Беата умрет последней

— Иногда мы любим и бесполезных созданий, — заметила Калунна, — но ты себя недооцениваешь. Тебе нужно лишь оклематься, прийти в себя после козней демона, и ты горы свернешь. Ты умная, хитрая и волевая. Ты способна очаровывать и вести людей за собой. Ведь ты — моя маленькая рыжая жрица и рождена для этого. И ты, наконец, вернулась к своей богине.

Голос Калунны убаюкивал и сладкими мурашками скользил по спине и затылку. В ее руках Беата всерьез почувствовала себя такой, какой желала ее видеть вересковая богиня. Будущее казалось светлым и сулило несомненное счастье.

Отменный морок.

— Можно я слезу?

— Нельзя. Я хочу подержать тебя на руках.

— Мне кажется, или ты считаешь меня кем-то вроде своей кошки? — подозрительно спросила Беата.

Калунна звонко рассмеялась.

— Верное сравнение. Я забочусь о тебе, дарю силы, разные игрушки, и хочу, чтобы ты жила в моем доме. Но быть ленивой кошкой в хозяйских руках или женщиной, облеченной властью — решать все еще тебе.

Она спустила Беату на землю.

— У нас с тобой три варианта решения нашей проблемы, — серьезно сказала она, — первый, самый простой и неприятный: я забираю у тебя колдовской дар, и ты свободна. Делай все, что захочешь. Но как ты при этом будешь жить? Кто ты, Беата?

— Ведьма, — та опустила голову, — я не хочу быть пустышкой.

Она мгновенно поняла, что этот вариант не для нее. Голди с Валери готовы были пойти на все ради возможности колдовать, и Беата неожиданно поняла их. Рассуждать о морали было удобно, когда вопрос ее не касался. Калунна не дарила ей ведьмовство, она вложилась в будущую жрицу и имела право забрать свое.

Кошка, бегущая от хозяйки, теряла право на пищу, теплый кров и заботу.

— Какие еще есть варианты?

— Второй: я подарю колдовской дар двум новорожденным девочкам, и ты вырастишь из них мне новых жриц. Вы трое составите новый треугольник силы и распространите мой культ по миру. Перед смертью ты передашь колдовской дар своей замене и умрешь в восемьдесят один год, как и хотела. Если не пожелаешь служить мне дальше, конечно.

Беата содрогнулась.

— Мне ведь их с тринадцати лет воспитывать, а не с младенчества?

— Страшно? — рассмеялась Калунна.

— Не то слово. Я буду отвратительной матерью. Они сбегут от меня, как только научатся ходить. Кроме того, я собиралась умереть в окружении любимых кошек, а не толпы чужих детей!

— Ладно, ладно, они пойдут к тебе в услужение с тринадцати лет. Будешь наставницей, а не матерью.

Беата вздохнула. Что ж, она будет наслаждаться жизнью целых тринадцать лет, а потом придется возиться с сопливыми юными ведьмочками. Этот вариант был лучше предыдущего, хоть и вгонял ее в тоску.

— А что там с третьим?

— Третий требует дополнительных объяснений. И он своеобразный, — Калунна взмахнула хвостом слева направо, — поэтому мы пока отложим его в сторону и обсудим нашу сделку с Джеральдом. Ты должна знать о ней, потому что тебя это касается.

— Ты ведь исполнишь мое желание, о Калунна? — жадно спросил тот. Глаза у него лихорадочно блестели.

— Разумеется. Я ведь не демон.

Беата напряглась. Такое фанатичное лицо у Джеральда она уже видела.

— Что ты пожелал?

Ответ ей уже, в принципе, был не нужен. Беата была женщиной и знала все о мужских желаниях.

Джеральд пожелал ее.

Калунна кивнула и сочувственно улыбнулась.

— Этот влюбленный дурак ждал тебя всю жизнь. Демон не давал ему забыть и отпустить чувства к тебе, ты постоянно виделась ему, затмевая все вокруг. К твоему приезду он весь извелся и извел меня, упрашивая продлять тебе жизнь, как ему. Предлагал отдать и сделать для меня все, только вот ничего ценного у него не нашлось, а его жизнь и так принадлежит мне. В конце концов я сообщила, что если демон будет убит до даты твоей смерти, то это вернет украденные у тебя годы и спасет тебе жизнь. С тех пор он вбил себе в голову, что должен сделать это сам. Хотя демону он не ровня и никогда не был.

