Страница 69 из 83
— Верно, да. — Я на мгновение задумался, прикидывая скорость, с которой машины Шестопалова могли идти по хорошей дороге. — Это что ж получается — они сейчас где?
— Да чтобы я сам знал! — Дед развел руками. — Планами своими Генштаб не делится, а докладывают разное. Кто-то говорит, что Павел свернул на юг и пошел через Дунай на Буду. А кто-то — что видел наши панцеры в Трнаве под Пресбургом.
— В Трнаве?! — вытаращился я. — Да там до Вены километров сто остается!
— Ага. Крепко вы канцлера взяли за одно место, мальчишки. — Деде хищно заулыбался. — Калеными щипцами держите.
— Надо дожимать. — Я скосился на висевшую на стене карту. Только еще попробуй дожми. Тяжеловато нашим будет — считай, одни в Венгрии… Земля-то чужая.
— Чужая, не чужая — а мадьяры на австрияков уже лет сто как зубы точат, — отозвался дед. — А уж знать там горячая — сами генералов повесят и хлебом-солью наших встретят… смотря чего им пообещают.
— Своего собственного короля. — Я пожал плечами. — Если ее величество Анна-Мария согласится отказаться от одного из титулов и венгерской короны — мадьярские рода наверняка ее поддержат. Если уже сейчас не поддерживают.
— Меня мало интересует внутренняя политика Рейха. — Дед махнул рукой. — Впрочем, вряд ли ты думаешь, что прилетел сюда из Петербурга, чтобы обсуждать каких-то там мадьяров.
— Определенно, — вздохнул я. — Работы хватает и в столице — и если уж ты решил проделать такой путь — наверняка нашлись причины посерьезнее.
— Ну… Как насчет повидать единственного внука? — Дед поправил лацканы пиджака. — Привести в порядок дела с наследством… И заодно обсудить твою грядущую свадьбу.
— Мою свадьбу? — Я едва не закашлялся от удивления. — А тебе не кажется, что сейчас не лучшее время?
— Кажется, — каркнул дед. — И, тем не менее, в столице брак князя Александра Горчакова и наследницы германского престола считается уже чуть ли не решенным делом. И более того — сам император Павел, похоже, всячески одобряет эту… затею.
— Вот как? — усмехнулся я. — В таком случае, мне будет крайне неловко разочаровывать его величество. Но все-таки придется.
— Слава тебе Господи! — Дед запрокинул голову к потолку. — Приятно видеть, что мои старания не пошли прахом — и я не вырастил идиота!
— Очень надеюсь, — осторожно отозвался я. — Хотя, признаться, я несколько удивлен твоей радости. Все-таки положение мужа царственной супруги открывает немалые перспективы.
— К черту такие перспективы, Сашка! И дело даже не в том, что твоему ненаглядному Павлу вовсе не будет лишним убрать тебя подальше от столицы. Чтобы после моей смерти понемногу прибрать к рукам все, что останется без хозяина. — Дед сердито сдвинул брови. — Потери заводов и капитала ты вполне сможешь компенсировать новыми землями и титулом… Признаться, я даже удивлен, что германская красотка еще не пообещала тебе в придачу к собственным прелестям корону Богемии, Венгрии и какой-нибудь объединенной Югославии.
— Звучит неплохо, — улыбнулся я. — Осталось попросить вороного коня и деревянную саблю.
— Боишься, что тебя нарядят в парадный мундир, обвешают орденами и посадят на трон для красоты? — Дед понимающе кивнул. — Я бы тоже боялся… Но вряд ли твоя королевна настолько глупа. Ты слишком хорош, чтобы оставить тебя без полномочий. Нет, Сашка, дело не в этом… точнее — не только в этом.
— А в чем же тогда?
— В детях. Тебе не дадут вырастить сына русским. Знать Рейха проглотит Горчакова в качестве принца-консорта — но уж точно не в качестве наследника германского престола. Ему придется взять родовое имя матери и всю жизнь говорить исключительно на немецком. — Дед мрачно усмехнулся. — Конечно же, если ты не хочешь, чтобы эта самая жизнь оказалась прискорбно-короткой.
— Я не хочу, чтобы мой… чтобы наш род прервался, дед. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы отказаться от самой блестящей партии.
— И даже от короны. Пусть Павел сам женится на Анне-Марии, если ему так уж хочется укрепить союз держав — или пусть ищет другого идиота вместо моего внука. Я не…
Договорить дед не успел — замолк буквально на полуслове. Нет, в кабинете было все так же тихо, и никто не спешил помешать нам… пока не спешил. Приближение сильного Одаренного мы оба почувствовали даже раньше, чем в коридоре послышались торопливые шаги. И когда дверь распахнулась — дед уже развернулся к ней лицом.
— Доброго дня, князь… князья, — тут же поправился фон Лихтенштейн. — Простите, что вынужден прервать вашу беседу — но ее величество желает вас видеть.
— Разумеется, — кивнул я. — Вам известно, что случилось?
— Да. Впрочем, я не уверен, что могу говорить об этом при… посторонних. — Фон Лихтенштейн осторожно покосился на деда. — Но уверяю вас — это буквально вопрос жизни и смерти!