Беата умрет последней

— Верно.

— А Голди? У нее был дар?

— Беата, зачем спрашивать то, что уже знаешь? Не было. Она украла его у Валери, с помощью демона. Маленькая паршивка. Но не могу не отметить, что ведьма из нее выросла потрясающая. Хоть и за чужой счет.

Беата рвано вздохнула. Джеральд молча взял ее за руку, и она стиснула его пальцы.

— Голди хотела нас поразить и потому призвала его. Она дружила с тремя ведьмами и отчаянно хотела стать четвертой. Она не понимала, чем это обернется.

— Никто не понимал, — хмуро согласилась Калунна, — но она совершила глупость: оставила пентаграмму без присмотра, и демон вырвался наружу. Я почуяла, что он бродит по лесу и явилась его выгнать. Увы, наши силы были равны. Надо же мне было так ослабнуть после возрождения! Опуститься до уровня какого-то паршивого демона! После драки пришлось договариваться. Он требовал смерти призывательницы, но я не знала, кто из вас это сделал, и не собиралась выдавать ему. Предложила драгоценный амулет скрытности, в обмен на обещание не вредить моим посвященным. Это было ошибкой. Демоны пакостны по своей натуре. Он настолько сильно возжелал обдурить меня, что забыл о своей ненависти к Голди. Напротив, помог ей превратить мою бесстрашную Валери в пустышку! Она должна была вырасти сильной и воинственной ведьмой, побеждать врагов и захватывать земли, а скатилась до жалкой воровки, подбирающей объедки с чужого стола! Но этого демону показалось мало, и он испортил вас всех! Адалинда научилась бы дарить свою любовь многим, исцеляя наложением рук и снимая любое темное колдовство с его жертв. Она была бы символом моей доброты и милосердия. Люди стекались бы к ней со всего мира, она утонула бы в их любви и обожании, а не дрожала, боясь потерять единственный ее источник!

— А я? — тихо спросила Беата.

— Ты должна была вести их и распространять мой культ по всему миру. Когда-то этот континент поклонялся мне одной, а других божеств здесь не знали. Ты была бы мудрой, сильной и властной, как мать для неразумных детей. Без твоего ведома не смели бы делать ничего. Мужчины почитали бы за честь целовать твои ступни, а женщины отдавали бы дочерей тебе в услужение. Ты растила бы из них могучих и полезных мне ведьм. Как моя главная жрица, ты жила бы сотни лет и не старела.

Беата, не выдержав, расхохоталась. Она смеялась так, что у нее заслезились глаза.

Джеральд нервно вздрогнул.

— Прости ее, о Калунна. Беата никак не отойдет от битвы с демоном. Она не хотела быть непочтительной.

Хвост Калунны легко мазнул Беату по лицу и приподнял за подбородок.

— И что же тебя так рассмешило, моя маленькая жрица? — ласково спросила она. — Мои планы кажутся тебе глупыми?

Беата тут же перестала смеяться.

— Прошу прощения. Я просто умру через год, и странно слышать, что могла бы прожить сотни лет.

— Не умрешь. Ни ты, ни Джеральд. Демон не имел права отмерять ваши годы жизни, он не смерть и не прядильщица судеб. Он их просто отобрал. С его гибелью украденное им вернулось к тебе.

Беата замерла.

— Значит, я проживу до восьмидесяти одного года?

— Минимум. Если не отдашь кому-нибудь свою жизнь снова.

Беата задохнулась от шока. Так долго! Так много! Ей всего сорок, еще половина жизни осталась!

— Спасибо, что убила его, о Калунна!

— Вообще-то, — насмешливо ответила та, — его убил Джеральд. Украл мою победу и прикрылся со всех сторон, чтобы избежать наказания. Он наверняка ждет, что ты оценишь такой подвиг.

— Оценю, — Беата легонько поцеловала его в губы, — ты сделал для меня больше, чем любой другой мужчина.

Джеральд посветлел.

— Беата, ты любишь меня?

— Она не это сказала, — фыркнула Калунна, — а что благодарна тебе, и ты молодец. Верно?

— Верно, — Беата помрачнела, — демон сказал, что это я убила Аду, Вэл и Голди. Выходит, он действительно не мог нам навредить?

