Страница 132 из 182
К несчастью, военачальником он был не слишком даровитым и потому не в состоянии был избегнуть ошибок, чем не преминул воспользоваться его противник. Во время плохо организованного отхода Плачидо Бранди с тремя или четырьмя сподвижниками оказался в окружении целой роты; сопротивление было бесполезно, но, тем не менее, Плачидо Бранди сражался как лев. Однако то, что должно было случиться, случилось: после отчаянной схватки трое сопровождающих были убиты, а сам он оказался в плену. Что касается победителей, то все они были вознаграждены по заслугам: лейтенант получил звание капитана, сержанты стали младшими лейтенантами, капралы превратились в сержантов, а все солдаты были произведены в капралы.
Плачидо Бранди был временно препровожден в Козенцу; мы говорим "временно", поскольку, согласно неаполитанскому уголовному кодексу, судебный процесс над преступником следовало проводить в том самом месте, где им было совершено преступление. В конце концов, никто не собирался вменять в вину пленнику мелкие прегрешения, совершенные в этих местах по отношению к французам, ибо его призывали к ответу за содеянное лишь начиная с того дня, как Фердинанд вернулся на трон. Так что особенно жаловаться не стоило.
Плачидо заявил, что ему не в чем себя упрекнуть, разве что в одном убийстве, совершенном примерно четыре года назад, то есть через несколько месяцев после обращения к новому образу действий. Жертвой был неаполитанский полковник, направлявшийся с Сицилии, где стоял его гарнизон, через Калабрию прямо в ставку. Событие это произошло между Милето и Монтелеоне, так что Плачидо был переведен, соответственно, из Козенцы в Монтелеоне.
Процесс продолжался шесть месяцев; Плачидо приговорили к смерти.
На следующий день после получения уведомления о решении суда Плачидо призвал к себе судебного секретаря: оказывается, ему только что вспомнилось, что после совершения первого убийства он еще раз проявил слабость и потому виновен еще в одном убийстве. На этот раз речь шла об англичанине, направлявшемся из Салерно в Бриндизи; само же преступление свершилось между Таранто и Ориа. Это признание сводило первый приговор на нет: теперь, Плачидо Бранди был препровожден из Монтелеоне в Таранто.
Начался второй процесс; однако на этот раз, поскольку обвиняемый имел дело с гораздо более активными судьями, следствие продолжалось не более четырех месяцев. И 17*опять, как и в первый раз, Плачидо был приговорен к смерти.
Накануне казни к осужденному, чтобы приготовить его к смерти, пришел монах. Елейно-вкрадчивый тон его речей тронул сердце Плачидо, каким бы черствым оно ни было, и он, воспользовавшись столь счастливым стечением обстоятельств и желая обрести спасение души, признался, что после второго убийства он, к несчастью, совершил такое же злодеяние в третий раз — убил богатого мальтийского купца, чей корабль стоял на якоре в порту Мессины. Это произошло в трех льё от Реджо, и именно там, поддавшись дьявольскому наущению, он осуществил свой злодейский замысел. Раскрывшаяся тайна была до такой степени серьезной, что священник испросил у кающегося разрешения предать ее гласности. Плачидо ответил, что он готов во имя искупления грехов претерпеть все необходимые испытания, которым он умоляет Господа подвергнуть его. Тогда монах направился к губернатору Таранто и рассказал ему об убийстве мальтийского купца, присовокупив подробности, не вызывавшие ни малейшего сомнения. Губернатор соответственно распорядился о приостановлении казни, и Плачидо под надежным конвоем посадили на корабль в Бриндизи и через неделю доставили в Реджо, где он и сошел на берег.
Там все еще помнили об исчезновении негоцианта, в убийстве которого признался Плачидо. А поскольку население Реджо в основном состоит из купцов и мореходов, значительная часть необходимых для разбирательства свидетелей находилась в то время в пути. И потому судебная коллегия вынуждена была ждать их возвращения. По мере того, как эти свидетели прибывали, их вызывали в суд и они давали свидетельские показания. Это обстоятельство в значительной степени затягивало расследование; в результате этого процесс продлился год. Как и во втором случае, Плачидо приговорили к смерти.
