Вилла Пальмьери

Утром 5 октября он самостоятельно побрился, оделся почти без помощи камердинера и решил выйти подышать воздухом. Он уже стоял на пороге, как вдруг начался дождь, грозивший перейти в ливень. От прогулки пришлось отказаться: Альфьери поднялся наверх, в кабинет, и попытался работать, но безуспешно. После этого он весь день пребывал в сильнейшем раздражении. Такое с ним случалось часто, и при других обстоятельствах домашние не усмотрели бы тут повод для беспокойства, но на этот раз графиня Олбани чрезвычайно встревожилась. Правда, вечером раздражение немного улеглось, он с удовольствием выпил чашку шоколада и вскоре лег, но через три часа у него опять начались боли в животе, сильнее и мучительнее прежних. Доктор, за которым послали впервые, назначил горчичники к ступням. После долгих препирательств больной согласился на эту процедуру; но едва горчичники начали действовать, как Альфьери, опасаясь, что на ногах у него откроются раны, которые помешают ему ходить, тайком снял их и затолкал в угол кровати. И все же, как ни мало длилось их действие, они оказали на больного благотворное действие; к вечеру следующего дня он почувствовал себя лучше и, несмотря на все уговоры и увещевания, встал, уверяя, что ему невыносимо лежать в постели.

Утром 8 октября у Альфьери появились настолько тревожные симптомы, что его постоянный врач призвал на консультацию одного из своих собратьев. Тот одобрил прописанный коллегой курс лечения, побранил больного за преждевременно снятые горчичники (он догадался об этом по слишком слабым следам от процедуры) и назначил нарывной пластырь к ногам. Но этому лечению Альфьери воспротивился еще сильнее, чем горчичникам. Он заявил, что ничто на свете не заставит его прибегнуть к пластырю, и попросил врачей заниматься лишь одним — успокоить ему боли в животе; и тогда врачи приготовили ему микстуру с большой дозой опия.

Вначале микстура помогла; но поскольку больной упорно не желал ложиться в постель и оставался на кушетке возле графини Олбани, которая сама выполняла роль сиделки, временное облегчение, вызванное сильным наркотиком, постепенно сменилось галлюцинациями; бледное лицо Альфьери налилось кровью, приоткрытые глаза смотрели пристальным, лихорадочно возбужденным взглядом, голос стал резким и пронзительным; у больного начался бред — ему представлялись давно забытые события детства и юности, причем так живо и отчетливо, словно все это случилось только вчера. Более того, сотни стихов Гесиода, прочитанных им когда-то лишь однажды, непостижимым образом всплыли в его памяти, да еще с такой ясностью, что он декламировал их целыми строфами, сам не зная как. Это состояние возбуждения продлилось до шести часов утра.

И только тогда графиня Олбани, уступая его мольбам, согласилась немного отдохнуть. Едва она вышла из комнаты, как Альфьери воспользовался ее отсутствием, чтобы выпить лекарство, которое врачи, несмотря на все его просьбы, не разрешили ему принимать: смесь оливкового масла с жженой магнезией. В то же мгновение он почувствовал себя хуже — это были уже не боли в животе, а оцепенение и холод во всем теле, нечто похожее на паралич. Некоторое время больной сопротивлялся этому первому натиску смерти: он ходил по комнате, говорил сам с собой, надеясь что дух одолеет материю. Наконец, ощутив нарастающую слабость, он позвонил, и вошедший слуга увидел, как он, совершенно обессиленный, сидит в кресле рядом со шнуром звонка. Слуга тотчас позвал графиню Олбани, а сам побежал за доктором.

Графиня Олбани вбежала в спальню и увидела, что Альфьери едва дышит: он задыхался. Она попросила, чтобы он попытался лечь; он тут же встал, пошатываясь и протягивая к ней руку, сделал несколько шагов и со стоном упал на кровать. Вскоре зрение его затуманилось, глаза закрылись. Графиня, стоявшая на коленях перед кроватью и державшая его руку в своих ладонях, почувствовала слабое пожатие, а затем услышала тихий, долгий вздох. Это был последний вздох поэта: Альфьери скончался.

Когда французские войска входили в Тоскану, Альфьери, вообще склонный к преувеличениям, решил ожидать их так, как некогда римские сенаторы, сидя в курульных креслах, ожидали завоевателей-галлов: он не сомневался, что за свою отвагу ему придется заплатить жизнью. Тогда он сочинил две эпитафии — для себя и для графини Олбани. Вот эти эпитафии.

ЭПИТАФИЯ АЛЬФЬЕРИ

Здесь обрел покой Витторио Альфьери из Асти,

Пламенный поклонник муз,

Раб одной лишь правды,

А потому ненавистник деспотов,

Которые приказывают, и трусов, которые повинуются, Неизвестный Толпе,

Ибо никогда не занимал Никаких должностей,

Любимый немногими, но лучшими из всех,

Не презираемый Никем, разве только Самим собой.