— Правда в устах демона всегда извращена. Он поймал вас и запугал до полусмерти. Вы не знали, что он не может вас убить. Каждой из вас он навязал сделку с подлыми условиями. Стравил между собой, а сам встал в сторонке, наслаждаясь вашими муками. Даже самый добрый и бескорыстный порыв превратил в орудие пыток. Это он убийца, Беата. Без его вмешательства никто не должен был умереть так рано. А тебя он убивал тридцать лет, не давая забыть о приближающейся смерти. Он использовал твою доброту, чтобы нарушить сразу все сделки и погубить призывательницу. Этот демон никого не собирался отпускать живым, просто отложил вашу казнь.

Хвост Калунны гневно рассек воздух.

— Он лишил меня моих жриц, оставив в дураках. Я была в ярости! Искала его, чтобы убить, но он использовал мой же амулет скрытности и спрятался в лесу. Я много лет пыталась найти его, но он всегда чуял мой приход и успевал сбежать. И лишь твой приезд заставил демона потерять осторожность. Ты не была ему нужна, но он не смог отказаться от удовольствия сломать тебя перед смертью. Это его и погубило.

— Но почему он не вернулся в ад?

Калунна поколебалась, явно не горя желанием отвечать. Затем взглянула на Беату. Погладила ее подношения на поясе. О чем она думала, было неясно, но свой секрет она все же раскрыла:

— В Хисшире мое место силы. С его помощью я могу существовать и одарять своих посвященных разными умениями. Но эта сила конечна. Я беру понемногу и знаю, как восполнять ее. Демонам плевать, что останется после них. Он решил высосать все, перед уходом. Мой амулет не давал мне же найти его. И тогда я навела на деревню туман: он не давал проникнуть в нее незаметно и подобраться к месту силы. Людям велела сидеть по домам, чтобы не пострадали, а Джеральда отправила патрулировать улицы. Демон спрятался в лесу и запутал дороги, чтобы я и мой охотник не смогли его найти.

Беата задумалась и озадачено спросила:

— Но почему ты не завела себе больше охотников и жриц? Они бы загнали его в ловушку. Тридцать лет прошло, а у тебя один Джеральд в услужении.

— Охотники здесь бесполезны. Один он или их десять, демон все равно был сильнее, — процедила Калунна. Вопрос ей явно не понравился. — А мои жрицы были живы, просто сбежали. Когда же осталась ты одна, мне нужно было либо восстановить треугольник силы, связав тебя с двумя другими ведьмами, либо забрать твой колдовской дар и начать сначала, с новыми младенцами. Мне этого не хотелось, да и дотянуться до тебя я не могла.

У Беаты екнуло сердце.

Бежать. Вежливо отвязаться от вересковой богини, взять Пуховку, Мглу, Пламя и Джеральда, сесть на любой поезд и мчаться прочь, чтобы прожить свои восемьдесят лет, а не сгинуть в сетях чужих желаний.

— Я так и знала, что ты испугаешься, — вздохнула Калунна, а потом сгребла Беату в охапку и усадила к себе на колени, — успокойся. Я привязалась к тебе и не причиню вреда. Хотя ты выросла ужасной трусихой, этот страх еще можно изгнать из твоего сердца. Здесь, в моих землях, ты станешь самой могущественной ведьмой в мире. Я поделюсь с тобой тайными знаниями и колдовской силой, научу использовать трех фамильяров, а не одного, подарю долгую жизнь и вечную юность. Разве кто-то другой может тебе это дать?

Беата сглотнула и подавила порыв начать царапаться и кусаться, спасаясь бегством. Калунна была большой. В ее руках Беата чувствовала себя беспомощным ребенком. Но от нее пахло вереском, сладко, нежно, умиротворенно, и тревога Беаты внезапно улеглась.

Стало хорошо.

— Не надо меня морочить, — попросила она.

— Я не морочу, я успокаиваю. Ты нервничаешь попусту: я не убью тебя, даже если ты начнешь творить глупости. До сих пор же не убила? И не отняла твой колдовской дар, хотя могла сделать это, как только ты ступила на мои земли.

— Спасибо, конечно, — хмыкнула Беата, — но я для тебя бесполезна. Я слишком ленива, чтобы завоевывать мир. Мне бы книжку, чай и кошку на колени. Больше ничего для счастья не требуется.

На лице Джеральда мелькнула и сгинула обида. Он продолжал молча слушать их разговор с богиней, не вмешиваясь в него.