Страница 159 из 178
— Я думаю, что вы правы, граф, — сказал Андреа, невольно бледнея под пристальным взглядом Монте-Кристо, — это серьезное неудобство.
— Ну, не следует и преувеличивать, — сказал Монте-Кристо, — желая избежать ошибки, можно сделать глупость. Нет, надо просто вести себя обдуманно, а для такого умного человека, как вы, это тем легче, что совпадает с вашими интересами. Все темное, что может оказаться в вашем прошлом, надо опровергать доказательствами и свидетельством достойных друзей.
Андреа был, видимо, смущен.
— Я бы охотно был вашим поручителем, — продолжал Монте-Кристо, — но у меня привычка сомневаться в лучших друзьях и какая-то потребность возбуждать сомнения в других; так что я был бы не в своем амплуа, как говорят актеры, и рисковал бы быть освистанным, а это уже лишнее.
— Однако, граф, — решился возразить Андреа, — из уважения к лорду Уилмору, который вам меня рекомендовал…
— Да, разумеется, — сказал Монте-Кристо, — но лорд Уилмор не скрыл от меня, дорогой господин Андреа, что вы провели несколько бурную молодость. Нет, нет, — заметил граф, уловив движение Андреа, — я от вас не требую исповеди; впрочем, для того и вызвали из Лукки вашего отца, маркиза Кавальканти, чтобы вы ни в ком другом не нуждались. Вы его сейчас увидите; он суховат, держится немного неестественно, но это из-за мундира, и когда узнают, что он уже восемнадцать лет служит в австрийских войсках, с него не станут взыскивать: мы вообще нетребовательны к австрийцам. В конечном счете как отец он вполне приличен, уверяю вас.
— Вы меня успокаиваете, граф; я так давно разлучен с ним, что совсем его не помню.
— А кроме того, знаете, крупное состояние заставляет на многое смотреть снисходительно.
— Так мой отец действительно богат?
— Он миллионер… пятьсот тысяч ливров годового дохода.
— Значит, — с надеждой спросил молодой человек, — мое положение будет довольно… приятное?
— Чрезвычайно приятное, мой дорогой, он назначил вам по пятьдесят тысяч ливров в год на все время, пока вы будете жить в Париже.
— В гаком случае я буду здесь жить всегда.
— Гм! Кто может ручаться за будущее, дорогой виконт? Человек предполагает, а Бог располагает.
Андреа вздохнул.
— Но во всяком случае, — сказал он, — пока я в Париже и… пока обстоятельства не вынудят меня уехать, эти деньги, о которых вы упомянули, мне обеспечены?
— Разумеется.
— Моим отцом? — с беспокойством осведомился Андреа.
— Да, но под ручательством лорда Уилмора, который по просьбе вашего отца открыл вам ежемесячный кредит в пять тысяч франков у господина Данглара, одного из самых солидных парижских банкиров.
— А мой отец собирается долго пробыть в Париже? — с беспокойством спросил Андреа.
— Только несколько дней, — отвечал Монте-Крис-то. — Он не может оставить свою службу дольше чем на две-три недели.
— Ах, милый отец! — сказал Андреа, явно обрадованный этим скорым отъездом.
— Поэтому, — сказал Монте-Кристо, делая вид, что не понял тона этих слов, — я не хочу больше оттягивать ни на минуту ваше свидание. Готовы ли вы обнять почтенного господина Кавальканти?
— Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?
— Ну, так пройдите в эту гостиную, мой друг, там вы найдете своего отца, он вас ждет.
Андреа поклонился графу и прошел в гостиную.
Граф проводил его глазами и, когда он вышел, надавил пружину, скрытую в одной из картин, которая, выдвинувшись из рамы, образовала щель, позволявшую видеть все, что происходит в соседней гостиной.
Андреа закрыл за собой дверь и подошел к майору, который встал, как только заслышал шаги.
— О мой дорогой отец, — громко сказал Андреа, так чтобы граф мог его услышать из-за закрытой двери, — неужели это вы?
— Здравствуйте, мой милый сын, — серьезно произнес майор.
— Какое счастье вновь увидеться с вами после стольких лет разлуки, — сказал Андреа, все еще глядя на дверь.
— Действительно, разлука была долгая.