Прожил… лет…. месяцев… дней И умер… дня… месяца В год M.D.CCC… от Рождества Христова.

Здесь покоится Алоизия фон Штольберг,

Графиня Олбани,

Блиставшая

Знатностью, красотой и душевной чистотой В продолжение… лет своей жизни. Любимая больше всего на свете Альфьери,

С которым

Она похоронена в одной могиле[15], Неизменно почитаемая им Как некое смертное божество. Прожила… лет… месяцев… дней. Родилась в горах Эно,

Умерла… дня… месяца В год M.D.CCC… 0/я Рождества Христова.

Дома Бенвенуто Челлини

Мы написали во множественном числе — «дома», потому что во Флоренции есть два дома, хранящие память о великом чеканщике: дом, где он появился на свет — неожиданно для родителей, которые готовились к рождению дочери и в своей великой радости назвали сына Бенвенуто, и дом, полученный им в дар от герцога Козимо, тот самый, где происходила знаменитая отливка «Персея».

Первый стоит на Виа Кьяра дель Пополо ди Сан Лоренцо.

Второй — на Виа делла Пергола. Путешественнику легко узнать эти два дома по надписям на мраморных досках.

В первом доме прошли его юные годы: это там он сжал в кулаке скорпиона, который каким-то чудом не ужалил его; там его отец увидел в огне саламандру, показал ее сыну и, дабы мальчик запомнил эту диковинку, дал ему такую сильную оплеуху, что Бенвенуто, даже узнав, что это не наказание, а средство против забывчивости, не мог утешиться, и, чтобы унять его слезы, отец не только расцеловал его в обе щеки, но и приложил к глазам сына по серебряной монетке. В этом доме он провел юность, и там его порой осыпал ласками гонфалоньер Содерини, которого впоследствии едва не ослепил Микеланджело и глупость которого Макиавелли увековечил в эпитафии; там он жил, обучаясь ювелирному делу у отца кавалера Бан-динелли, а затем в мастерской Марконе, пока однажды не ввязался в ссору, которая случилась между воротами Порта аль Прато и воротами Порта а Пинти: подобрав шпагу брата, которого поверг на землю удар камнем, он принялся так лихо ею орудовать, что Совет Восьми предложил ему провести полгода вдали от Флоренции. Вот тогда и началась для Бенвенуто жизнь, полная приключений.

