Канцлер (Горчаков-7)

Глава 29

— Это форменное безумие. — Оболенский ускорил шаг, чтобы держаться со мной наравне. — Вы же сами знаете, что творится на берегу!

— Разумеется — поэтому и собираюсь лично вести людей. В отличие от простых солдат, у меня есть Щит — и его не так уж и просто пробить, — отозвался я. — Помнится, в Страсбурге вы не стеснялись взять в руки оружие.

— Мне и сейчас нечего стесняться. — Оболенский поправил сползший с плеча ремень. — Но тогда у нас, по сути, не было выбора, а здесь…

— Здесь у нас несколько полков, готовых умереть по приказу императора Жозефа? — Я покачал головой. — Может, и так. Но им не дадут даже подойти к мосту.

Примерно с неделю назад мы все-таки смогли отбить у немцев островки на Дунае, но хоть как-то закрепиться на них так и не смогли: пушки на той стороне буквально сравняли с землей несколько кварталов, оставив от домов только изуродованные остовы — и до сих пор лупили по всему, что движется. Подобраться ближе мы могли только ночью — мелкими группами, скрываясь в тени, прячась от света прожекторов и замирая всякий раз, когда из-под ног сыпались осколки кирпича.

В тишине даже самый тихий звук разлетался на сотни метров, а пулеметчики на той стороне Дуная отлично целились на шум.

— И что вы предлагаете? — вздохнул Оболенский. — Рисковать собственной головой?

— Когда-то Одаренные составляли основу любой армии. — Я пожал плечами. — Наши предки вышли под Смоленском против пушек Наполеона — и победили, хоть их и было всего несколько сотен. Глупо отсиживаться в тылу, имея силу, способную превратить панцер в груду металла.

— Не хотелось бы принижать ваших заслуг или силу Дара. — Оболенский заговорил чуть тише. — Но по мосту через Дунай не пройти даже самому Александру Горчакову.

— Значит, я по нему и не пойду, — усмехнулся я. — Не волнуйтесь, друг мой. У меня есть план.

— Какой? — буркнул Оболенский. — Свернуть шею из чистого упрямства?

— Задать немцам жару — и все необходимые приготовления уже сделаны. — Я с щелчком вогнал в винтовку Судаева длинный изогнутый магазин. — Хватит сомнений — лучше возьмем пример с эльзасцев. Видите — они уже рвутся в бой!

Мы подошли уже достаточно близко к реке — почти на передовую, и вооруженных людей вокруг становилось все больше. К ночи стрельба понемногу стихла, и никто не хотел без надобности выдавать себя шумом, но все равно солдаты приветствовали нас с Оболенским — вскакивали, тут же вытягиваясь по струнке — и радостно улыбались.

Видимо, уже успели сообразить — я не просто так появился в паре сотен метров от немецких пулеметов, да еще и с оружием и увешанный подсумками и гранатами.

Здесь, среди развалин, опасно было даже после захода солнца, и на передовую выбирались только самые лучшие стрелки. Сотни полторы, не больше — зато каждого я помнил и в лицо, и по имени. Мы бок о бок прошли всю Лотарингию, от Меца до Страсбурга, вместе штурмовали дворец наместника, и вот теперь судьба снова свела нас — полгода спустя.

— Это ты, Алекс? — прошипел Жан-Поль, осторожно высовываясь из-за кучи кирпичей. — Наконец-то!

— Тише, черт бы тебя побрал! — Я приложил палец к губам. — Наши уже на месте?

— Все до единого. — Жан-Поль широко улыбнулся. — Ну что — врежем этим любителем баварских колбасок?

— Непременно, — усмехнулся я. — Только не лезь вперед меня, как в прошлый раз.

Дальше мы шли уже молча, стараясь ступать друг за другом след в след. Не то, чтобы стрелки на той стороне Дуная сегодня были особенно любопытны, но я собирался незаметно притащить отряд в полсотни человек прямо к ним под нос — а такое непросто сделать без лишнего шума.

— Сюда, Алекс! — Жан-Поль указал на лестницу, ведущую с улицы куда-то вниз. — Там подвал. Дом снесло чуть ли не по самый фундамент — зато нас совсем не видно снаружи!

Разведчики отыскали отличное место — чуть в стороне от ближайшего целого моста, буквально в нескольких шагах от заросшего деревьями берега и лодочной станции. От причала и сарая остались одни воспоминания — похоже, не так давно сюда прилетело с десяток снарядов. Дом, который раньше стоял неподалеку от них, пострадал особенно сильно: верхние этажи будто срезало гигантской пилой, да и от первого уцелели только остовы стен — зато подвал почти не пострадал… разве что теперь оказался под открытым небом — прямо над нашими головами горели звезды.

Я бы предпочел ночь потемнее — но выбирать не приходилось.

Внутри нас ждал отряд — лучшие эльзасские стрелки и Одаренные. Русских было не больше трети, зато пара человек из них почти не уступали мне силой Дара, а уж боевого опыта имели впятеро больше — Павел отправил нам на помощь не только новые винтовки.

Впрочем, и само оружие оказалось выше всяких похвал. Кое-кто из эльзасцев недоверчиво бубнил себе под нос, крутя в руках непривычные магазины в форме загнутых металлических “рожков”, но большинству винтовка явно понравилась.

Удобная, хваткая и легкая — заметно изящнее и компактнее привычной “мосинки”, несмотря на поистине фантастический боезапас в двадцать пять патронов промежуточного калибра. Судаев и раньше выдавал отличные разработки, однако на этот раз превзошел даже самого себя. В конструкции он использовал не только дерево и сталь, но и легкие сплавы вместе с новомодным пластиком — видимо, это и позволило снизить вес корпус еще почти на половину килограмма. Винтовка казалась чуть ли не игрушкой — хотя убойной силы ей было не занимать — конечно же, если отзывы и отчеты с восточного фронта ничего не приукрашивали.

Испытания опытных образцов прошли на ура — и нам в Баварию прислали уже модифицированную модель — АВС-69. Винтовку “авансом” обозначили нынешним годом, хоть первые образцы и покинули оружейную фабрику Горчаковых еще в декабре прошлого.

Спустившись в подвал, я на всякий случай еще раз пробежался по оружию пальцами — от покрытого темным лаком приклада до дульного среза. Руки безошибочно нащупали рукоять, спусковой крючок, рычаг затвора, и чуть ниже — переключатель режима огня. Все было на своем месте — удобно, понятно… почти что знакомо.

Будто я когда-то уже не только держал похожую винтовку, но и ходил с ней в бой.

— Поглядите, князь, — прошептал Оболенский, выглядывая наружу через пролом, который, похоже, когда-то был узким окном в подвале. — Там все как ладони… Как вы собираетесь попасть на тот берег?

— Изящно и незаметно. — Я приподнялся на цыпочки. — И не раньше, чем артиллерия устроит немцам фейерверк.