Страница 155 из 178
— Чудесно! — сказал Альбер. — Я вижу, вы неоценимый наставник. Итак, до свидания; мы вернемся в воскресенье. Кстати, я получил письмо от Франца.
— Вот как! — сказал Монте-Кристо. — Он по-прежнему доволен Италией?
— Мне кажется, да, он жалеет о вашем отсутствии… Он говорит, что вы были солнцем Рима и что без вас там пасмурно. Я даже не поручусь, не утверждает ли он, что там идет дождь.
— Значит, ваш друг изменил свое мнение обо мне?
— Напротив, он продолжает утверждать, что вы прежде всего существо фантастическое; поэтому он и жалеет о вашем отсутствии.
— Очаровательный молодой человек! — сказал Монте-Кристо. — Я почувствовал к нему живейшую симпатию в первый же вечер нашего знакомства, когда он был занят поисками ужина и любезно согласился поужинать со мной. Если не ошибаюсь, он сын генерала д’Эпине?
— Совершенно верно.
— Того самого, которого так подло убили в тысяча восемьсот пятнадцатом году?
— Да, бонапартисты.
— Вот-вот! Право, он мне очень нравится. Не собираются ли женить и его?
— Да, он женится на мадемуазель да Вильфор.
— Это решено?
— Так же, как моя женитьба на мадемуазель Данглар, — смеясь ответил Альбер.
— Вы смеетесь?..
— Да.
— Почему?
— Потому что мне кажется, что в этом браке столько же обоюдной симпатии, как в моем с мадемуазель Данглар. Но, право, дорогой граф, мы с вами болтаем о женщинах, совсем как женщины болтают о мужчинах; это непростительно!
Альбер встал.
— Вы уже уходите?
— Это мило! Уже два часа я вам надоедаю, и вы настолько любезны, что спрашиваете меня, ухожу ли я. Поистине, граф, вы самый вежливый человек на свете! А как вышколены ваши слуги! Особенно Батистен. Я никогда не мог заполучить такого. У меня они всегда как будто подражают лакеям из Французского театра, которые именно потому, что им надо произнести одно только слово, всякий раз подходят для этого к самой рампе. Так что, если вы захотите расстаться с Батистеном, уступите его мне.
— Это решено, виконт.
— Подождите, это еще не все. Передайте, пожалуйста, мой привет вашему скромному приезжему из Лукки, синьору Кавальканте деи Кавальканти, и если бы оказалось, что он не прочь женить своего сына, постарайтесь найти ему жену, очень богатую, очень родовитую, хотя бы по женской линии, и баронессу по отцу. Я вам в этом помогу.
— Однако, — воскликнул Монте-Кристо, — неужели дело обстоит так?
— Да.
— Не зарекайтесь, мало ли что может случиться.
— Ах, граф, — воскликнул Морсер, — какую бы вы мне оказали услугу! Я в сто раз сильнее полюбил бы вас, если бы благодаря вам остался холостым хотя бы еще десять лет!
— Все возможно, — серьезно ответил Монте-Кристо.
И, простившись с Альбером, он вернулся к себе и три раза позвонил.
Вошел Бертуччо.
— Бертуччо, — сказал он, — имейте в виду, что я в субботу принимаю гостей в моей вилле в Отее.
Бертуччо слегка вздрогнул.
— Слушаю, ваше сиятельство, — сказал он.
— Вы мне необходимы, чтобы все как следует устроить, — продолжал граф. — Это прекрасный дом или во всяком случае он может стать прекрасным.
— Для этого его надо целиком обновить, господин граф, обивка стен очень выцвела.
— Тогда перемените ее всюду, кроме спальни, обитой красным штофом; ее вы оставите точно в таком же виде, как она есть.
Бертуччо поклонился.
— Точно так же ничего не трогайте в саду; зато со двором делайте все что хотите; мне было бы даже приятно, если бы он стал неузнаваем.
— Я сделаю все что могу, чтобы угодить вашему сиятельству, но я был бы спокойнее, если бы господин граф соблаговолил дать мне указания относительно обеда.
— Право, дорогой Бертуччо, — сказал граф, — я нахожу, что с тех пор, как мы в Париже, вы не в своей тарелке, вы полны сомнений; разве вы разучились понимать меня?
— Но, может быть, ваше сиятельство, хотя бы сообщите мне, кого вы приглашаете?
