Чекист

- Товарищ Ясенев, на воскресенье МУР наметил операцию по ликвидации банды Фрекса. В ней должен принять участие представитель нашего отдела, потому что Фрекс занимался, среди прочего, грабежом комиссионных магазинов и ломбардов. Вот тут,- он указал на папку- списки похищенного. Однако магазины могли брать на реализацию особо ценные предметы и не внося их в свои книги. Ваша задача - выделить такие вещи и отправить их в Гохран. Муровцами будет командовать начальник оперативной группы из отдела по борьбе с бандитизмом Глеб Жиголов. Ознакомьтесь с материалами по этому делу.- Он постучал пальцем по папке.- Участвовать в самой операции по задержанию бандитов вы не должны. Ваше дело только оформить по описи предметы незаконной торговли.

Ясенев взял папку, затем поднялся и спросил:- Разрешите идти.

- Идите,- кивнул Кронин.

* * *

После окончания рабочего дня уполномоченный МосЧеКа Ясенев направился на Сухаревку, где он каждый четверг забирал продовольственные талоны у Льва Самойловича Фельдцермана, заведовавшего отделом в наркомате труда, двоюродного брата прежнего начальника Ясенева. Эти талоны он должен был завизировать в хозяйственном управлении своей организации, а в субботу отнести на рынок, где их распродавала, под его присмотром и охраной, Сарочка Гобман, хозяйка кооператива "Воробышек". Доля старшего уполномоченного в такой коммерции составляла пять процентов от выручки плюс возможность покупать продукты компании без торговой наценки.

- Лев Самойлович, не наступила ещё Эпоха Милосердия?- спросил с порога, вместо приветствия, старший уполномоченный, отряхивая кепку от дождевых капель и вешая кожанку на крючок у двери.

Фраза стала его дежурной шуткой после того, как полгода назад, на пятый или шестой день их знакомства, Лев Самойлович Фельдцерман застенчиво признался ему, что иногда пишет повести, в которых выражает свою мечту о наступлении в мире Эпохи Милосердия.

Лев Самойлович скорбно посмотрел на чекиста и в его печальных чёрных глазах мелькнула слезинка.

- Не надо шутить над светлой надеждой человечества,- укоризненно произнёс он.

- Ну, не сердитесь,- словно бы в извинение, но всё-таки немного театрально произнёс Ясенев. Этот обмен фразами тоже утвердился в их общении как своего рода ритуал. Затем, уже деловым тоном, он спросил:

- Ладно, раз Эпоха Милосердия пока не наступила, давайте займёмся нашим маленьким бизнесом. Какие талоны намечены к реализации на этот раз?

Лев Самойлович, тоже приняв деловой вид, завозился с кипой бумаг. Из неё он вытащил несколько листков серого цвета, разграфленных на прямоугольники с подписями и печатями каждый:

- Масло сливочное, колбаса краковская и шоколад фабрики Эйнем,- сообщил он.

- Кому они предназначались?

- По разнарядке должны были пойти работницам ткацких фабрик Северного района.

Ясенев поморщился.

- Шоколад - работницам ткацких фабрик? Да в вашем наркомате совсем с головой не дружат. Им карточки на хлеб и селёдку отоварить сейчас проблема. А шоколад они, поди, и не знают, с какой стороны надо надкусывать.

Лев Самойлович пожевал губами, потом согласно кивнул головой:

- Ваша правда. Но мы для того и работаем, чтобы каждый получал по своим надобностям.

"То есть, каждому - своё",- мысленно перевёл Перекуров, а вслух спросил:- Пускать всё в продажу через кооператив или часть надо кому-то передать на руки?

Кооператив "Воробышек" был предприятием, учреждённым вначале наркоматом труда, а потом переуступленным в частное владение. Он торговал вещами и продуктами, поставляемыми народными социалистическими предприятиями по низкой цене, которая была следствием низкой зарплаты работников этих предприятий. Народные предприятия часто становились банкротами, и тогда государству приходилось брать на себя их долги. Частным же кооперативам банкротство не грозило, потому что, во-первых, качественные товары народных предприятий скупались ими все на корню - то есть, они были монополистами, а во-вторых, они перепродавали поставленные им товары по ценам, много превышавшим исходные; разница между первыми и вторыми составляла прибыль хозяев кооператива.