— Обнимемся, сударь? — предложил Андреа.
— Извольте, сын мой, — ответил майор.
И они поцеловались, как целуются во Французском театре: приложившись щека к щеке.
— Итак, мы снова вместе! — сказал Андреа.
— Мы снова вместе, — повторил майор.
— Чтобы никогда больше не расставаться?
— Напротив, дорогой сын: ведь для вас, я думаю, Франция стала теперь вторым отечеством?
— Должен признаться, — сказал молодой человек, — что я был бы в отчаянии, если бы мне пришлось покинуть Париж.
— А я, понимаете ли, не мог бы жить вдали от Лукки. Так что я возвращаюсь в Италию при первой возможности.
— Но раньше чем уехать, дорогой отец, вы, конечно, передадите мне документы, на основании которых я мог бы доказать свое происхождение?
— Само собой: ведь именно для этого я и приехал, и мне стоило таких трудов разыскать вас, чтобы передать их вам, что было бы немыслимо проделать это вторично. На это ушли бы последние дни моей жизни.
— И эти документы…
— Вот они.
Андреа жадно схватил брачное свидетельство своего отца и свою метрику и, развернув их с вполне естественным сыновним нетерпением, пробежал оба акта быстрым и привычным взглядом, свидетельствовавшим о немалой опытности, так же как о живейшем интересе.
Когда он кончил, лицо его засияло невыразимой радостью и он со странной улыбкой взглянул на майора.
— Вот как! — сказал он на чистейшем тосканском наречии. — Что же, в Италии нет больше каторги?
Майор выпрямился.
— Это к чему? — сказал он.
— Да к тому, что там безнаказанно фабрикуют такие бумаги. За половину такой проделки, мой дорогой отец, вас во Франции отправили бы проветриться в Тулон лет на пять.
— Что вы сказали? — спросил майор, пытаясь принять величественный вид.
— Дорогой господин Кавальканти, — сказал Андреа, беря майора за локоть, — сколько вам платят за то, чтобы вы были моим отцом?
Майор хотел ответить.
— Шш, — сказал Андреа, понизив голос, — я подам вам пример доверия: мне дают пятьдесят тысяч франков в год, чтобы я изображал вашего сына; таким образом, вы понимаете, у меня нет никакой охоты отрицать, что вы мой отец.
Майор с беспокойством оглянулся.
— Не беспокойтесь, мы здесь одни, — сказал Андреа, — притом мы говорим по-итальянски.
— Ну, а мне, — сказал приезжий из Лукки, — дают единовременно пятьдесят тысяч франков.
— Господин Кавальканти, — спросил Андреа, — верите ли вы в волшебные сказки?
— Раньше не верил, но теперь приходится поверить.
— Так у вас появились доказательства?
Майор вытащил из кармана пригоршню луидоров.
— Осязаемые, как видите.
— Так, по-вашему, я могу доверять данным мне обещаниям?
— По-моему, да.
— И этот милейший граф их выполнит?
— В точности, но вы сами понимаете, чтобы достигнуть этого, мы должны хорошо играть свою роль.
— Ну еще бы!..
— Я — нежного отца…
— А я — почтительного сына, раз они желают, чтобы я был вашим сыном.
— Кто это — они?
— Ну, не знаю, — те, кто вам писал: ведь вы получили письмо?
— Получил.
— От кого?
— От какого-то аббата Бузони.
— Вы его не знаете?
— Никогда его не видел.
— Что ж было в этом письме?
— Вы меня не выдадите?
— Зачем мне это делать? Интересы у нас общие.
— Ну, так читайте.
И майор подал молодому человеку письмо.
Андреа вполголоса прочел:
— "Вы бедны, вас ожидает несчастная старость. Хотите сделаться если не богатым, то во всяком случае независимым человеком?
Немедленно выезжайте в Париж и отправляйтесь к графу де Монте-Кристо, авеню Елисейских полей, № 30. Вы его спросите о вашем сыне, рожденном от брака с маркизой Корсинари и похищенном у вас в пятилетием возрасте.
Этого сына зовут Андреа Кавальканти.
Дабы у вас не возникло сомнений в том, что нижеподписавшийся желает вам добра, вы найдете приложенными к сему: