Страница 69 из 83
Глава 13
— И вот это спасёт меня от старости?— произнесла дочь, задумчиво вращая в руках пузырёк с капсулами. В массовую продажу они шли в блистерах, но для нас препарат по-прежнему делали в лаборатории Бурбаша, поэтому нам он приходил в стеклянных пузырьках.
— От старости невозможно спастись. Старение организма — естественный биологический процесс, и как с ним справиться люди ещё долго не придумают. Просто с этим препаратом её приход немного замедлится.
— Знаю — в два раза,— фыркнула доча.— Ой не вериться мне что-то… Нет, я знаю, что дядя Серёжа получил за это Нобелевскую премию, но, ей богу, пап — очень похоже на какой-нибудь гербалайф или иной развод для лохов.
— Ну, на нас с мамой, вроде как, подействовало,— улыбнулся я. Доча снова фыркнула.
— Вы с мамой почитай каждый день бегаете «десяточку», плаваете и занимаетесь на тренажёрах. Плюс эта ваша энергия… её-то я, хотя бы, чувствую! Так что вряд ли в том, что мама выглядит моей сестрой, причём не всегда старшей, такая уж большая заслуга этого препарата… И вообще, если он работает — почему ты предлагаешь мне его только сейчас?
— Потому что обратная сторона замедления старения — замедление развития. Поэтому этот курс не следует начинать раньше двадцати пяти лет, то есть пока организм человека ещё имеет шанс на рост, а также в период беременности и кормления грудью. Потому что ребёнок получит его от матери через общую кровеносную систему или с материнским молоком, со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями для него. Ты же, когда тебе исполнилось двадцать шесть, родила Янку — последнюю из твоих детей, а перестала кормить её грудью вот только сейчас.
— Хм, а почему тогда ты даёшь мне его сейчас?
— Потому что она — твой третий ребёнок. Трое детей на двух родителей — это нормальный минимум для воспроизводства. Так что наша семья обязанности перед русским народом выполнила.
Доча нахмурилась.
— А если я захочу родить ещё одного О’Коннольчика? Теперь уже для новозеландского народа.
— В таком случае тебе следует за год до такой попытки прекратить принимать этот препарат.
— Поня-я-тно…— протянула она. После чего вздохнула, открыла пузырёк и достала капсулу.
— Это глотать или рассасывать?
— Как тебе удобно. Но мы с мамой глотаем.
Доча кивнула и закинула капсулу в рот.
— И так теперь до конца жизни?
Я покачал головой.
— Максимум тридцать лет. Потом препарат становится неэффективным. И-и-и… каждый год ты будешь принимать немного другие капсулы. В этих, например, активного вещества всего пятьсот единиц. А мы уже принимаем те, в которых его двадцать пять тысяч.
— Оу!— доча улыбнулась и наклонившись ко мне, потёрлась щекой о грудь.— Ну ты у меня здоровячок…
Два прошедших года особенных изменений не принесли. Дела шли, проекты двигались. Деньги тоже потихоньку капали. Нет, в русские акции я больше не вкладывался — как продал в две тысячи восьмом, так больше почти ничего и не покупал. И изменил этому правило только один раз — вложившись во «ВКонтакте». Причём, Дуров пришёл ко мне сам.
Дело в том, что я в нескольких интервью упоминал как ко мне пришёл Брин и раскрутил на инвестиции в его проект. И что после этого ко мне регулярно прорываются всякие сумасшедшие с гениальными проектами… Достали уже — сил нет! После чего и Паша решил попытаться так же «прорваться». Пришёл и заявил:
— Я студент, учусь в вашей альма-матер, и у меня есть гениальный проект…— ну а его вспомнил. Был период, когда его жизнь расцветилась скандалами. То он самолётики из пятитысячных купюр из окна своего офиса выбрасывал, а потом наблюдал, как люди за ними кидаются, то в аварию попал, наехав на ДПСника, а потом удрал, то за чьей-то женой ухлёстывал. Ну как заявлял муж этой «чьей-то». Сколько в этом было правды — не знаю. Может и всё, а может и не больше половины. Но его имя я из-за этого запомнил… И «ВКонтакте» оказался единственным проектом, в который я в России вошёл как инвестор. Всё остальное было исключительной благотворительностью. То есть тратой денег без какой бы то ни было прибыли… Потому что, насколько я помнил из прошлой жизни, после 2008 до начала тридцатых фондовый индекс России болтался почти на одной и той же отметке, Иногда чуть подрастая, иногда сильно падая, но потом опять возвращаясь приблизительно к более-менее предыдущему значению. Причём, периодов роста и падения я, на этот раз, не помнил напрочь! А как ситуация будет развиваться сейчас — я даже и представить не мог… Так что делать мне на российском фондовом рынке было больше нечего. А на американском я ждал пандемии. То есть не её саму, а тот самый период «количественного смягчения». Оно было подано как «спасательный круг» для широких масс, но, в конечном итоге, привело к тому, что все деньги оказались в карманах миллиардеров. Именно тогда и появились первые «стомиллиардеры», то есть люди, контролирующие капитал общей стоимостью более ста миллиардов долларов, а потом и первый «двухсотмиллиардер»… Нет, объём моих инвестиций был далеко не таким, чтобы я достиг этой планки только лишь за счёт роста курсовой стоимости, имеющихся у меня акций. На них я вряд ли смогу заработать более сорока миллиардов, да и то при большой удаче, то есть если всё хорошо сложится с продажей и выводом денег… Но ведь был ещё и «биткойн». И его скачок так же должен был прийтись на период «разбрасывания денег с вертолёта».