Страница 160 из 178
1. Чек на две тысячи четыреста тосканских ливров, выписанный на банк г-на Гоцци во Флоренции.
2. Рекомендательное письмо к графу де Монте-Кристо, который по моему поручению выплатит вам сорок восемь тысяч франков.
Явитесь к графу 26 мая, в 7 часов вечера.
Аббат Бузони".
— Так и есть.
— Что значит так и есть? Что вы хотите этим сказать? — спросил майор.
— Что получил почти такое же письмо.
— Вы?
— Да, я.
— От аббата Бузони?
— Нет.
— А от кого же?
— От одного англичанина, некоего лорда Уилмора, который называет себя Синдбадом-Мореходом.
— И которого вы знаете не больше, чем я — аббата Бузони?
— Нет, я больше осведомлен, чем вы.
— Вы его видали?
— Да, однажды.
— Где это?
— Вот этого я не могу сказать; вы тогда знали бы столько же, сколько и я, а это лишнее.
— И что же в этом письме?..
— Читайте.
— "Вы бедны, и вам предстоит печальная будущность. Хотите получить знатное имя, быть свободным, быть богатым?"
— Черт возьми, — сказал Андреа, раскачиваясь на каблуках, — как будто об этом надо спрашивать.
— "Садитесь в почтовую карету, которая будет ждать вас при выезде из Ниццы, у Генуэзских ворот. Поезжайте через Турин, Шамбери и Понде-Бовуазен. Явитесь к графу де Монте-Кристо, авеню Елисейских полей, № 30, двадцать шестого мая, в семь часов вечера, и спросите у него о вашем отце.
Вы сын маркиза Бартоломео Кавальканти и маркизы Оливы Корсинари, как это удостоверяют документы, которые вам передаст маркиз и которые позволят вам появиться под этим именем в парижском обществе.
Что касается вашего положения, то годовой доход в пятьдесят тысяч ливров позволит вам его достойно поддержать.
При сем прилагаю чек на пять тысяч ливров, выписанный на банк г-на Ферреа в Ницце, и рекомендательное письмо к графу де Монте-Кристо, которому я поручил заботиться о ваших нуждах.
Синдбад-Мореход".
— Недурно! — заметил майор.
— Не правда ли?
— Вы видели графа?
— Я только что от него.
— И он подтвердил написанное?
— Полностью.
— Вы что-нибудь понимаете в этом?
— По правде говоря, нет.
— Тут кого-то надувают.
— Во всяком случае, не нас с вами?
— Нет, разумеется.
— Ну тогда…
— Не все ли нам равно, правда?
— Именно это я хотел сказать: доиграем до конца и дружно.
— Идет, вы увидите, что я достоин быть вашим партнером.
— Я ни минуты в этом не сомневался, дорогой отец.
— Вы оказываете мне большую честь, дорогой сын. Монте-Кристо выбрал эту минуту, чтобы вернуться в гостиную. Услышав его шаги, собеседники бросились друг другу в объятия; так их застал граф.
— Ну что, маркиз? — сказал Монте-Кристо. — По-видимому, вы довольны своим сыном?
— Ах, граф, я задыхаюсь от радости.
— А вы, молодой человек?
— Ах, граф, я сам не свой от счастья.
— Счастливый отец! Счастливое дитя! — сказал граф.
— Одно меня огорчает, — сказал майор, — необходимость так быстро покинуть Париж.
— Но, дорогой господин Кавальканти, — сказал Монте-Кристо, — надеюсь, вы не уедете, не дав мне возможности познакомить вас кое с кем из друзей!
— Я весь к услугам вашего сиятельства, — отвечал майор.
— Теперь, молодой человек, исповедайтесь.
— Кому?
— Да вашему отцу, скажите ему откровенно, в каком состоянии ваши денежные дела.
— Черт возьми! — заявил Андреа. — Вы коснулись больного места.
— Слышите, майор? — сказал Монте-Кристо.
— Конечно, слышу.
— Да, но понимаете ли вы?
— Великолепно.
— Он говорит, что нуждается в деньгах, этот милый мальчик.
— А что же я должен сделать?
— Дать их ему.
— Я?
— Да, вы.
Монте-Кристо стал между ними.
— Возьмите, — сказал он Андреа, сунув ему в руку пачку ассигнаций.
