Фабий Байл. Живодер

— Мне нужно поговорить с Аррианом. Где он?

Майшана помолчала, решая, что сказать.

— В трех километрах к северу. Будь осторожнее рядом с юнцами. Их… заносит.

Игори улыбнулась и, подавшись вперед, поцеловала Майшану в лоб.

— Я помню.

— Почему ты не вернулась к нам, бабушка? — заставила себя задать вопрос Майшана после недолгих сомнений. — Он бы простил тебя.

Игори отвернулась, поглядев на город.

— Не нужно мне его прощение. — Она поднесла дальномер к глазам. — Ты используешь Арриана как наживку, чтобы выманить визгунов. Умно. А он знает?

— Нет. Ему это было бы не по душе.

— Наш собрат мягкосердечен, — с заметной теплотой сказала Игори. — Он воин, а не убийца. — Она пристально поглядела на Майшану. — Как твои щенки? Они с ним?

Майшана кивнула. Во время раскола Балка и Палаш были еще детьми, они едва помнили Игори и тех, кто ушел.

— Теперь они взрослые охотники. Служат Благодетелю, как прежде служила я. И ты.

— И ты это одобряешь? — нахмурилась Игори.

— Они хотели сражаться рядом с ним, — пожала плечами Майшана. — Как и все мы. — Она услышала далекий вопль и обернулась. Визгуны разлетались. Они найдут себе новые гнезда, другие укрытия. Она вздохнула и снова присела. — Похоже, Одноглазый проживет еще один день. Зачем ты здесь, бабушка? На самом деле.

Игори присела рядом.

— Тебя снятся сны, дитя? — наконец спросила она.

— Иногда.

— Я вижу сон. Сон о дворце среди серебряных трав, о змее с лавандовыми глазами. Я вижу, как Благодетель опускается на колени перед змеем, поднявшимся на дыбы, будто собираясь ударить. — Игори подалась вперед. — А затем змей нападает. Потом я пробуждаюсь, но сон повторяется вновь и вновь. Знаешь, какой в этом смысл?

Майшана ощутила укол сомнения и чего-то другого, чего не чувствовала уже давно. Страха.

— Нет.

— Благодетель как-то рассказал мне древнее стихотворение, и вот строка из него. «Все рушится, основа расшаталась». — Игори отвернулась. Он — основа, но уже расшатанная. — Праматерь поднялась на ноги, сдержав стон. — Приближается время, когда нам придется найти собственный путь, внучка. Нам всем.

— О чем ты? — Майшана начала вставать, но когда она поднялась на ноги, Игори уже исчезла. Гончая принюхалась, но не заметила ни следа людей бабушки. Вместо этого она ощутила странный запах. Мускусный и странно знакомый.

Краем глаза она заметила что-то бледное и резко обернулась. Но там не было ничего. Лишь затихающее эхо смеха убедило Майшану: она не выдумывает невесть что.

Арриан Цорци крался через развалины. Все его чувства были напряжены. Он слышал, как где-то над головой что-то бормочут визгуны. Апотекарий оглянулся на своих спутников и махнул рукой. Балка кивнула. Она и Палаш направились в разные стороны, ведя свои отряды собратьев по стае. Каждый из гончих был вооружен шоковой дубинкой и мотками растягиваемой проволоки. Они пришли сюда ловить зверей, а не убивать.

Конечно, визгуны были плохими тестовыми образцами, ведь их генетический код так выродился, что почти не поддавался расшифровке, но даже им находилось применение. При должном усовершенствовании их можно было превратить во вполне сносное оружие, что Арриан обнаружил почти случайно. Все члены Консорциума в чем — то разбирались лучше всего. Цорци создавал живое оружие. Его создания веками охотились на бесчисленных полях сражений, и лучшие из них становились частью замыслов обороны самого старшего апотекария.

Сверху градом посыпался щебень. Арриан не стал поднимать голову. Вместо этого он сорвал с пояса оглушающую гранату и вдавил руну включения. А затем, подбросив ее, потянулся за клинком. Разошедшаяся ударная волна оглушила бы обычного человека. Визгуны завопили от боли, вполне оправдывая свое имя. Несколько из них рухнули с насестов, забившись в корчах. Другие же, придя в бешенство, быстро поскакали к своему мучителю, отталкиваясь от земли тупыми крыльями. Мордой они напоминали терранских летучих мышей, но было в них и нечто от лиц альдари, пусть и вытянутых, изуродованных, ставших чем-то чуждым и чудовищным.

