Страница 16 из 132
Воспитатель, не теряя времени, довел случившееся до сведения короля; Людовик XIV, со своей стороны, также не стал медлить, и в ответ на письмо воспитателя пришел приказ заключить в одну и ту же тюрьму и наставника, и его подопечного. Затем, рассудив, что точную копию великого короля можно будет разглядеть и сквозь тюремную решетку, великий король приказал, чтобы лицо его брата отныне и навсегда было скрыто маской из железа, срабо-тайной особым образом так, что можно было видеть, дышать и есть, не снимая ее. И, как утверждал Сулави, это распоряжение любящего брата был исполнено в точности.
Именно эти сведения были взяты за основу для замечательной драмы Фурнье и Арну «Железная маска», и достоинства пьесы, в сочетании с талантом Локруа, во многом способствовали широкому распространению данной версии.
ДЕВЯТАЯ ВЕРСИЯ
Эта версия появилась в наше время, в 1837 году, и была обнародована нашим собратом, библиофилом П.Л.Жакобом. По его мнению, человек в железной маске был не кто иной, как злосчастный Фуке, который, воспользовавшись смягчением условий его содержания, попытался бежать и был наказан за эту попытку: он был официально объявлен умершим, а его лицо скрыли хитроумным приспособлением, честь изобретения которого, и в этом случае тоже, принадлежит самому великому королю.
Поскольку книга, в которой наш друг изложил эту новую версию, сейчас доступна всем, то мы отсылаем к ней тех, кого интересуют подробности.
Есть еще две малоизвестные версии: одна утверждает, будто человек в железной маске — это патриарх Аведик, похищенный, согласно рукописи г-на де Бонака, во время посольства г-на Ферриоля в Константинополе; другая настаивает, что это несчастный школяр, которого отцы-иезуиты решили наказать за некое латинское двустишие, сочиненное в нарушение их запрета, и которому Людовик XIV, по просьбе отцов-иезуитов, согласился стать тюремщиком и палачом.
Добавим, что есть еще одна версия, суть которой в том, чтобы ничему не верить и утверждать, будто человек в железной маске никогда не существовал.
Все это были предположения, а теперь перейдем к достоверным фактам.
Между 23 марта 1680 года и 1 сентября 1681 года человек в железной маске появился в Пиньероле, откуда он был переведен в Экзиль, в то самое время, когда г-н де Сен-Мар, служивший в первой из этих крепостей, перешел во вторую. Заключенный провел в Экзиле шесть лет, а когда в 1687 году Сен-Мара назначили комендантом островов Сент-Маргерит, за ним последовал туда и его узник, чьей тенью он был обречен оставаться до конца. 20 января 1687 года, прибыв на эти острова, Сен-Мар написал г-ну де Лувуа:
«Охрана моего узника будет обеспечена так тщательно, что я могу ручаться Вам за ее полную надежность».
И в самом деле, милейший г-н де Сен-Мар сумел создать для своего узника образцовую тюрьму; эта тюрьма, по словам Пиганьоля де Л а Форса, освещалась единственным окном, выходившим на море и пробитым на высоте пятнадцати футов над дозорным путем. Помимо обычной решетки, это окно было забрано тремя рядами железных прутьев, отделявших узника от караульных.
Во время пребывания узника на островах Сент-Маргерит г-н де Сен-Мар редко заходил в его камеру, опасаясь, что какой-нибудь любопытный подслушает их разговор. Обычно он открывал дверь и становился на пороге так, чтобы можно было, не прерывая беседы, следить, не появится ли кто-нибудь на том или другом конце коридора. Как-то раз во время такой беседы сын одного из друзей г-на де Сен-Мара, несколько дней гостивший на острове, стал искать коменданта, чтобы попросить у него разрешения взять лодку для переправы на берег, и издалека увидел, что тот стоит на пороге какой-то камеры. По-види-мому, разговор между узником и г-ном де Сен-Маром в эту минуту был весьма оживленным, ибо комендант не услышал шагов юноши, пока тот не оказался вблизи него. Он ринулся назад, мгновенно закрыл дверь в камеру и, побледнев, спросил юношу, видел ли и слышал ли тот что-нибудь. Вместо ответа юноша отвел его на то место, где был: увидеть или услышать что-либо оттуда было почти невозможно. Только тогда г-н де Сен-Мар немного успокоился; тем не менее в тот же день он отправил молодого человека домой, и в письме его отцу, объясняя необходимость столь внезапного отъезда, написал:
«Эта оплошность могла обойтись Вашему сыну очень дорого у и я отправляю его домой, опасаясь, что он может совершить еще какой-нибудь неосторожный поступок».