И Плачидо стал готовиться к концу, достойному христианина. Поэтому начиная со дня вынесения приговора и вплоть до дня казни он постоянно постился и молился. И священник, явившийся, чтобы приготовить его к смерти, удостоверился в абсолютной искренности его раскаяния. Служитель Церкви всю ночь провел с обреченным на казнь, распевая со своим подопечным литании в честь Святой Девы; утром же, невзирая на усталость, он не согласился на то, чтобы уступить место другому, ибо желал, чтобы честь обращения грешника принадлежала целиком и полностью ему одному.
Плачидо отправился в путь в сопровождении всего города; время от времени он просил остановить осла, чтобы обратиться к людям с нравоучительной речью. На каждой остановке толпа рыдала и люди били себя в грудь; наконец показалась виселица. Процессия сделала последнюю остановку, и приговоренный обратился к горожанам со столь трогательной речью, что вокруг слышались лишь всхлипывания и громкий плач. Внезапно он осекся, словно на него нахлынуло какое-то тяжкое, неожиданное воспоминание; все стали умолять его продолжать.
— Увы, братья мои! — воскликнул Плачидо Бранди. — Я всего лишь жалкий грешник, не заслуживающий вашего сострадания: если вы полагаете, что знаете обо всех моих преступлениях, то ошибаетесь: моя память мне только что подсказала, что всего лишь за неделю до моего ареста я предал жестокой смерти одного несчастного далматинского торговца, продававшего товары вразнос, — после "Аве Мария" он вышел из Боджано в надежде добраться до ночлега в Кастровиллари. Потому, как вы видите, я недостоин вашей жалости. Оставьте меня, и пусть меня покарает гнев небесный — я вполне того заслуживаю.
При этих словах Плачидо зарыдал так трогательно, что все присутствующие обратились к Небесам с просьбой смилостивиться и даровать приговоренному легкую смерть. Если бы казнь свершилась в этот момент, когда приговоренный находился в состоянии подобного раскаяния, спасение его души было бы обеспечено, но, к несчастью, в толпе оказался судебный следователь. Услышав новое признание осужденного, он отдал приказ страже не делать более ни шагу вперед и, напротив, вернуть Плачидо Бранди в тюрьму. Тот сопротивлялся как мог: он во что бы то ни стало хотел умереть. Чтобы отвести его назад в камеру, пришлось применить силу. Как только его туда доставили, у него тщательнейшим образом отобрали все предметы, при помощи которых он мог покончить с собой, так что жандармы были весьма довольны, обнаружив его живым и здоровым, когда глубокой ночью пришли за ним, чтобы перевести его из Реджо в Кастровиллари.
Как только Плачидо Бранди оказался там, стало ясно, что он говорил правду, так как, согласно его заявлению, труп был обнаружен именно в том месте, на какое он указал. Это обстоятельство, ставшее подтверждением искренности новых признаний обвиняемого, сократило ход разбирательства. Процесс продолжался всего лишь три месяца и двенадцать дней, и, как и в третий раз, Плачидо был приговорен к смерти.
К величайшему всеобщему изумлению, Плачидо на этот раз не выказывал такой самоотрешенности, как это было во время предыдущих процессов. Он был нетерпелив с тюремщиком и рассеян с исповедником. Наконец, когда настало время отправиться на виселицу и палач передал ему одеяние кающегося грешника, в котором ему надлежало принять смерть, Плачидо, воспользовавшись тем, что палач доверчиво развязал ему руки, подставил тому подножку и ринулся в полуоткрытую дверь. Однако двое жандармов, стоявших на посту в коридоре, преградили ему путь, скрестив карабины, и Плачидо Бранди вынужден был вернуться в камеру и позволить завершить его туалет смертника.
Настал миг отправляться. Плачидо был явно обеспокоен. Он взобрался на осла и сел, повернув голову к толпе — лицом к хвосту, а за ним шли толпой члены братства кающихся грешников, чье одеяние он надел. Они несли с собой гроб, в который им затем надлежало уложить казненного, и пели заупокойные молитвы; следует признать, что все это не услаждало приговоренному ни взора, ни слуха. Тем не менее все ждали, что Плачидо вот-вот прервет ход процессии, чтобы произнести очередную из своих великолепных речей, как он в качестве главного действующего лица это сделал во время последней церемонии; но надежды присутствующих не оправдались: Плачидо открыл рот только для того, чтобы пожаловаться на чересчур быстрый ход осла. Его словно подменили: ему больше не в чем" было признаваться.