- Приватизация прибылей и национализация убытков,- произнёс вполголоса Перекуров, когда он познакомился с этой схемой, прекрасно известной ему по его прошлому миру. Лев Самойлович Фельдцерман услышал и поправил, значительно поднял палец:- Эффективный менеджмент!

Часть пользующихся спросом товаров и продуктов должна была не поступать в кооперативы, а распределяться по талонам наркомата труда среди работников предприятий, чтобы, наряду с грамотами, стимулировать ударников социалистического производства. Вот эти-то талоны сначала списывал, потом утверждал списание в ЧеКа, а потом реализовывал на чёрном рынке, при содействии уполномоченного Ясенева, начальник продовольственного отдела наркомата труда Фельдцерман. Иногда он передавал часть этих талонов нужным людям за какие-то услуги. Посыльным в таких случаях был порученец Ясенева Ахмед Кирбазаев.

- Десять талонов на краковскую колбасу пусть ваш человек занесёт товарищу Скобликову в валютный отдел Госбанка. Остальные - на продажу,- распорядился Фельдцерман.

- Принято,- по-военному кратко отозвался Ясенев.

Уложив продовольственные талоны в папку и отклонив предложение хозяина выпить чайку, старший уполномоченный отправился к себе домой. Теперь трудовой день можно было считать окончательно завершённым.

Глава 2. Совещание.

Еженедельно по пятницам, с десяти часов утра, в МосЧеКа проходили собрания партактива и оперативных работников, посвящённые текущим политическим или идеологическим вопросам. Председательствовал на них обычно Кронин, как парторг ведомства. Нередко в таких собраниях принимали участие представители центрального аппарата партии и профильные специалисты. На этот раз их было двое: сотрудник секретариата Сталина, имя которого Ясенев не расслышал, и отставной жандармский полковник Николай Христофорович Селиверстов.

В повестке дня собрания значились три вопроса: воспитание человека нового типа, усиление борьбы с подрывными элементами, и подготовка к выборам на следующую партконференцию.

Доклад про воспитание нового человека делал секретарь комитета комсомола МосЧеКа Макс Лившиц. Он с энтузиазмом демонстрировал аудитории буквари, на первой странице которых было написано большими буквами: МЫ НЕ РАБЫ, РАБЫ НЕ МЫ; рассказывал о недавно устроенных в деревнях избах-читальнях, показывал графики роста грамотности в первые годы советской власти; цитировал Владимира Ильича Ленина, заявлявшего, что "большевики непременно воспитают новые поколения свободных советских людей".

Полуприкрыв глаза, полковник слушал плавное журчание речи комсомольского секретаря и усмехался про себя, вспоминая, как подобострастно суетились бывшие советские люди, особенно всесоюзно известные "звёзды", обслуживая недавно возникший олигархат. Да и существовали ли на самом деле, в сколько-нибудь значительном числе, эти "советские люди"? Которых сегодня начали учить в школе: "мы не рабы, рабы не мы"?

Но вот речь комсомольского секретаря подошла к концу и он, провожаемый аплодисментами, спустился с трибуны в зал.

- Тема следующего доклада - борьба с подрывными элементами,- объявил председатель.- Слово предоставляется Николаю Христофоровичу Селиверстову.

Появление на трибуне бывшего жандармского полковника вызвало шум в аудитории, однако Кронин, пресекая его, требовательно постучал карандашом по столу.

- Товарищи, прошу внимания. Многим из нас не хватает в своей работе профессионализма. Идейная убеждённость это замечательно, но надо ещё и уметь дело делать, и учиться этому мы должны у всех - даже у наших бывших политических врагов. Николай Христофорович пришёл сюда, чтобы поделится своим профессиональным опытом с представителями трудового народа.