— Что это такое?
— Ответ вашего отца.
— Моего отца?
— Да. Ведь вы ему намекнули, что вам нужны деньги?
— Да. Ну и что же?
— Ну и вот. Он поручает мне передать вам это.
— В счет моих доходов?
— Нет, на расходы по обзаведению.
— Дорогой отец!
— Тише! — сказал Монте-Кристо. — Вы же видите, он не хочет, чтобы я говорил, что это от него.
— Я очень ценю его деликатность, — сказал Андреа, засовывая деньги в карман.
— Хорошо, — сказал граф, — а теперь идите!
— А когда мы будем иметь честь снова увидеться с вашим сиятельством? — спросил Кавальканти.
— Да, верно, — сказал Андреа, — когда мы будем иметь эту честь?
— Если угодно, хоть в субботу… да… отлично… в субботу. У меня на вилле в Отее, улица Фонтен, номер двадцать восемь, будет к обеду несколько человек, и между прочим господин Данглар, ваш банкир. Я вас с ним познакомлю: надо же ему знать вас обоих, раз он будет выплачивать вам деньги.
— В парадной форме? — спросил вполголоса майор.
— В парадной форме: мундир, ордена, короткие панталоны.
— А я? — спросил Андреа.
— Вы совсем просто: черные панталоны, лакированные башмаки, белый жилет, черный или синий фрак, длинный галстук; закажите платье у Елена или Вероника. Если вы не знаете их адреса, Батистен вам скажет. Чем менее претенциозно вы, при вашем богатстве, будете одеты, тем лучше. Покупая лошадей, обратитесь к Деведё, а фаэтон закажите у Батиста.
— В котором часу мы можем явиться? — спросил Андреа.
— Около половины седьмого.
— Хорошо, — сказал майор, берясь за шляпу.
Оба Кавальканти откланялись и удалились.
Граф подошел к окну и смотрел, как они под руку переходят двор.
— Вот уж поистине два негодяя! — сказал он. — Какая жалость, что это не на самом деле отец и сын!
Он постоял минуту в мрачном раздумье.
— Поеду к Моррелям, — сказал он. — Кажется, меня душит не столько ненависть, сколько отвращение.
XIX
ОГОРОД, ЗАСЕЯННЫЙ ЛЮЦЕРНОЙ
Теперь с позволения читателей мы вернемся в огород, смежный с домом господина де Вильфора, и у решетки, потонувшей в каштановых деревьях, снова встретим наших знакомых.
На этот раз первым явился Максимилиан. Это он прижался лицом к доскам ограды и сторожит, не мелькнет ли в глубине сада знакомая тень, не захрустит ли под атласной туфелькой песок аллеи.
Наконец послышались шаги, но вместо одной тени появились две. Валентина опоздала из-за визита госпожи Данглар и Эжени, затянувшегося дольше того часа, когда она должна была явиться на свидание. Тогда, чтобы не пропустить его, Валентина предложила мадемуазель Данглар пройтись по саду, желая показать Максимилиану, что она не виновата в этой задержке.
Моррель быстро это понял благодаря интуиции, присущей влюбленным, и у него стало легче на душе. К тому же, хоть и не приближаясь на расстояние голоса, Валентина направляла свои шаги так, чтобы Максимилиан мог все время видеть ее, и всякий раз, когда она проходила мимо, взгляд, незаметно для спутницы брошенный ею в сторону ворот, говорил ему: "Потерпите, друг, вы видите, что я не виновата".
И Максимилиан запасался терпением, восхищаясь тем контрастом, который являли обе девушки: блондинка с томным взглядом, гибкая, как молодая ива, и брюнетка с гордыми глазами, стройная, как тополь; разумеется, все преимущества, по крайней мере в глазах Морреля, оказывались на стороне Валентины.
Погуляв полчаса, девушки удалились: Максимилиан понял, что визит госпожи Данглар пришел к концу.
В самом деле, через минуту Валентина вернулась уже одна. Боясь, как бы нескромный взгляд не следил за ее возвращением, она шла медленно и, вместо того чтобы прямо подойти к воротам, села на скамейку, предварительно, как бы невзначай, окинув взглядом все кусты и заглянув во все аллеи. Приняв все эти меры предосторожности, она подбежала к воротам.
— Валентина, — произнес голос из-за ограды.