В другой раз случилось так, что Железная маска, которому подавали еду на серебре, раздобыл гвоздь, нацарапал несколько строк на серебряном блюде и бросил это блюдо в окно сквозь тройную решетку. Какой-то рыбак подобрал его на берегу моря и, зная, что серебряная посуда может быть только в крепости, отнес его коменданту.
— Вы прочли надпись на блюде? — спросил г-н де Сен-Мар.
— Я не умею читать, — ответил рыбак.
— Кто-нибудь видел его у вас в руках?
— Я его только что нашел и тут же понес вашему сиятельству, спрятав под курткой, чтобы меня не приняли за вора.
Господин де Сен-Мар на мгновение задумался, а потом отпустил рыбака.
— Ступайте, — сказал он, — вам повезло, что вы не умеете читать!
Год спустя примерно такую же находку сделал подручный хирурга, однако ему не так посчастливилось, как рыбаку. Он увидел, как на волнах колышется что-то белое, и решил это выловить; найденное им оказалось рубашкой тончайшего полотна, на которой, за отсутствием бумаги, смесью из сажи с водой вместо чернил и отточенной, как перо, куриной косточкой узник описал всю свою историю. Господин де Сен-Мар задал подручному хирурга такой же вопрос, как и рыбаку; тот ответил, что читать-то он умеет, но прочесть написанное на рубашке побоялся, думая, что там может содержаться какая-нибудь государственная тайна. Господин де Сен-Мар с задумчивым видом отпустил его, а на следующий день бедного парня нашли в постели мертвым.
Примерно в это же время скончался лакей, служивший человеку в железной маске, и на его место пришла наниматься одна бедная женщина; но, когда г-н де Сен-Мар сказал, что ей придется навеки поселиться в тюрьме, где находится ее будущий хозяин, и что отныне ей будет запрещено видеться с мужем и детьми, она отказалась принять эти условия и удалилась.
В 1698 году г-н де Сен-Мар получил приказ перевезти узника в Бастилию. Понятно, что во время такого длительного путешествия были приняты усиленные меры предосторожности. Человек в железной маске находился в крытых дорожных носилках, за которыми следовала карета г-на де Сен-Мара. Носилки были окружены несколькими верховыми, имевшими приказ стрелять в узника, если он заговорит или же предпримет хоть малейшую попытку к бегству. По пути г-н де Сен-Мар остановился на сутки в своем поместье Пальто. Ужин был подан в нижней зале, выходившей окнами во двор. В эти окна можно было увидеть, как ужинают тюремщик и заключенный. Человек в железной маске сидел спиной к окнам; он был высокого роста, одет в темное платье и ел, не снимая маски, из-под которой сзади выбивались пряди совершенно седых волос. Напротив сидел г-н де Сен-Мар, справа и слева от его тарелки лежало по пистолету; прислуживал за столом только один лакей, и всякий раз, входя в залу или выходя из нее, он запирал за собой дверь на два оборота ключа.
Ближе к ночи г-н де Сен-Мар приказал постелить себе на походной койке, поставленной поперек двери в той же комнате, где ночевал узник.
На следующий день они двинулись дальше, соблюдая все те же предосторожности. В четверг, 18 сентября 1698 года, в три часа пополудни они прибыли в Бастилию. Человека в железной маске на вечер поместили в башню Базиньер; когда наступила ночь, г-н Дюжонка сам препроводил его в башню Бертодьер, в третью камеру, которую для него превосходно обставили, как отмечено в дневнике г-на Дюжонка. Господину Розаржу, прибывшему вместе с г-ном де Сен-Маром с островов Сент-Маргерит, было доверено, как следует из того же дневника, прислуживать узнику и ухаживать за ним; провизию же ему доставлял комендант.