— Я еще и сам не знаю, и вам тоже незачем знать. Лукулл обедает у Лукулла, вот и все.
Бертуччо поклонился и вышел.
XVII
МАЙОР КАВАЛЬКАНТИ
Ни граф, ни Батистен не лгали, сообщая Альберу о визите луккского майора, из-за которого Монте-Кристо отклонил приглашение на обед.
Только что пробило семь часов и прошло уже два часа с тех пор, как Бертуччо, исполняя приказание графа, уехал в Отей, когда у ворот остановился фиакр и, словно сконфуженный, немедленно отъехал, высадив человека лет пятидесяти двух, облаченного в один из тех зеленых сюртуков с черными шнурами, которые, по-видимому, никогда не переведутся в Европе. На приехавшем были также широкие синие суконные панталоны, высокие, еще довольно новые, хоть и несколько тусклые сапоги на слишком, пожалуй, толстой подошве, замшевые перчатки, шляпа, напоминающая головной убор жандарма, и черный воротник с белой выпушкой, который можно было бы принять за железный ошейник, если бы владелец не носил его по доброй воле. Личность в таком живописном костюме позвонила у калитки, осведомилась, живет ли в доме № 30 по авеню Елисейских полей граф де Монте-Кристо, и. после утвердительного ответа привратника, вошла в калитку, закрыла ее за собой и направилась к крыльцу.
Батистен, заранее получивший подробное описание внешности посетителя и ожидавший его в вестибюле, узнал его по маленькой голове неправильной формы, седеющим волосам и густым белым усам, — и не успел тот назвать себя расторопному камердинеру, как уже о его прибытии было доложено Монте-Кристо.
Чужестранца ввели в самую скромную из гостиных. Граф уже ожидал его там и, улыбаясь, пошел ему навстречу.
— А, любезный майор, — сказал он, — добро пожаловать. Я вас ждал.
— Неужели? — спросил приезжий из Лукки. — Ваше сиятельство меня ждали?
— Да, я был предупрежден, что вы явитесь ко мне сегодня в семь часов.
— Что я к вам явлюсь? Предупреждены?
— Вот именно.
— Тем лучше, по правде говоря, я боялся, что забудут принять эту предосторожность.
— Какую?
— Предупредить вас.
— О нет!
— Но вы уверены, что не ошибаетесь?
— Уверен.
— Ваше сиятельство сегодня в семь часов ждали именно меня?
— Именно вас. Впрочем, мы можем проверить.
— Нет, если вы меня ждали, — сказал приезжий из Лукки, — тогда не стоит.
— Но почему же? — возразил Монте-Кристо.
Приезжий из Лукки, казалось, слегка встревожился.
— Послушайте, — сказал Монте-Кристо, — ведь вы маркиз Бартоломео Кавальканти?
— Бартоломео Кавальканти, — обрадованно повторил приезжий из Лукки, — совершенно верно.
— Отставной майор австрийской армии?
— Разве я был майором? — робко осведомился старый воин.
— Да, — сказал Монте-Кристо, — вы были майором. Так называют во Франции тот чин, который вы носили в Италии.
— Хорошо, — ответил приезжий из Лукки, — мне-то, вы понимаете, безразлично…
— Впрочем, вы приехали сюда не по собственному побуждению, — продолжал Монте-Кристо.
— Ну еще бы!
— Вас направили ко мне?
— Да.
— Добрейший аббат Бузони?
— Да, да, — радостно воскликнул майор.
— И вы привезли с собой письмо?
— Вот оно.
— Ну, вот видите! Давайте сюда!
И Монте-Кристо взял письмо, распечатал его и прочел. Майор смотрел на графа выпученными, удивленными глазами; взгляд его с любопытством окидывал комнату, но неизменно возвращался к ее владельцу.
— Так оно и есть… милейший аббат пишет… "майор Кавальканти, знатный луккский патриций, потомок флорентийских Кавальканти, — продолжал, пробегая глазами письмо, Монте-Кристо, — обладающий годовым доходом в полмиллиона…"
Монте-Кристо поднял глаза от письма и отвесил поклон.
— Полмиллиона! — сказал он. — Черт возьми, дорогой господин Кавальканти!
— Разве там написано полмиллиона? — спросил приезжий из Лукки.
— Черным по белому; так оно, несомненно, и есть; аббат Бузони лучше, чем кто бы то ни было, осведомлен о всех крупных состояниях в Европе.