Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 56 из 169

Через час после этого начались казни.

На то, чтобы повесить гарнизон Грансона, ушло восемь часов! Виселицами послужили деревья, окружавшие кре­пость; некоторые из них были отягощены десятью- двенадцатью трупами!

Когда расправа закончилась, герцог сказал:

— Топить будем завтра: нельзя получать все удоволь­ствия в один день.

На следующий день, в самом деле, приступили к уто­плению.

Карл сел в богато оснащенное судно, украшенное ков­рами, бархатными подушками, расшитыми парусами и разноцветными флажками; на его грот-мачте развевался стяг Бургундии.

Герцогское судно находилось в центре круга, образо­ванного сотней других лодок, которые были заполнены лучниками.

В этот круг привозили пленников и одного за другим сбрасывали в озеро, а когда они всплывали на поверх­ность, лучники добивали их ударами весел или осыпали их стрелами.

Все они погибли мученической смертью, и ни один из них не попросил пощады.

Однако души их вознеслись к Господу, взывая к мести!

К началу осады Грансона Никлаус фон Шарнахталь сумел собрать всего лишь восемь тысяч человек. С этими восьмью тысячами он направился к Муртену и там стал ждать прихода подкреплений.

Вскоре к нему присоединились Петерман де Фосиньи из Фрибура с пятью сотнями воинов, Петер фон Рёмер- шталь с двумя сотнями солдат из Бьена, а также Конрад Фогт и восемьсот человек из Золотурна.

Получив, таким образом, подкрепление в тысячу пять­сот — тысячу шестьсот человек, Никлаус фон Шарнах­таль отважился перейти к действиям и направился к Нёвшателю.

Едва он там оказался, как к нему присоединились Ген­рих Гёльдли с полуторатысячным отрядом из Цюриха, Бадена и Ааргау и окрестных земель; затем Петер Рот и восемьсот человек из Базеля, Хасфуртер и восемьсот человек из Люцерна, Рудольф Рединг и четыре тысячи человек из старых немецких лиг, то есть из Швица, Ури, Унтервальдена, Цуга и Гларуса; затем солдаты из общин Санкт-Галлена, Шаффхаузена и Аппенцелля; затем воин­ский отряд из общины Страсбурга: шестьсот конников, в том числе двести, снаряженных епископом, и тысяча двести аркебузиров; и, наконец, Герман фон Эптинген с вассалами и тяжеловооруженными солдатами эрцгерцога Сигизмунда. Кроме того, Базель отправил на покрытие военных издержек сорок тысяч флоринов, которые эрц­герцог поместил в казну этого города, чтобы выкупить Ферретт, и к которым герцог, как известно, не пожелал прикасаться.

К концу февраля численность швейцарской армии составляла около двадцати тысяч бойцов.

Герцог знал о таком увеличении армии конфедератов, но это его не слишком тревожило.

Что эти неиспытанные в бою крестьяне могут сделать против лучших в мире солдат?

Вначале удалось убедить его, чтобы он поджидал их в своем лагере у Грансона; но, когда ему стало известно об их приближении, он не смог соблюдать это решение и двинулся им навстречу.

На его пути стоял старый замок Во-Маркус, который господствовал над дорогой из Грансона в Нёвшатель, чрезвычайно узкой в этом месте, и оставлял лишь тесный проход между горами и озером.

При виде столь мощного войска комендант Во-Маркуса даже и не помыслил обороняться: он открыл ворота кре­пости, вышел навстречу герцогу и попросил у него чести служить в его армии.

Герцог поставил на его место сира Жоржа де Розембо, придав ему сто лучников для охраны замка и прилега­ющих высот.

Швейцарцы, со своей стороны, продвигались вперед, следуя вдоль берегов Ройса, медленно и осторожно, ибо им не было известно, где они столкнутся с неприяте­лем.

Что же касается бургундцев, то их это беспокоило мало: где бы им ни пришлось столкнуться со швейцар­цами, те будут разгромлены.

Первого марта швейцарцы перешли Ройс. Второго, по окончании мессы, которую отслужили в лагере ополче­ния из Люцерна, солдаты из Швица и Туна, составля­вшие в тот день авангард, двинулись по дороге в горы, оставив замок Во-Маркус слева, и, поднявшись на вер­шину холма, обнаружили, что она занята сиром де Розембо и его шестьюдесятью лучниками.





Завязался бой, и бургундцы были отброшены.

Таким образом, швейцарцы достигли самой высокой точки здешних холмов и оттуда увидели всю бургундскую армию в походном порядке: она протянулась по берегу озера перед Консизом, а ее левое крыло огибало гору, напоминая рог полумесяца.

Но и герцог, со своей стороны, заметил швейцарцев.

Он сошел с небольшого парадного коня, велел при­вести ему крупного скакуна серой масти, полностью покрытого железной броней, и, тотчас взобравшись на него, воскликнул:

— Вперед! Опрокинем этих мерзавцев, хотя подобные деревенщины недостойны сражаться с такими рыцарями, как мы!

Увидев бургундцев, швейцарцы отрядили четверых вестников, чтобы передать Никлаусу фон Шарнахталю известие о том, что они видят бургундскую армию и что сражение вот-вот неминуемо начнется, поскольку сол­даты из Швица и Туна, как бы слабы они ни были, полны решимости не отступать ни на шаг.

И действительно, этот авангард, численность которого едва достигала полутора тысяч человек, явно не желал казаться напуганным предстоящим столкновением: в прекрасном боевом порядке, быстрым шагом, но сохра­няя строй, он спустился на небольшую равнину, посреди которой возвышался картезианский монастырь Ланс.

Движимые военным чутьем, швейцарцы решили опе­реться о монастырь.

Затем, услышав пение рейтаров, которым в это время служили мессу, конфедераты воткнули свои пики в землю, опустились на колени и приняли участие в бого­служении, проводившемся во вражеском лагере.

Герцог, увидев коленопреклоненных швейцарцев, неправильно понял их намерения и, встав перед распо­ложением своего войска, воскликнул:

— Клянусь святым Георгием! Эти канальи просят пощады!.. Канониры, огонь по ним, чтобы они поняли, что от меня никакой пощады им ждать нечего!

Канониры повиновались, и в ряды коленопреклонен­ных швейцарцев врезались ядра. Несколько набожных солдат рухнули, окровавленные и покалеченные, а другие продолжали молиться, не вставая с колен.

Герцог приказал дать второй залп; канониры вновь повиновались.

Однако, когда ветер разогнал дым от пушечных выстре­лов, Карл увидел, что швейцарцы уже стоят на ногах и готовы к бою.

По окончании мессы к авангарду присоединился отряд из трех тысяч человек под командованием Никлауса фон Шарнахталя.

Швейцарцы не только стояли на ногах, но и быстрым шагом приближались к герцогу. Они образовали три батальона, построившихся в каре и ощетинившихся пиками; в середине каждого из них баннереты вздымали свои стяги, развевавшиеся столь же гордо, как и герцог­ские знамена.

В промежутках между батальонами, с той же скоро­стью, что и весь отряд, двигались артиллерийские ору­дия, стрелявшие прямо на ходу.

Крылья этого огромного дракона состояли из легко­вооруженных солдат Феликса Шварцмурера из Цюриха и Германа фон Мюлинена и с одной стороны касались горы, а с другой простирались до озера.

Герцог призвал своего знаменосца и поставил его перед собой; затем, надев на голову золотой шлем с бриллиан­товой короной, он поручил сиру де Шатель-Гийону ата­ковать левый батальон, а сиру д'Эмери — правый. Себе он оставил центр.

Однако Карл Смелый так неосмотрительно выдви­нулся вперед, что с ним остался один лишь его авангард; правда, этот авангард состоял из его лучших рыцарей.

Сир де Шатель-Гийон бросился в бой с невероятной яростью, ведь эти швейцарцы отняли у него все его вла­дения; будучи человеком огромной силы и огромной отваги, он в отчаянном порыве ринулся в самую гущу пик, в одно мгновение вклинился в батальон и проник чуть ли не в самый его центр; он находился всего в двух шагах от стяга Швица и уже протянул руку, чтобы схва­тить его, но в это мгновение бернец по имени Ганс фон дер Груб свалил его ударом двуручного меча.

Одновременно Генрих Эльзенер, воин из Люцерна, завладел штандартом сира де Шатель-Гийона.

С правой стороны положение бургундцев складыва­лось еще хуже: Луи д'Эмери был убит при первом же столкновении; его заменил Жан де Лален и в свой черед был убит; тогда сир де Пуатье взял командование на себя и тоже был убит, как и два его предшественника.