Страница 17 из 83
С энергетикой получилось интересно. Боевые возможности я за эти три месяца, конечно, слегка поднял, но не слишком намного. Зато с помощью этой самой неким образом ощущаемой мной энергии я научился… отсушивать папилломы. Ржёте? А вот Чиюк Хаксенг ходил надутый от гордости за ученика. Да и для Алёнки подобный результат стал предметом стра-ашной зависти и мощным мотиватором. И не то чтобы у неё с этим были проблемы — так, пара едва заметных родинок в скрытых, даже интимных местах, а вот подишь ты… Так что проблему с недостаточным уровнем собственной боеспособности я решил другим способом. Каким? Отвёртки! А что — оружием они ни разу не считаются, так что даже если полиция прицепится — ничего предъявить не сможет. Да с ними сейчас, до 11 сентября 2001 даже в салон самолёта пускают без проблем! Ну как тех террористов-саудовцев с пластиковыми ножами для резки бумаги, с помощью которых они и захватили самолёты… Начал с обычными, купленными в ближайшем магазине, а потом Чиюк Хаксенг заказал мне пять штук отличных кованных стержней, выполненных в виде отвёрток. Три шлицевых, с остро отточенным лезвием, и две крестовых, с не менее острым кончиком. И кожаную кобуру с бронзовыми упорами в которой мои отвёртки были на первый взгляд абсолютно неотличимы от обычного слесарного набора. Ну как обычного… дорогого набора. Эксклюзивного. Но именно слесарного. Точно не оружие. После чего мы с Учителем, который, как выяснилось, имел неплохое представление о ножевом бое, включили этот элемент в наши тренировки. Хотя от ножа там остались только тычковые удары. Ибо лезвий, чтобы резать, у отвёрток не было по определению. Впрочем, полоснуть кончиком можно было неплохо… Плюс я заказал несколько круглых мишеней разных размеров и повесил их в кабинете, спальне и на площадке для занятий во дворе, занявшись отработкой приёмов метания. Мишени были изготовлены из довольно твёрдого дерева, но отвёртки были достаточно прочны и остры чтобы втыкаться… Сильно больших успехов я в этом не достиг, но на расстоянии метров до десяти я втыкал отвёртку в мишень в двадцати трёх случаях из двадцати пяти. С точностью были некоторые проблемы — то есть в центр круга я попадал раза три из десяти, но в саму мишень почти всегда.
Что ещё? Я подружился с байкерами. Ну с теми, которые из «Ангелов ада». Произошло это в аэропорту после того, как я проводил Алёнку. Они торчали в баре, ожидая вылета… Ну, то есть, вылета ожидали двое, самые пострадавшие — у Фила была сломана рука, а у Джима челюсть. Так что они возвращались в Лос-Анджелес. А Дик и Лео пока оставались. Им нужно было отправить «Харлеи» Фила и Джима в Америку, а потом они собирались продолжить путешествие, в процессе которого и оказались в Гонконге. Парни собирались сделать кругосветку. На мотоциклах… Я им даже позавидовал.
Короче, меня окликнули, пригласили за столик в баре, в котором Джим наливался виски через трубочку. Потому что двигать челюстью и, соответственно, открывать рот был не способен. Потом сообщили, что меня искали. Ну чтобы поблагодарить. Потому что без меня их бы загасили влёгкую. А со мной вышло как бы даже и не наоборот. Во всяком случае «монголов» в больницу попало аж шесть человек. И трое оказались не в лучшем, чем Фил и Джим состоянии… Когда же я представился, и сообщил, что долго жил в Лос-Анджелесе и был известен там как «Wild russian», то дружно завопили, что конечно же обо мне слышали и сразу поняли, что я свой парень. И жаль, что эти «fucking nomads» не дали возможности нам нормально познакомится… Ну в отношении того, насколько это «нормально» было бы действительно нормально у меня были сильные сомнения, да и слышал обо мне явно только один, а остальные ему просто поддакнули, но настроены парни были явно доброжелательно. В конце концов, мы вместе дрались против «Монголов». А «боевое братство» всегда порождает особые отношения… Так что большего и требовать было нельзя.
Когда объявили посадку, Джим, неожиданно, стянул с плеч свою жилетку с символикой «Hells Angels» и знаками показал, что хочет подарить её мне. И парни тут же поддержали его порыв бурными, одобрительными воплями. Они-то начали раньше, чем я присоединился, так что к этому моменту уже порядочно набрались. Я слегка завис, а потом заявил, что с благодарностью принимаю подарок, но оставить его без «отдарка» не могу. Не принято так у нас, русских… После чего снял с руки свой скромный, швейцарский «Breitling» и протянул ему. Отчего вопли стали только громче. Меня хлопали по плечам, обнимали и орали что вот сейчас точно уверены, что я настоящий «свой парень». Ну да — часики, хоть и действительно были скромными, ну по меркам фирмы — никакого золотого или платинового корпуса — честная сталь, но стоили раз в сто больше жилетки…
— Ох ты ж!— я вынырнул из воспоминаний и, вытаращив глаза, уставился на возникшую прямо по курсу красоту. Да уж… ван Эгераат превзошёл себя. Мы въехали на старый Карамышевский мост (ну, то есть, пока единственный — новый ведь ещё не построили), и впереди, над лесом, возник сияющий замок. Он был будто соткан из света.
Пыря развернулся и гордо посмотрел на меня, как будто именно он его и построил… Этот замок не слишком напоминал классические немецкие или французские замки, да и образец всех сказочных замков мира — Нойшвайштайн тоже, но выглядел он не менее сказочно. Особенно, учитывая то, что замковый силуэт был образован стеклянным куполом причудливой формы, который был красиво подсвечен. Больше всего этот сияющий замок был, пожалуй, похож на Мон-сен-Мишель, который, как известно, больше аббатство, чем замок. Но, как бы там ни было — выглядел он волшебно.
— Мы на том берегу Москва-реки за свой счёт кусок набережной сделали и беседку над ней,— гордо сообщил Пыря,— так народ там теперь вовсю фотографируется на фоне нашего «Сияющего замка». Особенно свадьбы.