Он покидает отчий дом, куда будет возвращаться лишь на краткое время, после долгих отлучек; работает в Сиене под началом Франческо Касторо; потом в Болонье, у мастера Эрколе дель Пифферо, и в Пизе, у мастера Уливьери делла Кьостра; отказывается ехать в Англию вместе с Тор-риджани, потому что Торриджани ударом кулака сломал нос Микеланджело; поступает в мастерскую Франческо Салимбене, где изготавливает красивую пряжку к мужскому поясу; уезжает в Рим вместе с резчиком Тассо; в мастерской ломбардца Фиренцуолы изготавливает великолепную солонку; затем возвращается во Флоренцию, где его приговаривают к штрафу за участие в еще одной потасовке; уезжает из Флоренции, переодевшись монахом, и опять направляется в Рим, где поступает в мастерскую Лу-каньоло да Иези. Там он делает подсвечники для епископа Саламанки и оправляет в золото алмазную лилию по заказу Киджи; учится играть на трубе и становится музыкантом при папском дворе; выполняет заказы Климента VII и нескольких кардиналов; чеканит медаль с Ледой для римского гонфалоньера Габриеле Чезарини; делает две вазы для Джакопо Беренгарио; становится пушкарем в замке Святого Ангела; воображает, будто это он убил выстрелом из аркебузы коннетабля Бурбона; переплавляет золотые оправы папских драгоценностей; одной рукой разводит огонь в плавильной печи, а другой стреляет из Фальконетов; одним из выстрелов смертельно ранит принца Оранского; возвращается во Флоренцию капитаном; едет в Мантую и работает там у мастера Никколо, миланца; изготавливает реликварий для герцога Мантуи и печать для его брата-кардинала; заболев лихорадкой, едет во Флоренцию и узнает там о смерти отца; Климент VII, который выкупил свою свободу, продав восемь кардинальских шапок, призывает его в Рим; там он чеканит для папы две монеты — одну с изображением Христа и надписью «Ессе Homo»[16], другую с изображением апостола Петра на море; когда его брат, раненный в уличной драке, умирает у него на руках, он заказывает для брата латинскую эпитафию, наносит смертельный удар его убийце и от преследования спасается у герцога Алессандро, чей дом стоял между Пьяцца Навона и Ротондой; папа сердится на него, но вскоре сменяет гнев на милость и назначает его своим булавоносцем; влюбляется в сицилианку Анджели-ку; участвует в магическом обряде; бросает в лицо серу Бенедетто ком грязи, в котором случайно оказывается камень, и Бенедетто падает наземь без чувств; думая, что Бенедетто умер, бежит в Неаполь, встречает благосклонный прием у вице-короля, узнаёт, что Бенедетто жив, и возвращается в Рим, к кардиналу Ипполито Медичи; приносит папе медаль с символическим изображением Мира и получает заказ на еще одну, с изображением Моисея; двумя ударами кинжала убивает золотых дел мастера Помпео, но благодаря заступничеству кардиналов Корна-ро и Медичи получает от папы Павла III охранный лист; сумев защититься от убийцы, которого нанял Пьерлуиджи Фарнезе, бежит во Флоренцию; отправляется вместе с Триболо в Венецию, и по пути, в Ферраре, у него происходит стычка с флорентийскими изгнанниками; навещает Сансовино; возвращается во Флоренцию, чеканит монеты для герцога Алессандро, ссорится с Оттавиано деи Медичи; уезжает в Рим, пообещав герцогу Алессандро отчеканить для него медаль, и получает от папы прощение за убийство Помпео; внезапно его сваливает тяжелая болезнь, от которой его лечит Франческо Фускони: он так плох, что разносится слух о его смерти, но он выздоравливает, выпив много воды; возвращается во Флоренцию, ссорится с герцогом Алессандро из-за Вазари; снова едет в Рим, где Латино Манетти удается очернить его перед папой; снова покидает Рим, решив отправиться во Францию; проезжая через Падую, делает медаль для Бембо; проезжает через Граубюнден, добирается до Парижа, где его принимает Франциск I, вместе с королевским двором отправляется в Лион и там заболевает; возвращается в Италию, встречает радушный прием у герцога Феррарского, прибывает в Рим; г-н де Монлюк, действуя от имени короля Франции, требует его у папы: перуджинец Джиро-ламо обвиняет его в присвоении части тех драгоценных камней, какие в свое время Климент VII поручил ему вынуть из оправ, и его заключают в замок Святого Ангела, откуда он пытается бежать, спустившись на связанных простынях, но падает с высоты бастиона и ломает ногу, его относят к сенатору Корнаро, который велит ухаживать за ним, однако папа требует выдать Челлини, и его переносят в одно из помещений Ватикана, а оттуда, среди ночи — в Торре ди Нона; он думает, что приговорен к смерти, читает Библию, пытается покончить с собой, но его удерживает невидимая рука, ему является видение, он сочиняет мадригал и рисует на стене; благодаря заступничеству кардинала д'Эсте его освобождают из тюрьмы; он уезжает во Францию; в Монте Рози отбивает нападение врагов, поджидавших его в засаде, и едет дальше, целый и невредимый; в Витербо навещает своих кузин-монахинь; в Сиене затевает ссору с почтовым смотрителем и убивает его; ненадолго останавливается во Флоренции, в доме на улице Кьяра дель Пополо, где он родился и где умер его отец; проезжая через Феррару, делает медаль для герцога Эрколе; преодолев перевал Мон-Сени, приезжает в Лион, добирается до Парижа, вместе с двором перебирается в Фонтенбло, с негодованием отвергает предложенное ему годовое жалованье в 500 экю и в бешенстве решает бежать, задумывает паломничество в Иерусалим, но через десять льё его ловят, доставляют обратно и определяют ему жалование в 700 экю; получает от Франциска I заказ на двенадцать серебряных статуй высотой в три локтя каждая; открывает мастерскую, где его посещает король; изготавливает модель в полную величину для статуи Юпитера; получает от короля вид на жительство и разрешение поселиться в замке Нель; безуспешно пытается получить серебро, потребное для изготовления статуи Юноны; король вновь посещает его мастерскую и заказывает ему различные работы для дворца в Фонтенбло; он показывает королю две модели дверей и модель фонтана, но навлекает на себя гнев г-жи д'Этамп из-за того, что прежде не показал их ей; против него выдвигают обвинение в содомии; он узнаёт, что работу над фонтаном перехватил у него При-матиччо и что г-жа д’Этамп предложила королю повесить его; ему удается оправдаться перед королем и запугать Приматиччо настолько, что тот отказывается от изготовления фонтана; король в третий раз посещает его мастерскую, приходит в восторг от Юпитера и приказывает выдать ему семь тысяч золотых экю, из которых он получает только тысячу, остальное уходит на военные нужды; король спрашивает его совета, как лучше укрепить Париж; из-за войны он лишается поддержки и не может больше продолжать начатые работы; благодаря заступничеству кардинала д'Эсте ему разрешают вернуться в Италию; приехав во Флоренцию, он видит, что его сестра впала в нищету; получает аудиенцию у великого герцога Козимо, который заказывает ему Персея; отыскивает подходящий дом, где можно выполнить эту работу, просит герцога подарить ему этот дом, и герцог соглашается. Это и есть дом на Виа делла Пергола.