на одно из тех обещаний, какие были им сделаны, и тех угроз, какие прозвучали в их адрес.

Положение было тяжелым и, не случись тогда некоего чуда, оно сделалось бы просто критическим. За четыре или пять месяцев до этих событий один монах- францисканец по имени брат Ришар, являвшийся сторон­ником короля и пришедший проповедовать в эти края, сделал остановку в Труа и все свои проповеди, которые он произносил в течение Рождественского поста, заканчивал такими словами: «Щедро сейте бобы, братья мои, щедро сейте, говорю я вам, ибо скоро придет тот, кто будет их собирать». Поскольку горожане испытывали большое доверие к мудрости брата Ришара, все они подчинились его приказу, предоставив Богу заботу истолковывать смысл этих слов; так что бобы были посеяны, бобы выросли, бобы созрели и уже пора было собирать их, как вдруг у городских ворот появился Карл VII со своей армией; и тогда стало ясно, что он и есть обещанный сборщик, и, в то время как армия, которой не хватало провианта, воз­благодарила Бога за то, что прямо под ногами обнаружи­лась столь вкусная и здоровая пища, горожане стали тихо поговаривать о том, что, будучи французами и христиа­нами, они совершают великий грех, обороняя город от дофина, на стороне которого столь явным образом стоит Господь; и потому, несмотря на высокомерные ответы англичан, в самом городе существовала роялистская пар­тия, которая была готова, достигнув определенного влия­ния, открыть ворота королю Карлу VII.

Король и в самом деле нуждался в том, чтобы эта пар­тия поскорее окрепла, ибо после пяти или шести дней ожидания бобовые поля, сколь бы обильны они ни были, начали истощаться; так что на седьмой день герцоги Алансонский и Бурбонский, граф Вандомский и несколько других самых знатных и самых мудрых вель­мож были приглашены к королю, где находился монсе­ньор архиепископ Реймский, и все вместе они стали обсуждать, как им следует поступить. Что же касается Жанны, то ее умышленно отстранили от этого совеща­ния, ибо, поскольку в этом трудном положении армия оказалась вследствие ее совета, у всех начали возникать опасения, что ее великое доверие к собственным прозре­ниям, которые на этот раз, казалось, явно подвели ее, заставит девушку отстаивать свое мнение, а это поставит армию в еще более тяжелое положение.

И тогда каждый, ободренный отсутствием Жанны, стал обрисовывать всю степень грозившей им опасности. Какое бы твердое обещание ни давали местным крестьянам, что за провизию, которую они привезут, им будет заплачено, их уже так часто обманывали подобными обещаниями, что они не привезли бы ничего; с другой стороны, у армии не было ни пушек, ни бомбард, ни какой-либо осадной машины, а ближайшим городом, откуда все это можно было доставить, был Жьен, расположенный в тридцати льё от Труа. Когда трудности были достаточно полно обрисованы, король попросил канцлера провести голосо­вание по поводу того, как следует поступить. Все придер­живались мнения, что следует снять осаду и вернуться на другой берег Луары, ибо, по их словам, если король не смог вступить в такой маленький городок, как Осер, ему никогда не удастся взять Труа, который был хорошо воо­руженным и хорошо защищенным крупным городом; и только бывший канцлер метр Робер Ле Масон выступил против всех, заявив, что нужно запастись терпением и продвигаться вперед. «Ибо, — сказал он королю, — когда вы, досточтимый и достоуважаемый государь, предпри­няли эту поездку, вы исходили не столько из веры в чело­веческие силы, сколько из того доверия, какое вызвала у вас Жанна. И совет мой таков, — продолжал он, — коль скоро начать это путешествие было решено под влиянием Девы, она должна присутствовать здесь при оглашении того решения, какое будет принято, и иметь возможность одобрить или оспорить его».

Едва он успел произнести эти слова, как раздался сильный стук в дверь; придверник открыл ее, и все уви­дели, как на пороге появилась Жанна.

Девушка сделала несколько шагов вперед и, попривет­ствовав короля, промолвила:

— Государь, мои голоса дали мне знать, что здесь обсуждаются важные дела, и я пришла, ибо, как бы хорош ни был совет людей, совет Господа всегда лучше.

— Добро пожаловать, Жанна, — сказал канцлер, — ибо король и его советники в этот час пребывают в большом затруднении относительно того, как нам следует посту­пить.

И он повторил ей слово в слово все то, что было высказано до ее прихода, с полной откровенностью изло­жив ей мнение каждого из выступавших.

— Государь, — обратилась тогда Жанна к королю, — поверите ли вы в то, что я вам скажу?

— Жанна, — ответил король, — нисколько не сомне­вайтесь в том, что, если вы предложите нечто осуществи­мое и разумное, мы охотно вам поверим.

Тогда девушка повернулась к советникам.

— Еще раз спрашиваю вас, господа, поверите ли вы мне?

— Это зависит от того, что вы нам скажете, Жанна, — ответил канцлер.

— Ну что ж! Знайте, благородный дофин, — вновь обратилась к королю Жанна, — что этот город — ваш, и, если вы соблаговолите остаться возле него всего лишь на два или три дня, он подчинится вам или силой, или любовью.

— Но чем вы можете подтвердить свою уверенность, Жанна? — спросил король.

— Увы! — отвечала девушка. — У меня нет никакого доказательства, никакого знака, кроме обещания, кото­рое дали мне мои голоса; но мне кажется, что они доста­точно часто говорили до сих пор правду, чтобы вы пове­рили мне на слово; тем более, что я не прошу ничего особенно трудного: надо всего лишь подождать два или три дня.