Первая из тварей прыгнула на Арриана, широко распахнув челюсти. Цорци отбросил зверя, ударив клинком плашмя, и прижал сабатоном к земле. Он старался по возможности не ранить добычу. Лучше, если потом будет меньше работы. Балка подскочила к визгуну и ткнула его шоковой дубинкой в макушку, отчего зверь забился, хлеща крыльями. Когда существо потеряло сознание, она связала его проволокой и потащила прочь под прикрытием Арриана. Остальные из стаи следовали ее примеру, оглушая и связывая упавших на пол зверей.

Апотекарий схватил очередного прыгнувшего визгуна и отбросил к колонне. Два бросившихся на него разом зверя заставили Цорци отступить на шаг. Твари обломали клыки о его броню, но все же повалить их на землю оказалось непросто. Он слышал, как Бриай и остальные мертвые воины отделения смеются над его безрассудством, когда их черепа стучали по нагруднику.

«До чего ты докатился, а, псобрат? Хочешь, чтобы тебя сожрали выродившиеся альдари?»

— Сожрали — слишком сильно сказано, Бриай, — фыркнул Арриан. — Может, немного покусали.

Он повалил одного из зверей на пол и боднул другого, расколов череп твари. Внутри тлел старый знакомый огонь. Жар искусственного гнева. Гвозди искрили, но Цорци ничего не чувствовал. При помощи лекарств он ввел себя в состояние приятной апатии, да и старший апотекарий провел много хирургических операций на его церебруме за прошедшие века. Так что одной лишь горстке мутантов не вывести его из себя…

А визгуны уже были должным образом взбешены. Они толпой выскакивали из пробоин в стенах и крыше, вопя и что-то безумно бормоча. Арриан включил встроенный в медицинскую обвязку пиктер, намереваясь записать нападение для дальнейшего изучения. Твари являлись одним из немногих стабильных подвидов выродившихся альдари, и апотекарий хотел понять причину.

Он видел, как Балка спрыгнула с упавшей колонны, выставив шоковую дубинку, будто копье. Она повалила вырывающегося зверя и забила до потери сознания, не переставая усмехаться. Гончая и ее брат, Палаш, были прямыми наследниками Майшаны, бывшей теперь главой стаи. Они были Арриану по душе — стремились учиться и быстро соображали.

Тем временем Палаш взревел, придавив визгуна к земле, и вырубил его быстрым ударом. Он покосился на Цорци, ища одобрения, и Арриан кивнул. А затем замер, учуяв запах. Запах знакомый, но не попадавшийся ему уже давно. Он обернулся и выглянул через пробоину в стене. Запрокинув голову, он заметил присевшую на краю крыши фигуру. Цорци оставил веселье гончим, а сам начал подниматься по осыпи. Ждали именно его. Пока Арриан карабкался, он видел на крышах и вершинах башен поблизости отблески нацеленного оружия. Однако он не опасался засады. Будь это засадой, изгнанники бы не показались ему на глаза.

Как он и полагал, на вершине его ждала Игори. Цорци забрался туда, шагая осторожно, — обветшалая кладка немного подалась под его весом.

— Здравствуй, кузина.

— Здравствуй, почтенный Арриан, — ответила Игори. Она не сильно изменилась с тех пор, как Цорци видел ее в последний раз. Возраст запустил в гончую свои когти, но еще не поверг на колени. Арриан чувствовал запах стимуляторов в ее поте, слышал напряжение в дыхании. Ее рука покоилась на рукояти ножа. Будто она ему не доверяла. — Давно не виделись.

— Не по моим меркам. Визит дружеский или по делу? — Сенсорная сеть доспехов гудела, оповещая о том, как много гончих держит его на прицеле. Столько, что уйти от всех выстрелов Арриан бы не смог, хотя нападавшие вряд ли сумели бы пробить его броню. Конечно, это вызывало досаду, ведь многих из этих воинов он помогал обучать. Однако он ощутил и прилив гордости за их мастерство.

— У меня послание для него.

Арриан обернулся. Насколько он знал, Игори и старший апотекарий не разговаривали после ее добровольного изгнания.

— Разве ты не можешь передать его сама?