— Хотела бы я тебя отругать, но не могу, — сказала Беата и погладила его по щеке, — еще ни один мужчина не делал для меня такого. Ты очень смелый, Джеральд. Сильный и великодушный.

Он поцеловал ее пальцы.

— Значит, ты любишь меня?

— Многие женщины смогли бы полюбить такого потрясающего мужчину, — очаровательно улыбнулась Беата, уклоняясь от прямого ответа. Получив его, Джеральд тут же расслабился бы и уверился, что поступил правильно. — Так что там со сделкой?

— Демон обещал, что он тебе понравится, и так оно и вышло. Но Джеральд понимал, что тот его обманет. Его счастье длилось одну ночь и одно утро, а уже вечером ты его выгнала, рассердившись за обман. В отчаянии он предложил мне сделку: если убьет демона в качестве жертвоприношения, я отдам ему тебя в жены и сделаю так, что ты никогда его не покинешь. Я согласилась, просто потому что ничего не теряла. Этот проклятый демон сидел у меня в печенках, и любой шанс избавиться от него грел мне сердце. Кто же знал, что Джеральд действительно его убьет?

Калунна вздохнула и с притворной беспомощностью развела руками. Беата и сама нередко так делала, изображая дурочку там, где это было выгодно.

Джеральд светился от счастья.

— Беата, я люблю тебя. Я буду хорошим мужем и сделаю тебя счастливой.

— Джеральд, милый мой, сейчас самое время вспомнить о порядочности и отказаться от сделки. Ты же понимаешь, что это бесчестно?

— Понимаю. Но я не могу этого сделать. Я ждал тебя всю мою жизнь.

— Женщины ненавидят принуждение. Я буду ненавидеть тебя за это, — спокойно предупредила Беата.

Джеральд вздрогнул.

Помолчал.

— Пусть так и будет.

— Он надеется, что ты побесишься и сменишь гнев на милость, — зевнула Калунна, — он будет вести себя идеально, всячески угождать тебе, и однажды ты перестанешь сердиться.

Джеральд смущенно отвел взгляд.

— Я ведь нравлюсь тебе. Ты была довольна мной почти все время. Ты позвала меня в свою постель. Но я нужен тебе меньше твоих кошек. Я смирюсь с этим, но я хочу быть рядом! Защищать, служить, любить. Беата, позволь мне хотя бы любить тебя.

— Могу я превратить его в жабу? — холодно спросила Беата.

— Можешь, но ненадолго. Он все-таки хорошо мне послужил, и я должна прикрыть его от твоего гнева, — отозвалась Калунна, — зная Джеральда, это будет бесполезное наказание. Он и жабой согласится стать, лишь бы остаться с тобой. Хочешь, я сделаю так, что он будет вызывать у тебя теплые и нежные чувства? Тогда он не будет тебя раздражать.

— Приворот я и сама могу наложить. Это не имеет ни малейшего отношения к любви.

Калунна рассмеялась и хлопнула в ладоши.

— От кого я это слышу? Моя маленькая рыжая жрица такая наивная!

Раздосадованная Беата обернулась к ней.

— Почему ты все время зовешь меня рыжей?

— Потому что ты рыжая.

— Это же очевидно. Зачем повторять?

— Мне нравится, что ты рыжая, — хвост Калунны ласково скользнул по волосам Беаты, — позволь спросить, ты любишь своих фамильяров?

— Конечно.

— А они тебя?

— Тоже, — Беата наклонилась и обняла всех троих, — они любят только меня и никогда не предадут.

— И тебя ни капли не смущает, что их любовь «ненастоящая»? Она ведь заложена в чары призыва. Ты заставила их любить себя, и вы все счастливы. Так почему ругаешь Джеральда за то же самое?

— Но я же не кошка! Со мной нельзя так обращаться!

Калунна улыбнулась и ничего не ответила.

До Беаты вдруг дошло, что вересковая богиня воспринимала ее, как своего фамильяра. Не бесполезную, хоть и любимую, кошку, а волшебного помощника в делах и колдовстве. Воплощение планов и желаний ее хозяйки. Еще и масть заложила по своему вкусу: среди родственников Беаты не было рыжих людей, как не было ведьм. Неудивительно, что Калунну так радовал ее цвет волос.

Сама выбирала.

Беата застонала и закрыла лицо руками.

Мир вокруг превращался черт знает во что.